— Я с нетерпением ждал встречи с вами, мистер Пакстон.

— Неужели?

— Да. Я уверен, что у нас много общего.

— Много общего?

«Как странно», — подумал Коннор, пожи­мая руку лорда Синклера. Он не мог прочесть ни одного чувства в глазах этого человека, как будто Синклер выставил перед собой чер­ный занавес щита. Неужели такое возможно?

— В конце концов, мы же соотечественни­ки, и у нас с вами, так сказать, общие предки.

Коннор нахмурился. Инстинкт говорил ему, что в словах Синклера скрывается второй смысл. И еще он догадывался, что Синклер своими расспросами преследует какую-то цель.

Лорд Синклер смотрел в заснеженный сад, где ветерок гнал по снегу серебристую позем­ку.

— Насколько я знаю, вы в Бостоне совсем недавно.

— Да. — Коннор рассматривал профиль Синклера, испытывая странное чувство, будто они давно знакомы. Было легко поверить, что они действительно родственники. — Я живу здесь всего несколько дней.

Синклер бросил на Коннора взгляд. Его серебристо-голубые глаза пылали огнем, как будто он пытался увидеть человека, скрывшего свое лицо под маской.

— Вас сюда привело какое-нибудь дело или простое любопытство?

Коннор разглядывал Синклера, и внутри него росло подозрение, побуждающее сорвать темную завесу, скрывающую этого человека, и узнать правду.

— Я приехал, чтобы поближе познако­миться с мисс Салливен. Синклер улыбнулся.

— Прелестная девушка.

— Она просто несравненна. — Коннор оперся локтем о холодный камень балюстра­ды. — Может быть, вы поймете меня, если я скажу, что она — моя Эдайна.

Синклер несколько секунд пристально смотрел в глаза Коннору.

— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду. Она — вторая половина вашей души.

У Коннора дыхание замерло в груди, когда он посмотрел на Синклера, поняв, что это за человек.

— А вас, лорд Синклер, вас что привело в Бостон? Мне кажется, что вам гораздо при­ятнее жить в теплом климате. В Бразилии, например.

Остин тихо усмехнулся.

— Вы знаете про Авилон?

— Я однажды посещал святилище, но об­наружил, что оно слишком похоже на тюрьму. Остин кивнул.

— Многие предпочитают жить во Внеш­нем Мире.

— Откуда вы про меня узнали?

— Ваша мать отправила нам послание, — Остин оглянулся через плечо, глядя в темноту на дальнем конце террасы. — Она хотела, что­бы Внутренний Круг отправил вас обратно, в ваше родное время. Коннор нахмурился.

— И в этом состоит цель вашей миссии? Остин покачал головой.

— Моя миссия — наблюдать за вами и оп­ределить, не представляете ли вы какой-либо угрозы для безопасности Авилона.

Коннор мгновение разглядывал собеседни­ка, пытаясь оценить силу, с которой придется столкнуться, если лорд Синклер окажется вра­гом. Но ни в бесстрастном лице, ни в серебрис­то-голубых глазах лорда Синклера он не уви­дел ничего, что выдавало бы его намерения. Этот человек мог быть опасен.

— И если вы сочтете меня опасным? Остин посмотрел прямо ему в глаза.

— Тогда я должен уничтожить угрозу. Коннор нахмурил черные брови, не отводя взгляда в сторону.

— У меня была одна-единственная причи­на попасть в это время. И она не имеет ни­какого отношения к Авилону.

— Я верю вам. — Остин глубоко вздох­нул. — Однако мне кажется, что вам стоит отправиться со мной в Авилон. Не все его обитатели позволят себя убедить с такой же легкостью.

— Со временем, возможно, я вновь посещу святилище. — Коннор смотрел сквозь стекла французских дверей, ища в переполненном за­ле Лауру. Она вместе с Софи стояла около одного из столиков с прохладительными на­питками. — Но в данный момент у меня нет времени, чтобы рассеивать опасения Внутрен­него Круга Авилона.

Дыхание вырвалось изо рта Остина облач­ком пара.

— Если вам что-нибудь понадобится, если вам потребуется какая-либо помощь, пожалуй­ста, не стесняйтесь и обращайтесь ко мне.

Коннор встретил спокойный взгляд сереб­ристо-голубых глаз Синклера, чувствуя, как слабеет непроницаемая завеса, ограждающая его чувства. В глазах Остина он увидел чест­ность.

— Возможно со временем мы станем дру­зьями.

