– Наверное, она ему понравилась, и он хотел получить немного удовольствия.
– Удовольствие! Удовольствие не приносит денег.
Мэллори бросила на дочь неприязненный взгляд.
– Лучше получать от жизни удовольствие, чем судить других. Не судите да не судимы будете. Лучше радоваться жизни, чем читать нотации. И втайне страдать от одиночества, как ты.
Люк неожиданно подумал, а стоило ли так тосковать по семейному теплу, если семейные разборки являются непременным атрибутом всей этой благости?
– Я знаю, что Трип украл статуэтки, улучив момент, когда Регины не было дома. Исходя из предположения, что кража – дело рук Трипа, я проследил его путь вплоть до вашего дома, Мэллори.
Мэллори покраснела.
– Он жил у меня. Так получилось.
– Мама, – со вздохом сказала Айви, укоризненно покачав головой.
Мэллори сделала вид, что не слышит ее.
– Трип пришел в понедельник вечером в жутком состоянии. Он весь трясся и был зол как черт. Сказал, что его жена угрожает ему, говорит, что разобьет статуэтки, уничтожит их. Трип умолял меня спрятать их, но не в доме. Он подозревал, что жена организовала за ним слежку. Он выглядел таким несчастным. Я хотела помочь ему. – Мэллори откинулась на спинку стула. – Мы с Трипом решили, что радиостанция – лучшее место, где их можно спрятать. – Мэллори посмотрела на дочь. – Они красивые, Айви. Тончайшая работа. Нефрит чудесного качества, форма совершенна, если не считать этих прямоугольных уродливых отверстий в груди статуэток, куда помещались сердца, но, как я понимаю, сердца эти давным-давно утеряны. Фигурки были теплыми на ощупь. Честно. – Карие глаза Мэллори возбужденно блестели. – Едва увидев их, я почувствовала потребность их защитить. Я не могла допустить, чтобы с ними что-то случилось.
Люк приподнял бровь, давая понять Айви, что в словах Регины, приписывающей статуэткам особые свойства, похоже, есть смысл, раз нефритовые богини так повлияли на Мэллори.
– Возможно, вы испытали на себе влияние статуэток, – сказал Арнольд.
Мэллори удивленно вскинула голову:
– Какое еще влияние?
– Это не просто статуэтки, это богини плодородия и мужской силы. Говорят, они выявляют самые тайные и главные желания в людях.
У Люка не было желания вступать в дискуссию относительно волшебной силы статуэток.
– Мэллори, вы говорили кому-нибудь, где спрятаны статуэтки? Говорили, что держите их у себя потому, что вас об этом попросил Трип?
Мэллори покачала головой:
– Нет.
Айви обернулась к Люку:
– И что мы будем делать теперь?
Ему хотелось прикоснуться к ней. Хотелось почувствовать гладкость ее кожи под пальцами, хотелось придать ей уверенности.
– У меня есть кое-какие соображения.
Арни пренебрежительно хмыкнул.
– Не сомневаюсь. Только вряд ли ваша маленькая группка скучающих сексуально озабоченных домохозяек сможет чем-то вам помочь.
Люк бросил на Арнольда презрительный и даже, пожалуй, брезгливый взгляд.
– Тогда почему бы тебе не рассказать нам, чем располагаешь ты, Арни?
Арнольд расправил плечи и, окинув надменным взглядом Люка, произнес:
– Я только начал расследование. Ты тут столько дров наломал, что разгребать придется долго. Думаю, для всех было бы лучше, если бы ты вежливо раскланялся и удалился.
Люк рассмеялся.
– Ну уж нет. Не дождешься. Даже и не думай об этом. – Он смерил Арнольда взглядом. – Если я вцепился в дело, то зубов не разожму. Я найду статуэтки.
Арни изобразил улыбку, которую он отработал и довел до совершенства, еще когда они были детьми: невинную, слегка печальную и с легкой укоризной. Затем встал.
– Спасибо за ужин, Мэллори. Я позвоню вам завтра. На случай, если вы захотите со мной созвониться, у вас есть мой номер телефона. – Арни повернулся к Люку: – Тебе тоже пора уходить.
– Я остаюсь, – заявил ему Люк.
– Люк, уже поздно, почти девять. Ты злоупотребляешь гостеприимством наших хозяек.
Люк молча пожал плечами.
– Ну что ж. Отлично! Тогда и я остаюсь, – решительно объявил Арнольд.
Айви встала:
– С меня довольно. Вы оба отправляйтесь по домам.
