Я совсем запутался.
Она поворачивается ко мне и идет через комнату. Встает передо мной.
― Скажи, я думаю, это звучит красиво. ― Она шепчет, наши тела в дюйме друг от друга.
― Je pense que tu es belle, ― шепчу я в ответ. (перев с фран.: Я думаю, ты красивая).
― Теперь скажи, я не хочу, чтобы ты находилась в соседней комнате.
― Je ne te veux pas dans l’ autre chambre, ― повторяю я. ― Restez avec moi. (перев с фран.: Останься со мной).
Ее груди касаются моей груди, подушечка указательного пальца проводит по контуру моей верхней губы.
― У тебя красивый рот.
― Toi aussi. (перев с фран.: Твой тоже).
Я чувствую, как сгибается моя шея. Голова опущена. Плечи поникли, тело расслабилось.
― Je te veux plus que n'importe quoi que j'avais voulu dans ma vie. (перев с фран.: Я хочу тебя больше всего, чего я хотел за всю мою гребаную жизнь).
― Да. ― Шепот Лорел бьет меня в пах, в то же время мой рот опускается, губы приоткрываются, затаив дыхание. Я уже задыхающийся. Нуждающейся. Взволнованный.
Возбужденный.
Наши лбы соприкасаются.
Пальцы переплетаются.
С опущенной головой я четко вижу декольте ее маечки. Кончики ее сосков твердые, трутся о ткань.
Я выдыхаю, сжимаю ее руки.
Контролируемо.
Когда она приближается ко мне, касаясь грудью, я едва могу это вынести. Теряю все функции мозга, когда Лорел трется этими великолепными сиськами о меня, поднимая подбородок.
Толкает меня носом, пока мы не оказываемся лицом к лицу.
― Ретт, ― она говорит, задыхаясь. ― Поцелуй меня на ночь.
Мы оба дрожим, все мое тело задействовано в этот момент. Я знаю это по тому, как ее плечи слегка вздрагивают, когда прикасаюсь к ее губам.
Нажимаю на них, не требовательно.
Рот у нее податливый, губы полные и пухлые.
Язык мягко касается моего.
Я отпускаю ее руки и подношу свои к ее лицу. Обхватываю ее красивую линию подбородка своими огромными руками, запечатлевая на ней поцелуй так, что я чувствую его до самых пальцев ног. Отодвигаюсь, чтобы мог рассмотреть ее лицо.
Ее голубые глаза сверкают в ответ, яркие, как ее волосы.
― Остаться со мной. ― Restez avec moi.
Пожалуйста.
Лорел решительно кивает.
Когда я убираю руки с ее тела, она тянет меня к левой стороне кровати. Откидывает одеяло и скользит внутрь, волосы рассыпались по зеленым простыням, практически светясь.
Я смотрю на нее.
― Я понятия не имею, что делаю.
― Все в порядке, я тоже.
Ее глаза расширяются, когда забираюсь под одеяло, проскальзываю как можно небрежнее, но мое сердце бешено колотится. Лорел сокращает разрыв, придвигаясь ближе, ноги и бедра прижимаются к моим.
― Ты такой огромный. ― Она протягивает руку, ладонь прижимается к моей груди, рука скользит вниз. Мои плечи дрожат от легкого прикосновения, вся кровь в моем теле течет в нижнюю часть. ― Ты такой теплый.
Мое тело ― горячая топка, пылающее, бушующий ад сексуального подавления. Я представляю, что скоро у меня по лбу потекут капли пота от напряжения.
Боже, я такой твердый. Такой чертовски жесткий. Если она приблизится к моему члену — дотронется до него, ― клянусь, я кончу в этой гребаный момент.
Дрожащей рукой я касаюсь ее талии. Бедра. Любуюсь на шелковистую гладь бледной плоти под грубой кожей моей мозолистой ладони. Зарываюсь пальцами в подол ее белой майки, скользя вверх по ее торсу.
Я умираю от желания снова увидеть ее обнаженную грудь.
Считаю до трех, набираясь храбрости.
Я иду на это.
Другой рукой оттягиваю ткань ее тонкой майки, обнажая розовую плоть ее сосков. Они чертовски близки к совершенству, учитывая, что они единственные, которые я когда-либо видел обнаженными. Единственные, к которым прикасался.
Единственная девушка, с которой я переспал, была еще в школе, когда нам обоим было по семнадцать лет, и мы были едва развиты. Никаких поцелуев, очень мало прелюдий. Мы определенно не раздевались.
