Александра Торн - Возвращение надежды

Он позвал жену.

Шарлотта с блаженной улыбкой на лице появилась, лениво покачивая своей юбкой с кринолином.

– Патрик, угадай, что у нас сегодня на ужин?

– Фасоль? – поддразнил он ее, радуясь, что сегодня она хотя бы ради разнообразия в хорошем настроении.

– Глупый, разве фасоль так пахнет? – Она сморщила нос. – Эльке сделала цыплят фрикасе и клецки. У меня уже слюнки текут. Это просто чудо, а не женщина. Она прекрасно готовит, шьет, тут же поладила с Кончитой и Марией, и она, кажется, хорошо образованна.

Эльке? Значит, они уже зовут друг друга по имени. Он почувствовал что-то напоминающее ревность, но тут же отмахнулся. В таком случае ему тоже не придется называть ее миссис Саншайн.

– В доме чудесно. А где Эльке?

Шарлотта взяла его за руку.

– Она ожидает нас в гостиной. Ты сказал, что не хочешь, чтобы я обращалась с ней как со служанкой, и был абсолютно прав. Есть она будет вместе с нами. Я попросила ее. И она собирается научить Марию сервировать стол. – Шарлотта встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ, но не дотянулась и поцеловала в подбородок.

– Пойдем, старый ворчун, – произнесла она, беря его за руку и подталкивая к гостиной. – Я знаю, ты умираешь от нетерпения поздороваться с ней.

– Подожди, куда же я пойду в таком виде? Мне надо умыться.

«Умираю, это она точно заметила», – думал Патрик, грустно глядя на себя в зеркало. Быстро умывшись, он решил сменить рубашку и направился в спальню.

Патрик чувствовал себя не в своей тарелке. Последние десять лет он раз в месяц проделывал путь в шестьдесят миль туда и обратно, чтобы только увидеть Эльке. Страстно желая при этом видеть ее каждый день. И вот сейчас, кажется, его заветная мечта осуществилась. Отчего же у него так погано на душе?

Как можно сидеть за ужином, когда с одной стороны у тебя жена, а с другой – женщина, которую любишь? Значит, я должен проявлять вежливое внимание к Эльке, а любящих взоров не сводить с Шарлотты? Он сомневался, что даже такой прославленный актер, как Эдвин Бут, был бы в состоянии справиться с этой задачей. Но у него не было выбора. Надо идти и вести себя пристойно. Во благо всех!

– Патрик, мы ждем! – позвала Шарлотта.

Он кинул последний отчаянный взгляд на свое отражение в зеркале и пошел к женщинам, чувствуя себя как приговоренный к казни.

Эльке показывала Марии, как подавать на стол, когда Шарлотта с Патриком вошли в гостиную. Она боялась этого момента весь день и теперь пыталась встретить его во всеоружии.

Посмотрев прямо Патрику в глаза, она произнесла:

– Добрый вечер, мистер Прайд. Вы как раз вовремя – ужин готов.

Эльке успела заметить, что он очень бледен – это было видно даже под загаром, – и подумала, что ему, наверное, тоже не по себе.

– Добрый вечер, – ответил он, едва взглянув на нее. – Мы с Шарлоттой в восторге от вашего прибытия. Вы уже сотворили здесь чудо. Дом никогда не выглядел лучше, чем сейчас. А этот ужин пахнет так восхитительно!

Он помог Шарлотте занять место за столом с предупредительностью, которая не ускользнула от внимания Эльке. В своем сознании она принимала этот брак абстрактно, как некий факт. И в первый раз убедилась, что он действительно существует. Убедилась и почувствовала себя большой дурой.

Патрик подошел к ней и выдвинул стул.

– Шарлотта сказала, что вы согласились есть с нами.

– Надеюсь, вы не возражаете?

– Конечно, не возражает, – вмешалась Шарлотта. – Мы будем жить как одна счастливая семья.

«У Шарлотты определенно талант говорить невпопад», – подумала Эльке, надеясь, что на ее лице ничего не отразилось. Когда Патрик помогал ей садиться, она почувствовала на своем локте его руку, и ей стоило больших усилий удержаться, чтобы не вздрогнуть.

«Я была не в своем уме, когда думала, что смогу жить с Патриком под одной крышей. Но уйти нельзя. Поздно. Я обещала ему помочь на приеме. И должна это сделать, чего бы это мне ни стоило».

Эльке проснулась задолго до рассвета. Ей приснилось что-то ужасное. Но стоило открыть глаза, как сон растаял. Она не могла даже вспомнить, в чем там было дело, однако эмоции, поднятые им, не давали заснуть.

