Нелли Искандерова - Возвращение Арабеллы (СИ)

— Я давно хотела спросить Вас, граф…, - осторожно произнесла Арабелла. Она неплохо знала все родословные Англии, но генеалогия французских дворян оставалась для неё тайной.

— Вы хотели спросить, не родственник ли он французским Вандомам? — угадал её мысли граф, — нет, Рейдингтон не состоит с ними в родстве.

— Откуда же тогда его титул?

— Это давняя история, — хитро улыбнулся Солсбери, — когда-то, ещё во времена крестовых походов, предок герцогов Вандомских спас жизнь Джулиану Рейдингтону. Они стали названными братьями, и Рейдингтон назвал своё поместье Вандом, в честь своего старого друга.

Граф почтительно склонил голову перед девушкой, -

— Вот что значит благодарность, герцогиня. Надеюсь, Вы понимаете, сколь велик мой долг перед Вами.

— Не стоит об этом, граф, — кивнула ему Арабелла, — нам лучше трогаться в путь.

Пришпорив коней, они менее чем через полчаса оказалась в месте сбора охотников, куда большинство из них съезжались в богато украшенных экипажах. Из карет выходили юные леди в амазонках и, выбрав себе коня, который уже успел отдохнуть, всю ночь проведя в стойле, грациозно выезжали на опушку леса. Королевский кортеж уже прибыл, и Её Величество в роскошной зелёной амазонке уже красовалась на серой в яблоках грациозной кобыле. Рядом с ней, как всегда, нервно гарцевала неизменная парочка одетых в белое фаворитов. Полная, под стать своей государыне, Абигайль Мэшем, которая с трудом держалась на белом иноходце, ехала по левую руку Анны, а неизменно изысканный и увешенный драгоценностями Саунтон — справа. Герцог томно улыбался своей возлюбленной, то и дело пытаясь взять её за руку. Приветливо кивнув приблизившейся Арабелле, Анна жестом приказала ей занять место рядом с герцогом и следовать за ней. Наконец, раздался звук рога, и охотники двинулись в лес. Солсбери затерялся в толпе придворных, но Арабелла помнила об его словах и прилагала все усилия, чтобы в пылу охоты случайно не показаться похожей на морского разбойника. Сдерживая рысь своего коня, она ехала на полкорпуса позади Саунтона. Охотники, разбившись на группы, преследовали добычу, за которой, истошно лая, гналась свора королевских борзых. Загнанная лань то появлялась, то снова исчезала в лесу. Придворные, преследуя обезумевшее от страха животное, старались не упустить из виду Анну Стюарт и её спутников, внимательно следя за всеми деталями взаимоотношений любимцев королевы и новой герцогини Мальборо, которая имела неплохие шансы стать главной фавориткой, затмив славу своей родственницы леди Сары. Ведь герцог Йоркский был просто смазливым юнцом, не отличавшимся ни умом, ни опытностью в государственных делах, а леди Абигайль была слишком легкомысленна и тоже не могла дать королеве дельных советов. Поэтому Её Величеству ничего не оставалось, кроме как передать ответственность за принятие решений правительству и парламенту, тем самым, помимо своей воли, укрепив основы конституционной монархии в английском государстве. Так слабость и нерешительность королевы, оказавшегося на деле обыкновенной ничем не примечательной женщиной, смогла на годы вперёд предопределить развитие сохранившейся и поныне системы управления государством.

Лань выскочила из кустов и, увидев охотников, рванулась в сторону, увлекая за собой большую часть следовавших за королевой придворных. Анна, внезапно почувствовав лёгкое головокружение, остановилась. Рука её потянулась к висевшему рядом с седлом небольшому расшитому бриллиантами мешочку, где она хранила нюхательные соли. Отъехав немного в сторону от основной толпы, она решила немного передохнуть, и, спешившись, устроилась на изумрудно-зелёной траве в окружении своих фаворитов и Арабеллы, которую она по-прежнему желала видеть рядом с собой, видимо, испытывая особую потребность в присутствии представителей семейства Мальборо в своём ближайшем окружении. Немного отдохнув и приняв какие-то снадобья, она встала и уже приготовилась продолжить путь, как вдруг из кустов появился огромный кабан. Испуганный лаем собак и криками загонщиков зверь во всю прыть нёсся на королеву. Вокруг никого не было, придворные и ловчие были слишком далеко, и не смогли бы вовремя прийти на помощь. Герцог Йоркский трясся от страха, прячась за спину своей высокородной возлюбленной. Лицо леди Мэшем было бледней, чем её белоснежное платье. Она застыла на месте, устремив испуганный взгляд на вепря, и была не в силах пошевелиться. Ещё мгновение — и разъярённый зверь бросится на Её Величество, и бесславная эпоха царствования Анны Английской так неожиданно и глупо завершится. Все замерли, ожидая, что же произойдёт и не в силах предпринять что-либо, чтобы защитить королеву, собравшую все силы, чтобы достойно закончить свой земной путь. Взглянув в бездонную глубину неба, по которому медленно двигалась маленькое курчавое облачко, чем-то напоминающее очертания корабля, она обратилась к Богу, прося его простить все прегрешения её земной жизни. Немая сцена длилась всего лишь мгновение, но вепрь уже почти вплотную приблизился к Анне. Казалось, вот-вот всё будет кончено, но вдруг к ногам королевы стремительно бросилась голубая тень. Через минуту зверь лежал на земле, заливаясь кровью, а Арабелла поднималась с колен, держа в руке длинный кинжал. Юбка и рукава её великолепного платья были безнадёжно испачканы, алые брызги в изобилии украшали отделанный сапфирами лиф. Королева облегчённо вздохнула. Герцог встрепенулся и вновь обрёл прежний высокомерный вид. Леди Мэшем встрепенулась и порозовела. Арабелла, не теряя достоинства, несмотря на весьма плачевный вид своего одеяния, присела в глубоком поклоне:

