– По-моему, мы уже достаточно посидели, – сказала она Сезару, – может, нам пора домой?
Праздник у них не слишком удался. Обоим было невесело. Накануне Сезар предложил Аните расписаться, а она? Она совсем не обрадовалась.
– Неужели ты думаешь, что я с тобой столько времени рядом для того, чтобы мы пошли и расписались в мэрии? – обиделась она. – Нет, я хочу настоящую свадьбу, хочу обвенчаться в церкви, в белом платье с фатой, все как у людей.
Сезар попробовал уговорить ее, ведь они еще год назад договорились пожениться, теперь как раз прошел год…
– И ты оплачиваешь долговое обязательство? – насмешливо улыбнулась Анита. – Я ничего от тебя не требую. Давай лучше съездим в отпуск, отдохнем как следует, а там посмотрим – может, и о свадьбе поговорим! Больше всего на свете меня волнует твоя головка. Что-то творится с ней неладное. Я ведь стала невестой врача и замуж хочу выйти тоже за врача!
Анита была настроена весьма боевито, она собиралась бороться за своего Сезара. Настроение его ей не нравилось. За праздничным ужином он явно выпил лишнее, больше пил, чем ел. А тут еще Эдуарда, Элена. Она вообще была настроена враждебно к этому семейству, а к Эдуарде особенно. И ее можно было понять. Своих друзей заметил и Сезар.
– Сейчас я произнесу общий тост, – заявил он. – За этику и материнскую любовь! Или нет! Представляешь, я сейчас выйду на середину зала и все расскажу.
– Что расскажешь? – заинтересовалась Анита.
– Все! – пьяным голосом произнес Сезар. – Выйду на середину зала и крикну: «Друзья! Самая громкая сенсация века!»
– Не позорь себя, – стала удерживать его Анита. – Ты слишком много выпил. Пойдем-ка лучше домой.
Но разве можно остановить одержимого? Сезар направился к столу Элены, за которым собравшиеся только-только осушили первый бокал. Они пили за то, чтобы в следующий раз Нанду был вместе с ними.
– Эдуарда! – раздался голос за спиной Элены. Она обернулась и увидела откровенно пьяного Сезара. – Я хочу открыть тебе свое сердце.
При этих его словах побледнела не только Анита, но и Элена, и, честно говоря, у Элены было больше оснований для испуга.
– Элена! – Теперь Сезар обращался к ней. – Давай откроем свои сердца. Атилиу все поймет! Он поймет, почему я должен бросить эту чертову медицину! И почему мне больше невозможно жить! Во всяком случае, я так жить не могу!
Анита попробовала позвать Сезара.
– Я ухожу домой! – сообщила она. – Сезар, ты меня слышишь?
– Элена! Мы должны признаться. Мне и Виржиния советовала, и отец… – продолжал уговаривать Элену Сезар.
Первый шок у Элены прошел, она снова стала матерью-львицей, она должна была защищать своего детеныша! Поднявшись из-за стола, она увидела направляющуюся к выходу Аниту и, взяв Сезара за руку, потащила его за собой.
– Анита! – окликнула она девушку. – Подожди немного! Сейчас я приведу его в порядок, и вы поедете вместе. Я ведь знаю его с детства, я уверена, я ему помогу. Извините, я на несколько мнут вас покину, – извинилась она перед всеми, кто сидел за столом, избегая взгляда Атилиу.
Сезар говорил не слишком внятно, не слишком громко, поэтому ни Эдуарда, которая болтала с Катариной, ни Атилиу, разговаривающий с Леу, особенно не вникали, о чем идет речь, на чем настаивает, чего хочет Сезар. Все, безусловно, поняли одно: бедный мальчик пьян и Элена взялась привести его в порядок. Однако Атилиу прекрасно расслышал фразу: «Атилиу нас простит», «Давай откроем нашу тайну».
Больше ему сомневаться было не в чем. У Элены тайна была. Элена ее хранила. Тайна касалась смерти их ребенка.
Но раз Элена решила что-то скрывать от него, то смешно и нелепо было бы пытаться именно у нее выяснять правду…
Не обида, не горечь, а печаль безысходности проникла в сердце Атилиу – печаль о том, что неведомая тайна становится стеной, отделяет его от женщины, которую он любит, которая стала его судьбой. Но ему очень хотелось верить во всемогущество любви, в то, что она сумеет преодолеть все препятствия.
