Дверь палаты открылась, и Абигайль с надеждой посмотрела на вошедшего. Она не смогла скрыть разочарования, когда увидела профессора: он явно пришел не затем, чтобы отпустить ее. Она поднялась со стула, смущенная его пристальным взглядом, и подала ему лист назначений. Он не проронил ни слова, она тоже молчала. Сначала ей показалось, что утренний инцидент еще не исчерпан, но потом она поняла, что к этой теме он больше возвращаться не намерен. Он молча вернул ей лист и перекинулся парой слов с миссис Морган. Потом повернулся к Абигайль:

— Сестра, надо будет еще раз взять кровь на анализ, а завтра в два часа сделаем исследование с барием. Подготовьте, пожалуйста, больную как полагается. Я не нашел ничего ужасного, но, чтобы прийти к окончательному решению, мне понадобится дополнительное обследование.

— Да, профессор, — сказала она, восхищаясь им про себя, и подумала, что ему, должно быть, лет сорок и он, конечно, несчастлив, хотя сам этого, может, и не осознает.

Размышления Абигайль прервал вопрос:

— Как вам работается у нас, сестра? Вас никто не обижает? Вам дают время, чтобы отдохнуть?

— Да, спасибо, — ответила она так поспешно, что он снова спросил:

— А сегодня?

— Ну, сегодня нет, но я совершенно не устала. И потом, миссис Морган моя пациентка, а у сестер в отделении и так хватает работы. И вообще, я всем очень довольна и счастлива.

Он удивленно поднял брови:

— В самом деле? А мне так не показалось, хотя, надо отдать вам должное, вы прекрасный конспиратор. Она испугалась: как он догадался?

— Я… я… — начала было она, запинаясь, но ван Вийкелен остановил ее:

— Не нужно ничего говорить, сестра Трент, — у всех есть заботы и неприятности, и они всегда кажутся нам серьезнее, чем они есть на самом деле.

Абигайль вспыхнула. Вообще-то она редко краснела, но уж когда это с ней случалось, она краснела вся — от шеи до корней волос. Он внимательно посмотрел на ее лицо, коротко кивнул и вышел.

Вскоре ее сменили с дежурства. Она выпила чашечку чаю, оделась и вышла в город. Ночная сестра объяснила, как лучше пройти к магазинам, и она узкими переулками шла мимо старинных домов, время от времени останавливаясь и осматриваясь, чтобы лучше запомнить дорогу. Наконец Абигайль вышла на оживленную улицу с ярко освещенными витринами магазинов. С интересом разглядывала выставленные в витринах вещи и прикрепленные к ним ценники, выбирая свою первую будущую покупку. Это, впрочем, случится не так скоро, как ей хотелось бы. Когда она получит жалованье, ей прежде всего нужно будет выслать денег Болли. Ей не понравилась комната, которую он снял, — в ней было холодно и как-то пусто, хотя хозяйка была, кажется, неплохой женщиной. А если он заболеет? Кто будет за ним ухаживать? Эта мысль так поразила Абигайль, что она даже остановилась посреди Калверштаат.

Миссис Морган провела в больнице еще трое суток, и с каждым днем настроение ее все улучшалось, так как она убедилась наконец в том, что операция не понадобится. Кроме того, профессор ван Вийкелен навещал ее ежедневно. Миссис Морган не скрывала своего личного интереса к нему. Не меньше десяти минут он проводил у ее постели, внимательно выслушивая все новые и новые жалобы на те или иные симптомы, которые, по мнению его пациентки, представляли опасность, а затем мягко, но уверенно отметал все вопросы, оставаясь при этом совершенно неуязвимым к ее чарам и пропуска; мимо ушей приглашения поскорее навестить свою благодарную пациентку в ее доме на Лонг-Айленде. С Абигайль он разговаривал крайне редко и очень холодно.

На шестой день миссис Морган выписали, и «бьюик» мистера Голдберга увез ее домой. Накануне вечером профессор задержался у них в палате дольше, чем обычно, чтобы убедить свою пациентку, что дела ее обстоя совсем неплохо. Попрощался он с ней вежливо и учтиво, а Абигайль едва кивнул. Через полчаса, уходя с дежурства, она увидела, что профессор делает обход, ее провождаемый студентами, регистраторами, сестрами, также физиотерапевтом и социальным работником. Но у него был очень внушительный, о чем сам он, по-видимому, даже не догадывался…