— Я бы счел это за честь. — Остин улыб­нулся. — Пойдемте, я хочу познакомить вас с моей Эдайной.

— Лаура, я клянусь, что не имею никакого отношения к падению Филиппа со своего тро­на! — Софи взяла бокал лимонада с серебря­ного подноса на столике. — Но не могу ска­зать, что жалею о случившемся.

— Все это крайне странно. — Лаура боль­шим пальцем стирала влагу со своего бока­ла. — Не могу себе представить, каким обра­зом помочи так подвели его.

— Наверно, он настолько сильно выпячи­вал грудь, что подтяжки лопнули.

— Тетя Софи, вы чудовище. — Лаура не могла сдержать улыбки. — Бедняга испытал такое унижение!

— Не говори!

Лаура огляделась в поисках белых перьев или бешено крутящихся часов.

— Вы случайно не произнесли какого-ни­будь заклинания? — прошептала она.

— Я бы не осмелилась здесь ни на что подобное. — Софи смотрела мимо Лауры, крепко сжав губы. — Но меня так и подмыва­ет… Если бы я не боялась, что посреди зала появится что-нибудь вроде перепуганного пин­гвина, я бы зашвырнула человека, приближа­ющегося к нам, прямо на Северный полюс.

Лаура поморщилась.

— Филиппа? Софи кивнула.

— Похоже, что он сумел сохранить свое достоинство, а вместе с ним и изрядную дозу своей обычной надменности.

Лаура не стала оборачиваться к Филиппу, когда он подошел ближе. Эти драгоценные секунды ушли у нее на то, чтобы придать лицу невозмутимое выражение.

— Лаура, мне нужно с вами поговорить. Лаура поставила бокал на столик и повер­нулась к нему. Филипп был таким же невоз­мутимым, как всегда.

— О чем?

— Нам нужно поговорить наедине. — Фи­липп бросил взгляд на Софи. — Прошу у вас прощения.

У Лауры онемела спина и странный холо­док проник в кровь, когда она попыталась представить, что именно он хочет обсуждать с ней. Пока Филипп вел ее к креслам, рас­положенным вдоль стен зала, она оглядывалась по сторонам в поисках Коннора. Коннор танцевал, грациозно кружа изящную Сару Синклер в вихре вальса.

Лаура обещала Коннору следующий вальс, последний, который ей позволительно разде­лить с ним сегодня.

Лаура следила за каждым его шагом, желая быть партнером Коннора в этом и во всех следующих танцах. Когда он держал ее в своих объятьях, весь остальной мир…

Филипп нарушил ее размышления:

— Я думаю, настал подходящий момент, чтобы огласить нашу помолвку.

Глава 22

Лаура отпрянула, больно ударившись о пальму в горшке. Растение закачалось. Она ухватилась за пальму, ударившись тыльной стороной руки о подбородок Филиппа, когда он рванулся вперед, чтобы подхватить падаю­щее растение.

Филипп отступил назад, одной рукой вы­прямляя пальму, а другой потирая челюсть.

— Простите, — прошептала Лаура.

— Все в порядке.

— Кажется, сегодня вечер происшествий.

Филипп поправил на себе жилет.

— Я считаю, что нет никакой необходи­мости вспоминать о том печальном инциденте.

Лаура пыталась придумать способ сбежать от него, уклониться от обсуждения предложен­ной им темы.

— О Господи, кажется, я порвала оборку. Простите меня, пожалуйста, мне нужно…

— Это подождет, — сказал Филипп, схва­тив ее за руку, когда она направилась было прочь.

— Но я действительно должна зашить, по­ка не расползлось дальше.

Филипп посмотрел на ее платье.

— Не вижу, где порвано.

— Порвалась моя… нижняя юбка, — про­шептала Лаура.

Он нахмурился.

— Это подождет пару минут.

— Но я…

Он поднял руку, заставив ее замолчать.

— Я считаю, что мы должны сегодня объя­вить о нашей помолвке.

— Но отец…

— Он уже дал согласие. — Филипп улыб­нулся, но его застывшая улыбка выдавала чело­века, которому вовсе невесело. — Должен ска­зать, что он весьма рад видеть нас супругами.

— Понятно, — прошептала Лаура. Ее серд­це пронзил укол боли. Она давно знала, что отец хочет выдать ее замуж за Филиппа, и все же только сейчас поняла, что от судьбы не уйдешь, и эта боль понимания угрожала ли­шить ее последних сил.

— Я прикажу музыкантам протрубить в фанфары, и затем мы объявим о своих пла­нах.

— Нет!