Обхватив круглую грудь Лорел, я нежно поглаживаю ее большим пальцем.
― О господи! ― она задыхается, голова откидывается назад. ― Наконец-то.
Мои губы касаются горла девушки, жесткая щетина оставляет отметины на её фарфоровой шее. Целую обнаженную белую плоть ее декольте, пока нежно ласкаю грудь.
― Ты так хорошо чувствуешься, ― тихо бормочет она, теребя мои волосы. Ахает, когда мой язык высовывается, чтобы смочить кожу под ее ухом. ― Сними с меня майку.
Она властная, напористая малышка, и я благодарен ей за это.
― Я хочу чувствовать тебя.
Мы снимаем с нее маечку, и мои глаза, черт бы их побрал, заворожены ее сиськами. Круглые. Полные, с темно-розовыми ареолами, они лучше, чем любая грудь, которую я видел в любом порно.
― Не знаю, зачем вообще надевала эту дурацкую майку. Кого я обманывала, ― ворчит она, когда я бросаю одежду на пол. Лорел выгибает спину, откидывает волосы на подушку, закидывает руки за голову, смотрит, как я смотрю на нее, глаза горят.
Иисус.
На ее губах появляется улыбка.
― Прикасайся ко мне ― это нормально. Я хочу этого.
Когда колеблюсь, она протягивает руку. Палец проводит по фланели, покрывающей мое плотное бедро.
― У тебя сексуальная кожа.
― Ты так думаешь?
― О да, такой сексуальный Ретт. Я фантазирую о тебе.
Удивленно отшатываюсь.
― Ты фантазируешь обо мне?
― Все время. Иногда я гуглю тебя и смотрю твои соревнования по борьбе. ― Она делает паузу. ― Не в жутком смысле, клянусь.
Девушки считают это жутким? Я чертовски уверен, что нет.
― Ты моя поклонница?
― Номер один.
Мы лежим здесь полуголые, и помню, что она хочет, чтобы я дотронулся до нее. Начинаю с ее плоского живота, осмелев, когда она прикусывает нижнюю губу. Ноздри раздуваются.
Скользнув рукой вверх, мы оба смотрим, как ладонь обхватывает ее грудь. Губы Лорел раздвигаются, зрачки расширяются.
Она реагирует на мои прикосновения, и это чертовски удивительно, смотреть, как ее лицо светится, когда она заводится. Опьяняюще.
Глаза следят за моей рукой, наблюдают, как большой палец касается ее соска, голова наклоняется, чтобы лизнуть его.
― Из любопытства, ― выдыхает она. ― Как твоя выносливость?
Почему она спрашивает меня об этом сейчас?
― Не знаю. Я могу пробежать несколько миль, не вспотев.
Она хихикает и стонет.
― Это не то, что я имела в виду.
Когда был моложе, представлял, что, когда я, наконец, начну трахаться с кем-то регулярно, смогу продержаться долго, что буду заниматься сексом часами. Теперь, когда это кажется вполне вероятным, я задаюсь вопросом, смогу ли продержаться пять минут?
Три.
― Я слышала, что борцы… они очень выносливы.
― Да? ― Осмелев, я сосу ее сосок. ― Откуда ты это знаешь?
Ее голова откидывается назад.
― Борцы и хоккеисты. Все дело в бедрах.
― Ты… ― Черт, как бы это сказать без особого энтузиазма? ― Ты хочешь сказать, что хочешь это выяснить?
― Да, я хочу это проверить. Я хотела бы, чтобы это произошло сейчас. ― Ее тихий стон хриплый, когда я продолжаю сосать. ― Но… может, нам стоит подождать, а не торопить события?
Я бы солгал, если бы сказал, что не разочарован; мой твердый член немного опал.
― Абсолютно права.
Ее пальцы впиваются мне в голову.
― Боже, как хорошо. ― Один затяжной стон, а потом: ― Остановись. Я хочу, чтобы ты лег на спину.
― Да, мэм, ― хриплю я, потому что, честно говоря, кто я такой, чтобы спорить?
Она перекатывается ко мне, опираясь на локоть. Рука скользит по матрасу ко мне, пальцы поднимаются по животу к пупку. Указательный палец прослеживает дорожку к поясу фланелевых штанов.
Наши глаза прикованы друг к другу. У меня перехватывает дыхание, когда ее ладонь опускается вниз по моим штанам, пальцы касаются лобка над членом. Брови взлетают к ярко-рыжим волосам.