— Всё в порядке, Ваше Величество, он Вас больше не побеспокоит, — и она взглянула на залитое кровью платье, ища, обо что можно было бы вытереть окровавленные руки, — вот только мне надо переодеться.

— Спасибо. Ты спасла мне жизнь, — облегчённо вздохнула Анна, — Надеюсь, ты не ранена?

— На мне, как всегда, ни царапины, — она радостно улыбнулась, — что мне какой-то кабан, когда я имела дело с морскими волками?

Герцог стоял пристыжённый. Он понимал, что именно он должен был избавить Её Величество от этого животного. Он же вместо этого, позорно спрятался за её спину. А если это видел кто-то ещё? Завтра весь двор будет обсуждать трусость герцога Йоркского. «Надо отомстить этой девчонке», — подумал он, — «а не то она очень быстро станет известной при дворе. Ведь она, насколько я знаю, очень умна». Арабелла взглянула на герцога и увидела, как огонёк ненависти промелькнул в его глазах. «Ничего, он ничего мне не сможет сделать. Что мне какой-то герцог Йоркский?», — и она, закутавшись в плащ, чтобы скрыть следы крови, легко вскочила в седло и шагом направила жеребца в сторону Вестминстера. В Кенсингтон девушка вернулась уже к полудню, присоединившись к пировавшим придворным, отмечавшим удачную охоту. Как оказалось, многие из них видели происходящее, но либо не успели, либо боялись предпринять что-либо для защиты Анны Стюарт. Храбрость юной леди была у всех на устах, как и трусливое поведение королевского фаворита. Счастливая королева провозгласила тост за здоровье своей спасительницы и подала ей руку для поцелуя. Герцог сидел, потупив голову, с мрачным выражением лица. Леди Мэшем была невозмутима, но в её сердце зародилось сомнение. Да, эта девушка способна на многое — она ещё затмит своим блеском не только её, но и Сару Черчилль, и снова начнётся эпоха царствования Мальборо. «Надо сделать всё, чтобы не допустить этого», — подумала она и переглянулась с герцогом. Они поняли друг друга с первого взгляда. Удачная охота принесла Арабелле не только милость королевы, но и двух непримиримых врагов.

