Тот Кристофер ложился бы спать лишь с мыслями о своем искусстве.

Его мир был бы ярче. В нем содержалось бы больше основных цветов.

Наконец-то вваливается Глеб, губы изгибаются в довольной улыбке, когда до него доходит суть моего затруднительного положения. Теперь меня радуют опущенные юбка и туника. Хватит и того, что он видит меня связанным.

— Ползин уехал? — рычу я.

Он кивает своей квадратной головой.

— Он взбесился.

Ну, еще бы.

— Освободи меня от цепей, — бросаю я по-русски. — Ключи вон на том крючке. — Подаю сигнал глазами. Глеб опускается на четвереньки и извлекает ключ, потом отстегивает запястье.

Мне не нравится, что он видит меня таким. Охране будет над чем поржать. Отпирая замки, он бормочет какую-то русскую пословицу, что-то насчет моего плачевного положения.

— Иди на хер, — выплевываю я по-русски и тем самым его пугаю, он роняет ключ. — Отдай мне ключ. — Теперь уже свободной рукой я нетерпеливо машу туда, куда он упал. — Сам все закончу.

Он послушно поднимает ключ и вкладывает в мою протянутую ладонь, настороженно на меня глазеет.

Отстегиваю оставшиеся оковы и позволяю себе немного поразглагольствовать.

— Плачевное положение? Долбаное плачевное положение? Боже, хватает же наглости. Вы втянули нас в это дерьмо. Ты и сраный Дмитрий. Сможете нас вытащить? Разумеется, нет. Как обычно, именно мне приходится собирать все по кусочкам.

— Мы не... — начинает он, но я не даю ему договорить.

— Вы не проверяли планировку, — ворчу я наполовину по-русски, наполовину по-английски. — Вам вообще было известно о боковых коридорах? — Поднимаясь на ноги, подавляю стон. Сведенные судорогой мышцы протестуют. Глеб не тот человек, которому стоит демонстрировать уязвимость. — Эй? Так было известно?

После долгого ожидания получаю русское «нет». Он выдает слово и при этом пялится в пол.

— Вот именно, известно вам не было. — Замечаю на полу еще одну застежку с плеча и, подняв, возвращаю тунику на место. — Считаешь смешным, что меня заковали в цепи? Чтоб сохранить Ползину жизнь, я оказался лицом к лицу с пистолетом этого парня. Я пользуюсь мозгами, мать твою, — тычу себе в висок, — что помогло мне спастись от пули. Черт, даже будучи в цепях, мне удалось выудить из парня кое-какие сведения. А какого хрена сделал ты?

Глеб по-прежнему таращится в пол.

От отвращения я издаю стон, вынимаю телефон и быстро пролистываю сообщения.

— Идем. — Направляюсь к двери, не считаю нужным даже смотреть в его сторону.

Шагаю по коридору, Глеб держится рядом и время от времени на меня поглядывает. Этот здоровущий бычара сумел бы вынуть из человека все внутренности быстрее, чем можно моргнуть, но разрешить себя связать? Такого он себе позволить не смог бы. Может, он и глуп, но ему понятно: ни за что на свете он не выбрался бы живым из подобной ситуации, тем более с информацией в кармане.

Когда работаешь с парнями вроде Глеба, необходимо уметь впечатлять. Доминировать. К счастью, для меня это естественное состояние, даже когда парни, о которых идет речь, раза в два превосходят меня в умственном плане и по весовой категории.

Ну, чем крупнее, тем больнее падать.

— Куда едем, босс? — спрашивает Глеб.

— Возвращаемся в таунхаус, — отвечаю я. — Ползин желает выслушать отчет.

Глава 13

Уилл

Неделю спустя

Балтимор, Мэриленд

— Скажи мне, кто это, — просит Вагнер.

— Подозреваемый, — отвечаю я и через стол пихаю ей фотографию.

Она принимает.

— Где взял?

— Не могу сказать.

— Да ладно тебе, Уилл, — говорит она. — Я — интеллект, ты — мускулы. А не наоборот.

— Окей, — отзываюсь я и порываюсь забрать фото.

Она прижимает снимок ладонью.

— Русский?

— Британец.

— Связан с Ползиным?