Элена тем временем судорожно пыталась образумить Сезара, который беспрестанно твердил, что настало время все сказать Атилиу и Эдуарде – из-за Элены он стал клятвопреступником, потому что клялся использовать свои познания на пользу людям и нарушил клятву, так что ему мешает нарушить обещание, данное Элене?
– Я не могу больше лгать! Лучше я пойду и скажу им всем правду, – твердил он с лихорадочно блестящими глазами.
– И убьешь Эдуарду, которую любишь, – жестко выговорила Элена. – Ее удерживает в жизни только ребенок. Поздно думать, правильно или неправильно мы поступили. Мы это сделали, и теперь должны забыть о том, что сделали, и жить так, словно это и есть правда и никакой другой правды нет!
– Но Эдуарда развелась с мужем! Ей будет легче, если она будет знать эту правду! Я не могу жить и чувствовать себя преступником!
Элена умывала его холодной водой, он был маленький мальчик и должен был подчиниться ее материнской воле:
– Ты ни в чем не виноват, – повторяла она. – При чем тут ты? Я имела право поменять детей. Я сама разберусь с мужем и сама отвечу перед Богом, если Он сочтет мой поступок грехом! Поезжай домой, забудь обо всем, что было. Помни одно: благодаря тебе Эдуарда стала счастливее.
Элена все лила и лила воду на раскисшего Сезара, продолжая твердить ему про Эдуарду, и ее материнская власть оказалась опять так велика, что он вновь подчинился ей.
Леу и Атилиу все же вышли в холл посмотреть, как чувствует себя Сезар, а главное Элена, и убедились, что молодой человек был уже вполне готов отправиться домой. Леу помог Аните посадить Сезара в машину, и все они помахали молодой паре, прощаясь.
– Молодежь совершенно не умеет пить, – с улыбкой сказала Элена. – Вполне мог бы испортить нам вечер, но, к счастью, не испортил.
В этот вечер она пила и смеялась, может быть, больше, чем ей хотелось. По-настоящему весело было молодежи, натужное веселье оставляет горький осадок.
Придя домой, Элена узнала, что приехал Педру. Ему пришлось оставить свой чемодан у Сирлеи, потому что дома никого не было. Тадинья тоже отпросилась, когда узнала, что хозяева уходят.
– У тебя такой элегантный брат, такой умный, обходительный, – сказала на следующее утро Сирлея своей соседке, а Элена заметила, что впервые за много дней Сирлея подкрасила глаза и губы.
«Что ж, все может быть, – подумала она со вздохом, – Сирлея развелась с Нестором, Педру тоже развелся. Может, они и приглянутся друг другу».
Атилиу пообещал брату Элены, который управлял в Сан-Паулу сетью супермаркетов, познакомить его со своим давним другом Тражану.
– Он вполне может помочь тебе с работой, у него самого здесь сеть супермаркетов, так что, думаю, вы отлично поймете друг друга, – пообещал Атилиу.
С Тражану они должны были увидеться на днях: Мег пригласила их всех на костюмированный вечер, который собиралась устроить во время карнавала.
Элена скрепя сердце дала согласие прийти на этот бал. После их выхода в ресторан она лишний раз убедилась, что ей сейчас совсем не хочется бывать на людях, а тем более «общаться». Правда, для нее было большим облегчением узнать, что Сезар с Анитой улетели отдыхать в Европу. Облегчение было бы еще большим, если бы она узнала и то, что перед отъездом Сезар сумел отговорить Антенора от его намерения незамедлительно все рассказать Атилиу.
– Разрешение наших проблем мы перенесем на возвращение после отдыха, – пообещал Сезар отцу, и тот со вздохом согласился.
Элена не смогла отказать Мег, потому что ни друзья, ни брат ее бы не поняли, но мягко, осторожно она все же попробовала отвести от себя нежеланное мероприятие.
– Карнавал, костюмированные вечера – это развлечение для молодежи, – сказала она.
– А мы и есть молодежь! – дурашливо откликнулся Атилиу. – Разве нет?
И она не смогла ответить «нет» своему мужу, который возлагал столько надежд на их совместную жизнь и благодаря которому эта жизнь началась так трогательно, так красиво…
На карнавал надумала пойти даже Эдуарда и готовила себе костюм, который должен был оказаться для всех сюрпризом.