Когда наши рты разомкнулись, она продолжала дрожать в моих объятиях.
– Я люблю тебя, – сказал я.
– Нет, нет.
– Да.
– Ты бросил меня! – воскликнула она, отталкивая от себя. Она пересекла комнату, вытерла руками губы, она выглядела решительно. – Ты оставил меня, не дав мне шанса объяснить.
– Я не знал, что делать со всем происходящим. Боже, Лиззи. Все за последние месяцы произошло так быстро.
– Представляешь, я в курсе! Я жила в том же кошмаре, что и ты, но я хотела объяснить, что произошло. Я хотела, чтобы это сработало.
– Я по-прежнему хочу, чтобы это сработало.
Она усмехнулась.
– Так вот почему ты оставлял записки? Это был символ твоего желания все вернуть? Но только это смущало меня еще сильнее. Это делало мне еще больнее.
– О чем ты?
– Записки. Те, что ты оставлял каждую неделю на окне моей спальни, все последние пять месяцев, с твоими инициалами. Те записочки, что мы привыкли писать друг другу.
Мои глаза сузились.
– Лиззи, я не оставлял никаких сообщений.
– Хватит трахать мне мозг.
– Нет, серьезно. Я не возвращался в город до сегодняшнего дня.
Она посмотрела на меня так, будто бы она не узнавала. Я шагнул к ней. Но она отступила.
– Стоп. Просто я не хочу больше играть, Тристан. Я не хочу играть в твои игры. Возможно, если бы ты появился пару месяцев назад, я бы простила. Или, может быть, один месяц назад. Но не сегодня. Остановись и перестань играть моим сердцем и сердцем моей дочери. – Она повернулась и вылетела из магазина, оставив меня в полном смятении.
Когда я вышел, она шагала обратно в кафе через улицу.
У меня в животе все сжималось, когда я вернулся в «Нужные вещи».
Когда колокольчик прозвенел над дверью… я вздрогнул, надеясь увидеть Элизабет. Но обернувшись, увидел Таннера в дверном проеме.
– Что ты тут делаешь? – спросил он с нетерпением.
– Не сейчас, Таннер. Я правда не в настроении.
– Нет, нет, нет. Ты не можешь быть здесь. Ты не можешь быть здесь. – Он стал расхаживать взад и вперед, потирая руками затылок. – Ты все испортишь. Она возвращается ко мне. Она потеплела ко мне снова.
– Что? – выражение его лица заставило мой желудок сжаться. – Что ты сделал?
Он оскорбился:
– Это и правда смешно. Я имею в виду – ты в бешенстве оставил ее на несколько месяцев, и вот ты вернулся, и она уже падает перед тобой, целует, как будто ты ее гребаный прекрасный принц. Ну, черт возьми, поздравляю. – Он закатил глаза и собрался идти. – Все должно было быть по-другому, – пробормотал он себе под нос, когда я вышел следом и направился в его автомагазин через дорогу.
– Т-ты оставлял записки в доме Элизабет?
– Что, ты единственный, кому дано право это делать?
– Ты подписывался моими инициалами.
– Ну же, Шерлок. Ты ведь не думаешь, что ты тут единственный с инициалами Т и К. – Он подошел к машине, открыл капот и начал возиться с деталями.
– Но ты же знал, что она будет думать, что это от меня. Как ты вообще узнал, что мы писали друг другу записки?
– Полегче. Не мог же я установить кучу маленьких камер, чтобы следить за вами.
Он посмотрел на меня с тревожной улыбкой. Я бросился к нему, сжимая его рубашку и хлопнув его лицом в машину.
– Ты гребаный психопат? Какого черта с тобой не так?
– Что со мной не так?! – кричал он. – Что со мной не так?! Я выиграл пари! – зашипел он. – А он забрал ее у меня! Я назвал орел, он сказал – решка, и монетка показала орла! Но он думал, что просто может взять ее и заставить ее полюбить себя. Он испортил нашу жизнь. Она была моей. И он подкалывал меня снова и снова столько лет. Просил меня быть его шафером. Просил меня стать крестным отцом их малышки. Годы и годы укорял меня, когда Элизабет должна была быть моей. Но я справился с этим.
– Что? – сказал я, ослабив хватку на его рубашке. Его глаза были широкими, сумасшедшими, и он никак не мог перестать улыбаться. – Как справился?
– Он сказал, что его автомобиль шалит. Он попросил меня проверить под капотом, потому что он и Эмма собирались за город на весь день. Я знал. Он придет ко мне в этот день – это был знак, – он хотел, чтобы я сделал это.