— В том-то и вопрос.

Она искоса взглядывает на фотографию.

— Знакомая внешность.

— Сможешь вызнать?

Она вздыхает.

— Да, смогу. Переберем британских мужчин в возрасте от двадцати пяти до сорока... Пройдемся по заключенным и преступникам, а потом расширим поиск. Сойдет?

Киваю.

Она записывает. В дверях появляется ее ассистент, и она шагает к нему, передает фото и что-то вполголоса говорит.

А мне-то думалось, что долбаные морские пехотинцы — ужас ужасный. Сроду не видал такого количества ассистентов и уровней организации, как в ЦРУ.

Стискиваю зубы. Все должно сработать.

Исчезновение Ползина меня раздавило. Разорвало изнутри.

Пока я растворялся в Ките, он работал над тем, чтоб Ползин потерялся.

Слишком долго я казнил себя за то, что позволил своему члену замаячить на пути восстановления справедливости в отношении моих парней. Парней, что отдали свои жизни. Они заслужили большего, чем сотворенное мной в том секс-клубе. Они заслужили человека получше, но, кроме меня, у них никого нет.

Впрочем, не так уж все и плохо.

В течение бесконечного количества часов, проведенных в самолете по пути домой через Атлантику, я сидел, словно громадный запертый в маленьком драндулете бык, и размышлял вовсе не о своих парнях. И не о провальном убийстве Ползина, что сжигало меня изнутри.

Я размышлял о Ките.

Было ясно, что секс со мной помог Киту выиграть время, такая своего рода уловка освободить работодателя. Всего лишь работа. Мне должно быть плевать — все это часть игры, а он один из лучших.

Но мне не плевать, а куча крошечных бутылочек «Джека Дэниелса», выпитая мной на борту самолета, лишь все усложнила.

Хотя секс-клуб не стал полнейшей неудачей.

Удостоверившись, что Ползин вылетел из курятника, я отправился к Вагнер. Она отдыхала в снятом на ночь номере. И я пробрался обратно. Один. Вломился и снял копию с записей камер наблюдения.

Может, этот шаг и был в стиле слона в посудной лавке, как сказал бы Кит? Черт, наверно, да. Но мне не хотелось уходить с пустыми руками, хотелось прихватить хоть какую-то подсказку. И думать я мог лишь о просмотре записей.

В гостиничном номере я вставил флешку в ноутбук. В конце концов, наткнулся на приличное изображение Кита. Он куда-то шел с одним из русских отморозков и стрелял глазами ледяной фурии в крупногабаритного бойца. На нем было длинное черное пальто, и, судя по виду, он был до одурения взбешен. Он уже не был уравновешенной, элегантной подружкой русского миллиардера Сергея Ползина, а был больше похож на человека. Настоящего человека.

Я сидел в номере отеля и очень-очень долго таращился на картинку. На том стоп-кадре Кит по-прежнему был высок, светловолос и прекрасен, по-прежнему, невзирая на пальто, был похож на человека из светского общества, но теперь я сумел разглядеть настоящего Кита, свирепого воина.

Вернувшись в секс-клуб за записями, я думал лишь о поиске подсказок, что приведут меня к Киту. Но все обдумав, я пришел к выводу, что Кит был ключиком к гораздо большему.

К Ползину.

ЦРУ уже проверило прошлое подружки Ползина, Кейт, но Кейт — женщины. Им ни разу не пришло в голову проверить ее в качестве мужчины.

Потому что они не знали. А я знал.

При помощи Кита мы могли бы отследить Ползина. У нас мог бы появиться новый подход к Ползину, может, даже с эффектом неожиданности.

Если б только я сумел идентифицировать Кита.

В тот вечер я отправил записи своему отцу. И даже получил своеобразное удовлетворение от того, что Кит потешался над профессией моего отца. Ну, Кит не смеялся бы, если б был в курсе того, что сейчас я держу в руке. Пришлось вынудить отца использовать все навыки составления портретов и фотошопинга, чтоб преобразить нахмуренного Кита в мужчину, которого я видел в первый вечер в отеле. Я сказал убрать длинные волосы, макияж и украшения, любые мелочи, которые составляли недосягаемый образ Кейт.