Предстоящий день – она это чувствовала – не сулил ничего хорошего.

Дом за ночь остыл. Эльке очень не хотелось вылезать из своего теплого кокона, но она все же пересилила себя и встала. Быстро оделась, посмотрела в окно – на дворе зима, на душе тоже. Эти несколько дней, что она прожила в этом доме, были для нее сущим адом. Еще бы, знать, что на противоположном конце холла, в спальне, спит Патрик… в одной постели в Шарлоттой.

Она вообще привыкла вставать рано и здесь тоже поднималась раньше всех. В течение часа во всем доме бодрствовала только одна она. Это было чудесно.

Подобрав одной рукой юбку и держа в другой керосиновую лампу, Эльке направилась к лестнице для слуг в конце длинного холла.

Вот и кухня. Но что это? Из-под двери струится свет. Она с удивлением остановилась. Может быть, Уайти и Элла Мэй поднялись еще раньше, чем она? Ей, конечно, хотелось побыть одной, но выпить чашечку кофе в компании с ними тоже неплохо. Заодно можно и поблагодарить за помощь. Что за счастливая пара, казалось, их свел сам Господь Бог!

Они приехали на ранчо вчера. Это все Вельвит, это она настояла. Если бы не они, Эльке не знала, удалось бы ей справиться с такой прорвой работы. А гости начнут прибывать сегодня после полудня. Нет, что ни говори, Вельвит настоящий друг. Она у нее в неоплатном долгу.

Эльке открыла дверь кухни, и улыбка застыла на ее губах. Уайти и Эллы Мэй нигде видно не было. Зато был Патрик. Собственной персоной.

Он стоял перед раковиной, спиной к ней, и умывался. Эльке чуть не вскрикнула, обнаружив, что он раздет до пояса. При свете лампы его мощный торс излучал слабое сияние. Плечи при этом выглядели сейчас даже шире, чем в одежде, а талия стройнее. Кожаные джинсы туго обтягивали мускулистые ягодицы.

Завороженная его дикой красотой, затаив дыхание, она застыла на месте. Если так и стоять здесь, он, разумеется, ее увидит. И тем не менее Эльке не могла заставить себя сдвинуться с места. Вот так она его еще никогда не видела. Он по-мальчишески обливал водой свое лицо, и это резко контрастировало с его телом настоящего мужчины. Она глядела на него во все глаза, и сердце ее отчаянно колотилось.

Ее муж был добрым, щедрым, любящим человеком. Мечта любой женщины. Но она никогда не любовалась его телом. Женское в ней никогда на него не отзывалось.

И вдруг Эльке вообразила, что тихонько входит в кухню и обнимает Патрика сзади. Она представила, как ее руки блуждают по всему его телу, как она целует его медную кожу. От этих запретных мыслей у нее напрягся живот.

Бессильная перед этим неумолимым желанием, она сделала шаг вперед, затем другой. Разум кричал ей: «Остановись!», – но тело не повиновалось.

Услышав шаги, Патрик повернулся и увидел Эльке. В какое-то очень короткое мгновение ему почудилось, что она собирается упасть ему на грудь.

– О Господи, как ты меня напугал. Я никак не рассчитывала застать тебя здесь, – произнесла Эльке, останавливаясь в метре от него.

– Извини, но я не хотел тебя пугать. – Он потянулся за своей рубашкой, висевшей на спинке стула. – Обычно я умываюсь у ковбоев, чтобы не разбудить Шарлотту, но сегодня я хотел поговорить с тобой.

Эльке стиснула зубы. На лице ее появилось хорошо известное ему характерное выражение.

– Нам не о чем говорить.

Она прошла мимо него к возвышающейся у дальней стены большой плите, открыла дверцу, наклонилась и начала бросать туда щепочки.

– Возможно, тебе, Эльке, и не о чем говорить, но у меня есть что сказать. – Патрик подошел к ней, взял с полки над плитой спичку и чиркнул о металл. – Разреши мне зажечь огонь.

Хотя он соблюдал все меры предосторожности, чтобы не прикоснуться, она отпрянула назад, как испуганная кошка. Ее взгляд немного поблуждал по его голой груди, прежде чем остановиться на расстегнутой пуговице брюк.

– Хорошо, поговорим, – произнесла Эльке напряженным голосом. – Но только после того, как ты оденешься.

Патрик начал застегивать рубашку. Она отвернулась, но все же успела заметить, что он покраснел.

«Я ей неприятен, кажется. Ну что ж, я и сам себе неприятен. Но Боже мой, она все еще хочет меня. Сама судьба сводит нас, мы не должны ей противиться».