– Что сделал?
– Перерезал провод ручного тормоза под его капотом. Он отдал бы Элизабет обратно мне. Потому что я выиграл пари. И все было великолепно, кроме одного – когда он взял машину и поехал, Эммы не было на заднем сиденье. Она болела.
Я не мог осмыслить его слова. Я не мог поверить, что он это говорит.
– Ты пытался убить их? Ты испортил его машину?
– Я выиграл пари! – воскликнул он, как если бы он действительно был прав.
– Ты сумасшедший.
Он подавил смешок.
– Я сумасшедший? Ты находишься в отношениях с женщиной, чей муж убил твою семью.
– Он не убивал их. Ты это сделал. Ты убил мою семью.
Он покачал пальцем взад и вперед:
– Нет, Стивен был за рулем автомобиля. Он был за рулем. А я просто механик – под капотом.
Я ударил его об машину – снова и снова.
– Это не просто игра, Таннер. Ты играешь жизнями людей!
– Жизнь – это игра, Тристан. И я советую тебе отойти в сторону. Потому что я выиграл ее. Пришло время мне получить свой приз, и последнее, что мне нужно, – это чтобы кто-то встал на моем пути.
– Ты болен, – сказал я, отходя от него. – И если ты приблизишься к Элизабет, я убью тебя сам.
Таннер снова засмеялся.
– Давай, приятель. Ты убил бы меня? Когда дело доходит до убийства, я уверен, что я переплюнул тебя три раза. Четыре, если считать сегодняшний вечер.
– Что?
– Давай. Ты же не думаешь, что у меня может быть Элизабет с маленькой дочкой, похожей на ее мертвого мужа?
– Если ты коснешься Эммы… – предупредил я за секунду до того, как врезать кулаком ему в лицо.
– Что? Что ты собираешься делать? Убить меня?
Я даже не помню, как ударил его.
Но я помню, как он рухнул на землю.
– Лиззи! – крикнул я, входя в кафе. – Нам нужно поговорить.
– Тристан, я работаю. И я уверена, мы поговорили достаточно.
Я схватил ее за предплечья и слегка потянул.
– Лиззи, серьезно.
– Отпусти ее, – сказала Фэй, которая оказалась впереди нас. – Сейчас же!
– Фэй, ты не понимаешь! Лиззи, это был Таннер. Все это он. Записки, авария, все это он.
– О чем ты говоришь? – спросила Элизабет с непониманием в глазах.
– Я объясню все позже, но сейчас мне нужно знать, где Эмма. Она в беде, Лиззи.
– Что?
Фэй слегка охнула.
– Что ты сделал с Таннером? – спросила она, глядя через дорогу.
Двое полицейских разговаривали с ним, и Таннер указывал им, куда я пошел. Ч-ч-черт.
– Он сошел с ума. Он сказал, что намеревается причинить вред Эмме.
Элизабет трясло, эмоции брали контроль над ней.
– Зачем ты говоришь такие вещи? Я знаю, у Таннера есть недостатки, но он никогда бы…
Она прервалась, так как копы вошли в кафе.
– Тристан Коул, вы арестованы за нападение на Таннера Кейза.
– Что? – Элизабет вдохнула, запустив руки в волосы с замешательством в глазах. – Что происходит?
Полицейский продолжал говорить, когда на меня надевали наручники.
– Оказывается, этого парня зафиксировали камеры наблюдения автомагазина в момент нападения.
Он начал говорить:
– Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право на адвоката, если вы не можете позволить себе адвоката, один из них будет назначен вам.
Они вытащили меня из магазина, и Элизабет поспешила на улицу.
– Подождите, это какое-то недоразумение. Тристан, скажи им. Скажи им, что это ошибка, – просила она.
– Лиззи, проверь Эмму. Ладно? Просто убедись, что с ней все в порядке.
– Я покинул магазин на три часа и вернулся, чтобы обнаружить тебя за решеткой, – шутил мистер Хэнсон.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я в замешательстве.
Он поднял бровь, когда полицейский отпер дверь моей камеры.
– Видимо, я вношу за тебя залог.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Ох, я разложил карты Таро.
Я прищурился и засмеялся.
– Тристан, по количеству сплетников это город всех городов. Я услышал людей, говорящих об этом. К тому же, – сказал он, как только мы завернули за угол, – эта маленькая птичка начирикала мне.
Элизабет вскочила со скамьи в вестибюле и бросилась ко мне.