Дан с ума сходил от ее стонов, губ и тела. Соня дрожала от желания в его руках, заставляя его терять остатки разума. Ему с каждым разом становилось все трудней сдерживать себя. И сегодня он решился не останавливаться только лишь на поцелуях. Поэтому и привез на квартиру. Возить ее к себе в дом стало так естественно для него, что он даже не заметил этого. А вчера вдруг сообразил, что не к добру это. Не нужна ему привязанность, не нужны чувства. Ему просто хорошо с этой девушкой. А больше и не требовалось. Но все же было странное чувство, что здесь, куда он возил всех своих однодневок, Соне не место. Она стала для него чем-то лучшим. Он наслаждался ее обществом, присутствием, нежностью и красотой. Отдыхал рядом с ней душой. Но все же слишком он расслабился, пуская ее в свой дом, куда не было доступа никому. И он надеялся, что сравняв ее с остальными — немного успокоиться. Не нужны ему чувства и привязанности. Он всегда обходился без них. Вот только она заставляла его порой жалеть об этом: если они приносили столько радости, как с ней, то почему нет?

Дан углубил поцелуй, лаская рукой полную грудь Сони и удерживая под спину ее извивающееся тело. Пальцы сжимали и поглаживали напряженные соски, вызывая в теле девушки неконтролируемую дрожь. И он знал, что это значит: ей хорошо, она хочет его. Не отрываясь от губ девушки, он поднялся на ноги, удерживая ее на руках, и понес в спальню. Не разрывая объятий, опустился вместе с ней на постель, крепко прижимая собой. Он оторвался от ее губ, желая взглянуть ей в глаза. В них было желание, страсть, но также и растерянность и испуг.

— Ты боишься? — спросил Данияр, касаясь кончиками пальцев ее живота, тем самым поднимая футболку все выше.

— Я… у меня… еще не было, — выдохнула с трудом Соня, отводя взгляд.

Мужчина догадывался о чем-то подобном. Слишком уж скованной и пугливой была девушка.

— Расслабься, — сказал Дан и снова поцеловал ее, вытесняя из головы все страхи, заменяя их негой и удовольствием.

Он легко и ненавязчиво отводил в сторону ее руки, когда она в стыдливости пыталась остановить его. Протесты, что готовы были сорваться с губ, ловились его губами. Он шептал ей нежные слова, успокаивая и заставляя расслабиться. Его губы следовали за руками, лаская нежную обнажающуюся кожу. Он поражался отзывчивости стройного тела под ним: на каждое прикосновение его губ и пальцев, оно вздрагивало и подавалось им навстречу.

Когда его руки опустились на пуговицу ее джинс, Соня снова попыталась удержать его.

— Данияр…

Но Дан заставил ее умолкнуть глубоким, настойчивым поцелуем, в то время как руки уже освобождали ее стройные ножки из плена брюк. Он отбросил в сторону ее одежду и оторвался от губ, чтобы посмотреть на то, что получилось.

Соня лежала перед ним в одних трусиках, стыдливо пряча взгляд.

— Здесь нет ничего, что бы я еще не видел, — прошептал Дан ей на ушко. — Я ведь уже раздевал тебя, помнишь? — отводя в сторону ее руки с груди, добавил мужчина.

Его губы скользнули по ее лицу, шее, ключицам и оказались на груди, сразу же хватая в свой плен одну из напряженных горошин. Одной рукой он опирался о кровать, а второй начал медленно поглаживать ее животик. Ему бы немного притормозить, сбавить напор и торопливость, но он так сильно и так долго хотел ее. И ему было непривычно действовать вот так. Чаще всего было все и сразу. Но она была другой, поэтому и подход к ней был индивидуальным. Кончики его пальцев скользнули под узкую резинку белья, поглаживая напряженный животик. Соня тут же плотно стиснула ноги. Он лишь в ответ одарил ее чуть снисходительный взглядом, приникая следом к ее губам и коленом без труда раздвигая ее бедра. В тот миг, когда язык настойчиво и глубоко проник ей в ротик, его пальцы скользнули к ее интимным складочкам. По мере того, как поцелуй становился все горячее, внизу под его пальцами начинала сочиться влага. И пусть Соня все еще была зажата, все равно откликалась на его ласки самым примитивным образом. А когда раздался ее первый стон, и она шевельнула бедрами ему навстречу, он окончательно принял ее капитуляцию. Оторвался от губ и резко стянул с нее трусики. Его дикий бешеный взгляд сквозил по ее влажному, нежному и открытому для него телу. А девушка смотрела на него уже без прежнего испуга, тяжело и часто дыша и глядя почти умоляюще. Волосы густой волной разметались вокруг красивого личика, грудь соблазнительно поднималась и опускалась.

