- Вот чего я не понимаю - разве приятно убивать? Природой человек запрограммирован на хорошее. Если бы мы не имели внутреннего барьера, давно перебили бы друг друга. Киллеры - кто они? Кто угодно, только не люди. Какой-то отдельный сорт. Изгои. Или человеческий брак. У них мозги неправильно вставлены. Разве не приходит по ночам мысль, что судьба могла бы сложиться по-другому? Разве не мучает раскаяние? А душа? Есть ли она у них? Неужели ей легче гореть огнем ненависти, чем сиять лучами любви? - вопросила Тиффани и строго посмотрела на Марка.
Он не ответил - все и так ясно. Протянул руки.
- Иди ко мне.
Она послушно сползла с подушки и легла ему на грудь - слушать мерное биение его сердца. Оно успокаивало и убаюкивало ее как колыбельная песня. Но чтобы впадать в сон - о том не могло быть и речи.
- Не бойся за меня, - сказала она вполголоса. - Не собираюсь устраивать истерики или совершать необдуманные шаги. Ты подтвердил мои подозрения, и сейчас мне, как ни странно, легче. Хотелось бы так ненавидеть Роберта, чтобы моя ненависть его испепелила, но это не вернет родителей. - Вздохнула, помолчала. - Мне хорошо с тобой, Марк.
Он крепко обнимал ее, и внутри его рук девушка чувствовала себя уютно и защищенно. Марк наклонился, послушал дыхание - оно было едва ощутимое, ровное, несмотря на недавнюю возмущенную тираду. Он лизнул ее щеку теплым, влажным языком, поцеловал легонько, одними губами.
Свечи потрескивали и таяли, превращаясь в лужи воска. Огоньки их дрожали, пытаясь разогнать мрак. Кругом так тихо и мирно, что мысли об опасности казались почти смешными.
Но она существует, и нельзя дать себя убаюкать. Когда свечи догорят, наступит рассвет, надо будет спешить. Пусть Тиффани отдохнет - полежит на нем, отогреется, забудется. Подремлет минут пять. Потом он ее разбудит и...
- Давай его убьем, - отчетливо проговорила она в самое его ухо. - Ты купишь пистолет, передашь мне. Когда он в очередной раз пришлет за мной машину, поеду и пристрелю его. Прямо в спальне. Его никто искать не будет. И в полицию сообщать.
- Охранники?
- Они разбегутся. Зачем защищать мертвого хозяина? Побегут грабить его добро. Я в это время уйду. Ты будешь ждать меня на машине за воротами.
- Не надо, малыш, не думай о насилии. Не будем уподобляться Левше. Его настигнет рука судьбы, я уверен.
- Но живой Роберт не оставит нас в покое. Он жутко подозрительный. И недоверчивый - как зверь. Нутром чует неприятности...
- Мы поедем ко мне. Он не знает адреса и никогда тебя не найдет. Пару недель посидишь дома. Он догадается, что ты его бросила, и смирится.
- Он никогда не смирится. Будет нас искать. И найдет. И убьет. Обоих. Ему терять нечего...
- И приобретать тоже.
Отставной мафиозо не внушил Марку священного ужаса даже после того, как отстрелил боковое зеркало на машине. Роберту-киллеру следует понять - прошли те времена, когда проблемы решались с помощью оружия. Заставить себя любить невозможно. Ситуация изменилась. Тиффани больше не ребенок, которого можно купить подарками. Она взрослый, самостоятельный человек. Хочет сама выбирать судьбу. Вернее, уже выбрала. Здесь и сейчас их пути разойдутся. Навсегда.
- Мы должны уходить отсюда. Сию минуту. Возьми с собой самые необходимые вещи. И поторопись, чтобы он нас утром не застал.
- Не застанет. Он сюда не приезжает. Раз в неделю присылает своих подручных на «Феррари». Сегодня не его день. Сегодня нам никто не помешает. - Точно так, как он недавно, она лизнула его в щеку.
Он не удержался, поймал ее губы, захватил в поцелуй.
Оказывается, ощущение опасности сидело лишь в голове и не коснулось сердца. Оно не желало беспокоиться на этом островке счастья. Здесь покой, оторванность от мира и его неприятностей. Крыша над головой и любимый человек рядом. Марк ощущал себя везунчиком. Разве существует сила, способная их разъединить?
6.
