Мягкие кожаные ремешки гладиаторских сандалий крест-накрест обвивают ноги почти до колен, и мне удалось припрятать два лезвия в задней части ремешков, которые тянутся от каблуков до голеней. Два тридцатисантиметровых лезвия. Гениально, если спросить меня.

В общем, прикидец у Кейт идеальный, создает впечатление безобидной женской красоты. Покорности.

Этот ход мыслей провоцирует визуальный образ, от которого вот уже несколько недель я пытаюсь избавиться. Громадный американский агент стоит на коленях с моим членом во рту. А позже ублажает себя по моему приказу.

«Пожалуйста... Мне нужно кончить. Позволь мне кончить, Кит».

«Скажи мне свое имя».

«Уилл».

Уилл.

Как дурак я позволил ему уйти и продолжать сражаться, зная, что он желает Ползину смерти. Зная, что он за ним вернется.

После того вечера я усилил службу безопасности Ползина еще на уровень. Вот почему сегодня я отправляюсь с ним в «Клетку» — эксклюзивную темницу для богатеньких уродов типа Ползина, где можно разыграть сцену. Охрана там обеспечена должным образом.

Раньше перед его прибытием меня удовлетворял один-единственный обход, потом я оставлял его с Дмитрием, а сам с остальными членами команды осматривался снаружи. Никто не рискнул бы напасть в месте вроде «Клетки».

Никто, кроме американца.

Уилла.

— Совершенство, — говорит Ползин, когда я застегиваю пуговицы своего пальто. Теперь в его голосе звучит удовлетворение. — Ты будешь домашним питомцем. Можем всем сказать, что ты пришла впервые и сегодня только понаблюдаешь.

Боже, при мысли о том, что придется смотреть, как он будет обрабатывать несчастную сабу — может, даже в том головном уборе, что он показывал ранее — меня начинает мутить. Однако я сохраняю тоскующее выражение на лице. Мне прекрасно известно, кто такой Ползин.

Вспоминаю часто цитируемые Арчи слова: «Иногда для достижения благих целей стоит заглушить совесть».

Будь я другим человеком, возможно, вытатуировал бы эти слова на руке на хинди или на японском. Но я не такой человек. Я не верю, что нанесенные чернилами на кожу слова делают все правдивее или более личным и значимым. Да и, кроме того, что это за мантра вообще? Вряд ли здесь есть чем гордиться.

Во внутреннем лифте мы спускаемся в гараж. Дмитрий ждет возле дверей вместе с Глебом, парень недавно приехал из родной страны Ползина. Дмитрий — громила, но Глеб огромен. Движется еще медленнее Дмитрия, но все равно способен прикрыть спину.

Они провожают нас к ожидающему лимузину. Глеб открывает заднюю дверцу мне, а Дмитрий — Ползину. Мы усаживаемся, за нами следует Дмитрий. Глеб садится вперед, по соседству с водителем. Его грузное мускулистое тело заполняет половину передней части салона, он почти касается водителя. Большая квадратная голова практически задевает крышу машины.

Гребаный бычара.

Мы останавливаемся возле отеля «Мариотт», к нам бредет стройная изящная рыжеволосая девица в длинном прусском голубом пальто и сверкает широкой улыбкой. Глеб выбирается на улицу и открывает ей дверцу. Она проскальзывает в салон.

— Здравствуйте, сэр, — обращается она к Ползину и безо всякого любопытства окидывает меня взглядом.

— Глаза в пол, дрянь, — командует он.

Она опускает взор, резкий тон ее, кажется, не удивляет.

Сцепленные в замок пальцы покорно лежат на коленях, и я надеюсь, что он нормально ей платит. Этот вечер быстро не закончится.

Путешествие выходит коротким. «Клетка» располагается в Блумсбери, всего в нескольких минутах езды от отеля. Водитель дважды сворачивает, и мы останавливаемся. Вначале выходит Глеб, прогуливается по пустынной улочке, возвращается, открывает заднюю пассажирскую дверцу и позволяет нам выйти. До двери без всяких вывесок идти всего метров десять, и при нашем приближении она распахивается.

В проходе стоит миловидный азиат. Густые волосы стянуты в крошечный хвост на затылке, а лицо украшает аккуратная эспаньолка. По телосложению он схож с Дмитрием. Рядом с ним высокая хорошо сложенная женщина с бесстрастным выражением на лице.