Миссис Морган чувствовала себя намного лучше начала вставать и ходить по комнате. Она постоят говорила о своем предстоящем отъезде в Штаты. Ей хотелось уехать как можно скорее, и с нетерпением человека, привыкшего, что все его желания исполняются немедленно, она торопила день отъезда. В свою очередь, Абигайль тоже с нетерпением ждала — своего жалованья, хотя старалась и не думать об этом слишком часто. Она получила несколько писем от Боллингера. Она понимала, как тяжело ему живется и как он нуждается в деньгах. Абигайль решила отослать ему все деньги, что ей заплатят, так как была уверена в том, что миссис Морган попросит ее задержаться еще на неделю, а может, и дольше. Болли должен получить деньги как можно скорее. А когда она вернется в Лондон, то пойдет в агентство и попросит подыскать ей другое место. Почти ежедневно Абигайль думала о том, как будет жить дальше, и среди этих мыслей самой печальной была та, что, уехав из Голландии, она уже никогда не увидит ван Вийкелена. Просто глупо из-за этого переживать, сердилась она на себя, тем более что ему нет до нее никакого дела.

— Я прекрасно понимаю, дорогая, что могу уже справляться сама, но мне с вами так хорошо и удобно, — призналась миссис Морган, когда Абигайль пришла к ней получить деньги. — Да и Долли с Эдди меньше со мной хлопот, когда вы здесь. Я улетаю ровно через неделю, уже заказала билет. Вы ведь не откажетесь побыть со мной еще недельку?

Она открыла сумочку из крокодиловой кожи с золотыми замочками, которая выглядела страшно тяжелой, и вытащила из нее конверт.

— Вот ваше жалованье, дорогая. Я попросила Эдди напомнить мне об этом. Здесь наличные: я уверена, что вы уже присмотрели себе что-нибудь в магазинах.

Абигайль с улыбкой кивнула. Она успела полюбить свою беспокойную пациентку и не хотела лишать ее иллюзий, что жизнь окружающих так же благополучна, как и ее. Она опустила конверт с деньгами в карман и продолжала читать миссис Морган путеводитель по Голландии. Позднее, когда будет свободное время, она зайдет на почту и отправит деньги Боллингеру. Главное, теперь Абигайль точно знает день отъезда миссис Морган, и она напишет в агентство с просьбой подыскать ей новую работу. Абигайль продолжала думать об этом, а вслух читала о красотах Авифауны и как туда добраться. Миссис Морган прервала ее, с энтузиазмом заявив, что собирается обязательно приехать в Голландию еще раз.

— Мне очень понравилась эта маленькая чудесная страна, да и кое-кто из ее жителей заслуживает более пристального внимания, — добавила она и кокетливо хихикнула.

Абигайль вежливо улыбнулась в ответ, понимая, что речь идет о профессоре ван Вийкелене, и далеко не уверенная, что в этом деле миссис Морган ждет успех.

Уложив ее отдыхать, Абигайль смогла уйти в свою комнату и посчитать деньги. В конверте лежало жалованье за две недели и за билет — но за билет в один конец. Она была уверена, что ей оплатят проезд в оба конца, и поэтому даже не уточнила это в агентстве. Может быть, по условиям договора ей должны оплатить проезд только в один конец, а может, миссис Морган отдаст эти деньги через неделю, при окончательном расчете. Она еще раз пересчитала купюры, отложила в сторону деньги за билет, а остальные снова положила в конверт, быстро оделась и вышла.

На улице было холодно и пасмурно, как часто бывает в январе. По небу плыли серые с просветами облака, дул пронизывающий ветер. Абигайль торопливо направилась к почтовому отделению, где служащие говорили по-английски и где она сможет отправить заказное письмо. Она вошла в теплое помещение. От ходьбы щеки у нее раскраснелись, глаза повеселели. Сдвинув на затылок свой вязаный берет и ослабив небрежно завязанный вокруг шеи шарф, Абигайль сняла перчатки и подула на озябшие пальцы, затем подошла к стойке.

Она не сразу поняла, что ей говорит клерк, а когда поняла, то страшно расстроилась: она думала, что от править денежный перевод Болли не составит труда, но оказалось, что сильно ошиблась. Клерк объяснил, что ей следует пойти в банк, заполнить бланк и тогда, с некоторой задержкой, деньги дойдут до адресата. Но так хотелось, чтобы Болли получил перевод как можно скорее — на следующий день, максимум через два дня. До ее возвращения остается еще целая неделя, а потом, она обещала старику… Она вздохнула, и клерк тоже вздохнул, искренне ей сочувствуя.