Нет такой силы. Любовь преодолеет опасности - мнимые и настоящие. Они далеко, а Тиффани рядом. Она единственная реальность, которая важна.
Не отрываясь от ее рта, он провел по ней нескромными, любознательными пальцами. Поймал груди, они были ему знакомы, они все еще идеально помещались в ладонях. Сжал, помассировал - соски набухли и твердыми горошинами воткнулись в его ладони. Ощутил ответную реакцию в собственном паху. Обмен сигналами - это разговор тел.
С того момента Марк сознательно наблюдал за процессом возбуждения - своего и Тиффани.
Молодость тороплива, процесс проходил в ускоренном темпе. Спортивное авто достигает ста километров за четыре с половиной секунды, за те же секунды Марк достиг стропроцентной готовности заняться сексом. Удивился сам - вроде и не дрался накануне с группой афро, не лежал в больнице с сотрясением, не занимался недавно два часа без передышки любовью с Тиффани.
Она не отставала. Ее возбуждение выдавали окрепшие соски, которые так и норовили проскользнуть между его пальцами, и дыхание, которое становилось чаще и слышнее. Дрожь проходила волнами по телу, движения становились нетерпеливее, глухой стон звучал в горле.
Кажется, она его обгоняла. Оторвалась от его губ, вскочила, отбросила подальше плед - тепло его больше не требовалось. Она сама пылала как камин: глаза сверкали огнем, кожа исходила жаром. Бегло глянула на пенис - готов ли к соитию.
Готов давно, стоит, напряженно покачиваясь. Облизала его головку, подвела под свою нежную кожицу. Провела туда-сюда. Испустила короткий вздох - как предвкушение.
Она медленно впускала его в себя, как посетителя в музей, в котором у самого входа начинаются шедевры, и он должен непременно ими полюбоваться. Прочувствовать восторг. Ощутить себя избранником. Вознестись и увлечь ее за собой. Его вхождение она сопровождала протяженным стоном удовольствия, и не было на свете другого гостя, которого она встретила бы приветливее.
Он вошел глубоко, достиг ее сокровищницы, задержался там и отправился обратно. С того мгновения тела обоих запели в унисон. Внутренние органы, мышцы и конечности перестали отдельно существовать и превратились в единый орган наслаждения.
Секс - это счастье, которое всегда с тобой. Это приступ, который продолжается долго, и впечатления от которого практически не с чем сравнить.
Ну, разве что с поеданием шоколада? Нет, слишком слабое ощущение и только во рту. Тогда золотое колечко на пальце? Нет, это поглаживание гордыни. Дорогой автомобиль? Показуха, не более того. Выигрыш в лотерею? Это удача, которая часто оборачивается проблемой.
Желание было неутолимым и опьяняющим. Марк и Тиффани занимались любовью столь неистово, ожесточенно, будто лет десять не имели секса и точно знали, что еще столько же не будут иметь. Они экспериментировали на ходу, соревновались в изощренности, пробовали разные позы, не размыкаясь, не останавливаясь передохнуть или промочить охрипшее горло.
Крики и шепот, стоны и возгласы - это звуки любви, от них влюбленные заводились сильнее. Даже диван не выдержал - начал попискивать от происходившего на нем энтузиазма. Потом раскачался, отбросил стыдливость и громким скрипом внес свой голос в общий хор.
Они кружились и кувыркались на нем, стонали и охали, потом Марк сбавил темп и улегся горизонтально. Давно и успешно нарушая предписание доктора Халида, в последние минуты ощущал головокружение. О котором не собирался сообщать. Его неуверенное состояние не должно мешать Тиффани - после нервной встряски ей следует расслабиться и получить побольше положительных эмоций. К счастью, сотрясение не сказалось на эрекции. Пока. Но переутомляться нежелательно - надо сохранять силы еще и для побега.
Тиффани переутомиться не боялась. Продолжала потихоньку двигаться на нем, сохраняя лишь поверхностное касание: пусть органы любви не забывают о взаимном существовании и накапливают желание более тесного контакта. Пододвинула груди Марку так, чтоб удобнее было целовать. Когда он особенно полно их захватывал, одновременно лаская языком соски, она охала и шустрее шевелила бедрами. Так они беспокоили друг друга: он ее вверху, она его внизу - увлекательная и не напрягающая игра, которая могла бы продолжаться бесконечно.
Но неторопливость - удел отягощенных годами.