— Мастер Сергей, — поклонившись в знак уважения, говорит мужчина. — Как замечательно, что вы снова нас навещаете. — Его акцент, как и мой, звучит изысканно. Он переводит взор на меня, на рыжеволосую девушку, потом на каждого из головорезов. Оценив нас, он отходит в сторонку и в приглашении машет рукой. — Пожалуйста, входите.

Ползин — у которого абсолютно нет манер — не отвечает. Только кивает и направляется к внутренней двери, которую придерживает открытой чернокожая женщина. Когда мы проходим мимо, она на нас не смотрит. Мы с Дмитрием и рыжей следуем за ним. Глеб возвращается к машине.

Бормочу азиату «спасибо», его глаза чем-то мерцают, не могу разобрать, чем именно. Смотрит он испытующе, но я вижу во взгляде отголоски жалости.

Вслед за Ползиным через внутренние двери вхожу в другую большую комнату с мягким приглушенным освещением, плюшевыми диванами, низкими столами, в сторонке — небольшой бар. За ним в ожидании стоит красивый молодой мужчина, руки заведены за спину.

Женщина в обтягивающем карминном платье и на абсурдно высоких шпильках приветствует нас и забирает нашу верхнюю одежду. Рыжая сбрасывает пальто и являет почти полностью состоящий из ремней и крючков наряд. Промежность и грудь выставлены на всеобщее обозрение. Из-за чего мой костюм римской рабыни становится похож на монашескую рясу.

Ползин посылает ухмылку хостесс.

— Иногда одной недостаточно.

Не моргнув глазом она интересуется у Ползина — обращается к нему, а не к «нижним» — не желаем ли мы шампанского.

— Мой номер еще не готов? — сердито спрашивает Ползин.

Женщина бормочет, что должен быть готов, но она проверит. Может, мы выпьем бокал шампанского, пока ждем? Она сигнализирует бармену, который вынимает из холодильника довольно приличную шипучку. И снимает фольгу.

Что-то тут не то.

Ползин смотрит на меня, потом на сабу и указывает на диван.

— Садитесь, — говорит он, и мы садимся, но я смотрю на Дмитрия и взглядом показываю, куда ему нужно встать. Подчиняясь приказу, он отступает к дальней стене, она как раз посредине между дверью, в которую мы вошли, и дверью, что, по моему предположению, ведет к игровой зоне.

Бармен отвинчивает проволоку и с хлопком откупоривает шампанское. Наполняет два бокала, наливает медленно и осторожно, чтоб сдержать пузырящуюся жидкость.

Это не просто заминка — что странно, учитывая, насколько богат Ползин, и насколько профессионально это заведение. Нет, здесь что-то еще. Возвращаюсь к чернокожей женщине, что придерживала для нас дверь. Она избегала наших взглядов. На входе я смолчал, но сейчас замечаю проблеск. Чего-то скрытого, чего-то неуместного. Чего?

На серебряном подносе бармен приносит шампанское. Ползин берет бокал, я тоже беру. Рыжей ничего не обламывается. Поднимаю свой бокал и улыбаюсь бармену. Он очень симпатичный и очень молодой.

— Что за задержка? — любопытствую я.

Судя по выражению лица, он не в курсе. Да я другого и не ожидал, но становится интересно, находит ли он заминку необычной. Сложно сказать. Возвращается хостесс. Слегка улыбается.

Может, это ловушка?

— Ты дуешься, Катерина, — изрекает Ползин.

Рассеян, как обычно. Ползин бывший КГБшник — чем очень любит хвалиться — но я поспорил бы на что угодно, что он никогда не был полевым агентом. В нем нет... осторожности.

Хлопаю ресницами и его игнорирую. Нервы гудят, даже если у него не так… Что-то определенно происходит. Дмитрий и Глеб предположительно все проверили, но они могут многое не уловить, особенно когда в воздухе витает намек на секс. Их больше могут заинтересовать посетители клуба, чем сам клуб.

Поднимаюсь и с кокетливой улыбкой подхожу к Дмитрию. Насмешливо тычу пальцем ему в грудь. Наши глаза почти на одном уровне. Я шепчу:

— Насколько тщательно вы все проверили? — И повторяю на ломаном русском.

— Очень тщательно, — отвечает он.

— И навестили владельца? Полагаю, вы провели полную проверку.