Абигайль Мэшэм нервно прохаживалась по небольшой комнате, расположенной рядом с покоями Её Величества. Вот уже несколько лет она проводила в ней не только дни, но и ночи, охраняя сон своей повелительницы, утешая её и исполняя все её прихоти. Даже ночью не было ей покоя — то и дело раздавался жалобный голос Анны, призывавшей свою наперстницу. То дурной сон, то боли, то очередной приступ лихорадки — и Абигайль, вскочив с супружеского ложа, бросалась на помощь своей государыне, готовила настои из трав, делала компрессы, примочки, а то и просто сидела рядом, выслушивая бесконечные сетования этой усталой и измученной судьбой женщины. Подойдя к стоявшему в углу овальному зеркалу в резной раме, баронесса взглянула на собственное отражение. Она никогда не была красавицей — чуть вытянутое лицо, красноватый нос, невзрачные бесцветные глаза. Да теперь ещё эти вечные тёмные круги — следы бессонных ночей, которые не скрыть никакой, даже самой лучшей, пудрой. Миссис Мэшэм никогда не отличалась стройностью, а время, проведённое в компании известной своей любовью к обильным трапезам Анны, ещё больше испортило фигуру. Полнота баронессы вполне под стать её царственной компаньонке. Этого ли она добивалась, когда согласилась на предложение Харли вместе противостоять ненавистной Саре? Теперь она прекрасно понимает, какую цену платила былая покровительница за почти неограниченную власть, которую получала от своей миссис Морли. Но у Сары хотя бы было утешение в лице герцога Джона — блестящего офицера, писаного красавца и страстного возлюбленного. А её преданный и безропотный Самуэль? Да он ни в какое сравнение не идёт с Черчиллем! Да Бог с ним, с этим Мэшэмом! Главное, что исполнилась её заветная мечта — удалось сделаться единственной и незаменимой наперсницей Анны, и теперь благосклонности бывшей служанки добиваются графы и герцоги. Именно её расположение помогает им приблизиться к королевскому трону, а немилость — заставляет навсегда забыть о придворной карьере. Абигайль гордо вскинула голову и вновь взглянула на собственное отражение. Полная усталая дама в белой амазонке удовлетворённо подмигнула ей, но вдруг в отражённом зеркальной гладью проёме полуоткрытой двери мелькнула быстрая тень. Худая, костлявая фигура, до боли знакомый морковный оттенок слегка припудренных волос — такой может быть только у неё… От хорошего настроения ни осталось и следа. Герцогиня Сомерсет… Элизабет… Перед мысленным взором Абигайль возникло лицо этой особы — вытянутое, с явно намечающимися морщинами и зловещим взглядом глубоко посаженных зеленовато-серых глаз. Среди придворных давно ходили разговоры, что герцогиня отравила своего прежнего супруга, чтобы выйти замуж за герцога. А вдруг она действительно колдунья? Сердце Абигайль болезненно сжалось. Умирать не хотелось, а эта старуха с её чёрной магией наверняка может наслать на соперницу порчу… В последнее время леди Элизабет всё больше и больше времени проводила в компании Анны Стюарт. Она будто околдовала королеву, и та порой надолго забывала о своей малютке Абигайль… И впрямь, колдунья… А тут ещё эта Мальборо — так некстати… Леди Мэшэм села за маленький овальный столик, покрытый бархатной скатертью и, стиснув виски пухлыми белыми пальцами, принялась напряжённо думать. Сомерсет… Кто ей покровительствует? Кого поддерживает её супруг — тори или вигов, и в каких отношениях он с Харли и Болингброком? Тщетно стараясь воскресить в своей памяти события, в которых принимала участие чета Сомерсет, женщина наморщила лоб, и на нём вздулась голубоватая вена «Тори, виги… Претендент и его отношения с родной сестрой, королевой Анной… Всё это так сложно и запутанно…. Всё же прав этот писака Поуп — женщины бывают либо блондинки, либо брюнетки, и политика — не для них… Как это Сара со всем справлялась? Надо будет рассказать о своих подозрениях Харли. Он должен помочь. Он всегда помогал ей, как и она ему…». Мысль о Харли отвлекла Абигайль от запутанных шахматных комбинаций придворных интриганов. Граф был наставником Мэшэм, её советчиком и проводником в сложном и опасном мире Кенсингтонского дворца, и она с юных лет восхищалась его талантом. Именно он стал её первой любовью, и даже брак с Сэмюэлем был задуман ей лишь для того, чтобы попытаться забыть беззаветно преданного супруге Роберта. Но в последнее время граф сильно изменился. Он всё чаще прикладывался к бутылке, появляясь при дворе неопрятным, с пятнами виски на камзоле. Вот Сент-Джон — другое дело. Молодой красавец, блестящий оратор, галантный кавалер, сводивший с ума не только кенсингтонских кокеток, но и почти всю женскую половину Лондона, интриган, шутник, философ и гедонист… Сердце Абигайль учащённо забилось. Нет, Болингброк не идёт ни в какое сравнение с её Сэмюэлом — невзрачной и недалёкой личностью. Но зачем Болингброку любовь Абигайль? Зачем искушать судьбу опасной связью с королевской фавориткой, когда к его услугам все увеселительные заведения Лондона? Нет, видимо ей не суждено испытать ту силу романтического и страстного чувства, что связывала Сару и Джона…Жаль, очень жаль. Но, может быть, это и к лучшему — главное — сохранить влияние на королеву. Уж здесь-то она не упустит своего. Абигайль приободрилась и оправила подол белой амазонки. Она так и не успела переодеться после охоты. Подойдя к зеркалу, баронесса вновь улыбнулась взиравшей на неё полной усталой даме и уже собиралась направиться к будуару, как вдруг в комнату вошёл бодрый и вполне трезвый граф Оксфордский. Приблизившись к кузине, он поцеловал её в лоб.