Люк посмотрел на Айви. Он видел, что она готова бороться за свою мать, и в то же время в ее глазах читалась неуверенность. Люк удивился внезапно поднявшейся в нем ярости и желанию ее защитить. Он схватил Айви за руку и сказал:
– Я не оставлю вас и Мэллори без защиты. Я проведу ночь в машине. – Отпустив ее руку, он добавил: – Спасибо за ужин.
Люк работал на ноутбуке. Он припарковал машину возле дома Айви и расположился в ней на ночь. Добровольные помощницы, привлеченные его сайтом, развернули бурную деятельность. Перед ними была поставлена конкретная задача: предложить кандидатуры тех, кто мог быть всерьез заинтересован в приобретении нефритовых богинь. Настолько заинтересован, что не остановился бы перед убийством.
На данный момент у него было одно имя. Пирс Джордан. Люк вышел на веб-сайт этого человека. Джордан был юристом, он специализировался на бизнесе развлечений. Фирма его была зарегистрирована в городе Шерман-Оукс, штат Калифорния. Люк решил связаться утром с Региной, чтобы узнать, не говорит ли ей о чем-то имя этого человека. Люк понимал, что Регина общалась по поводу этих статуэток с сотнями людей, может, даже с тысячами, но все-таки вдруг это имя ей что-то скажет.
Люк откинул голову на подголовник, закрыл глаза и мысленно помолился о том, чтобы это была та самая зацепка, в которой они так нуждались.
Он вздрогнул от резкого звука. Повернув голову в сторону дома, Люк увидел, что Айви идет к его машине. На плечи ее был накинут свитер. Она подошла и распахнула дверцу со стороны пассажирского сиденья.
– Вы действительно собрались здесь ночевать?
– Я же сказал об этом. Вы не слышали? – Почему это ее так раздосадовало?
Айви села на пассажирское сиденье.
– Я думала, вы мне поверили.
– Насчет чего?
– Насчет моей мамы. Вы же видели, она просто наивная. – Айви поплотнее укуталась в свитер и зябко повела плечами.
– Я просто делаю свою работу, – спокойно заметил Люк. Хотя Айви была права. Он не считал, что Трипа убила Мэллори. Да и кражу спланировать она тоже не могла. Нет, ее просто подставили. Но кто тогда был мозгом операции? Вопрос оставался открытым. Люк не стал ничего говорить о своих выводах Айви, она и так вывернула его наизнанку. Когда он зашел в дом и увидел ее, сидящую за одним столом с Арнольдом и внимательно слушавшую, что этот слизняк ей треплет о нем…
Люку было не все равно.
Черт, ему было далеко не безразлично, что думает о нем Айви.
Она обратила на него свои голубые глаза и, какой бы она ни была усталой, эти глаза явно горели возмущением.
– Ладно, валяйте. Делайте, что задумали. – Она открыла дверцу, выскользнула из машины и направилась к двери.
Люк с трудом успел догнать ее на верхней ступени лестницы. В руках он держал ноутбук и ключи от машины.
– Какого черта?
– Вы собираетесь обыскать мой дом, – тихо сказала Айви. – Вы думаете, что моя мать – преступница. Считаете, будто она спрятала статуэтки у меня в доме, потому что полиция уже обыскала ее дом, верно? Поэтому вы решили пересидеть в машине, дождаться, когда мы заснем, и тогда обшарить мой дом. Верно? Так идите и ищите их. – Айви взялась за ручку двери.
Мышцы на ее руке были напряжены от едва сдерживаемой ярости. Но Люк заметил и еще кое-что. Страх. Настоящий страх. Айви не нравилось бояться. И Люк не хотел, чтобы она боялась. Не в силах превозмочь искушение, он сказал:
– Я вам верю.
Айви уронила руку.
– Тогда зачем вы устроились на ночлег возле моего дома?
– Я догадался, что Арни здесь появится. Он пытался разговорить Регину, но она не стала с ним общаться. Он говорил с Кэт. И я знал, что он искал вашу мать. Похоже, он выиграл джек-пот, застав здесь вас обеих и напросившись на ужин. Но появился я и испортил его игру. Теперь я остаюсь.
Айви сдвинула брови.
– Арни был здесь, когда я вернулась домой. Моя мать пригласила его на… – Выражение недоумения на ее лице уступило место осуждению. – Что же получается? Вы с Арни отчаянно стремитесь одолеть друг друга, а мы с моей мамой лишь пешки в вашей игре?
Люк пожал плечами. Ему неприятно было возвращаться к этой больной теме. Мало кто ему верил, а когда понимали, что он прав, бывало уже слишком поздно. И так всю жизнь.
– Немного конкурентной борьбы придает делу пикантный привкус. Это возбуждает.