Стоя на коленях между ее раздвинутых ног, Дан, не спуская взгляда с ее лица, стал расстегивать пуговицы на рубашке. Он быстро отбросил ее в сторону, оставаясь в белой майке, облепившей его скульптурное тело. Снова склонился над девушкой, пристально глядя ей в глаза.

— Больше не боишься, детка?

— Нет, — тихо ответила Соня, глядя на него широко открытыми глазами.

Ее руки скользнули по его лицу, погладили щеки, подбородок и губы. Дан прикусил зубами ее пальчик.

— Умница, — прошептал мужчина, снова накрывая ее губы своими.

Но не успел Дан углубить поцелуй, как в гостиной требовательно зазвонил его телефон.

— Черт! — прорычал мужчина, вскакивая на ноги и вылетая из комнаты.

Он же просил сегодня ему не названивать! Решать все дела без него!

— Да! — рявкнул Дан в трубку, глядя в спальню, где Соня, смущенная его пристальным взглядом, куталась в покрывало.

— У нас проблема, — раздался голос его помощника.

— В чем дело?

— Через час бой в клубе. А бойца нет.

— Ты без меня это не решишь?

— Бойца обещал привезти твой братец. Но он приехал один и сказал, что сам будет участвовать.

Данияр зло выматерился, отворачивая от двери, чтобы не пугать девушку своей злостью.

— Близко его не подпускать к рингу — последние мозги вышибет! — приказал Дан. — Отмени вообще бой!

— Поставлены слишком большие деньги. Да и народ уже собрался. И…

— Ну?

— Журавлев здесь. Это его боец ждет соперника.

Данияр сжал кулаки. Да что за день сегодня такой!

— Буду через двадцать минут, — сказал Миронов и сбросил звонок.

Очень не хотелось никуда ехать и оставлять Соню. Но выхода не было. Данияр вернулся в спальню.

— Мне нужно отъехать на пару часов, — сказал он, надевая рубашку и стараясь не смотреть на соблазнительницу. — Останься здесь.

Не дождавшись ответа, мужчина вышел из спальни, а потом и из квартиры. Сел в свою машину и поехал в клуб. Хоть и был только еще ранний вечер, людей в ночном заведении было море. Он пробирался сквозь толпу к бару, за которым была дверь на кухню. Одним неуловимым жестом он перемахнул через стойку, под чуть удивленный взгляд работников и посетителей и прошел на кухню. Не обращая внимания на персонал, подошел к задней двери и набрал защитный код на приборной панели. Дверь со щелчком открылась, пропуская его в подвал. Внизу, в маленькой комнате была аппаратная. Там сидели двое, наблюдая за мониторами. Дан стал за спинами парней и пробежался взглядом по экранам, выискивая в толпе нужные лица.

— Малой где? — спросил он, не увидев брата.

— В раздевалке, — указал один из парней на крайний монитор.

Данияр кивнул и подошел к еще одной двери, что вела в большой зал.

— Открой, — приказал он.

Одни из парней щелкнул кнопкой и металлическая дверь открылась. Дан вышел и сразу же влился в толпу, бушующую здесь. Народ, в основном мужчины, кричали, спорили, делали ставки и выкрикивали имена бойцов. Миронов, не обращая внимания на гвалт толпы, целенаправленно двигался в сторону раздевалок. Охрана на входе, завидев хозяина, тут же молчаливо расступилась.

Уже на подходе к двери, Дан услышал, как Алан, его заместитель и помощник, распекает Малого за дурость.

— Тебя же убьют к гребаной матери уже через минуту!! Размозжат твою дурью башку об решетку за два раза! Жить надоело??! Куда ты прешь??

Дан вошел в комнату и посмотрел на злого и недовольного брата и на такого же Алана. Они стояли друг напротив друга и сверлили взглядами оппонента.

— Малой, — привлекая к себе внимание, сказал Дан, недовольно глядя на младшего брата, — где обещанный боец?

— Слился, — проворчал парень.

— Почему раньше не предупредил? — прорычал Миронов, глядя на родственника с яростью. — Ты понимаешь, что это не игрушки?!