Которое так и не применил.
Странно то, что жизнь Лилии, в сто раз ценнее его, он оборвал, не задумываясь, а свою - никчемную и глупую оборвать не хватало сил.
Искреннее раскаяние порождает желание исправить то, что можно. Мертвых не вернуть, значит, надо попытаться изменить себя. Как говорится «встать на путь истины», очиститься от зла. Начать поступать не по-дьявольски, а по-человечески.
Как это сделать? Бежать в первую попавшуюся церковь, исповедоваться неизвестно перед кем, просить о прощении неизвестно кого? Потом ждать ответа с неба? А если он задержится в пути?
И что толку от чужого прощения, если сам себя не простил...
Нет, церковь - это фальшь и показуха. Роберт хотел измениться по-настоящему.
Измениться на уровне тонкой материи - той самой души, остатки которой не вымыли реки пролитой крови и потоки денег, заработанных на несчастьях других.
Он прислушался к себе - не к материально рассуждающему уму, а к зову сердца.
И отправился в Комптон, где жила мать. Жива ли она?
Знал адрес, но зайти не решился. Ездил по улицам вокруг ее дома, изучил его до мелочей. Одноэтажный - когда-то желтый, теперь выцветший до бледности, с серой крышей. На дорогу выходили два окна, как два глаза, закрытые черными ставнями, и казалось - дом спал. У правой стены миниатюрный портик с двумя колоннами и треугольной верхушкой, за ним вход. На доме кое-где краска облупилась, и виднелись доски, начавшие рассыпаться. Ставни сидели криво. Покрытие из искусственной травы на газоне протерлось. Впечатление запущенности и финансового недостатка.
Ездил по улицам долго, до вечера. Увидеть мать не удалось.
Захваченный навязчивой идеей, Роберт стал приезжать туда чуть ли не каждый день.
Первый шаг к обновлению.
За которым последовали другие. Он бросил пить. Отошел от дел, сославшись на возраст и нездоровье. Первое было правдой, второе - нет. Неважно. Он давно подготавливал себе преемника, так что с его уходом мафия потери не понесла.
Однажды, проезжая по улице, заметил - дверь открылась, и вышла девушка в коротком платье, слишком молодая, подросток. «Вероятно, помощница по хозяйству», - подумал Роберт и хотел нажать на газ. Что-то остановило. Что-то знакомое было в этой девушке. Еле уловимое. Из его прошлого - как она шла, чуть откинувшись назад, как поправляла волосы, отставив локоть...
Припарковался, вышел из машины.
- Не подскажете, где здесь ближайшая заправка? - обратился к девушке, когда проходила мимо.
Та повернулась, и мир вдруг накрыли сумерки, хотя была середина дня. Осталась только она - будто в ярком луче софита. Роберт остолбенел. Ее глаза... Их нельзя спутать ни с какими другими. Он не видел их больше десяти лет: неясно-голубые, будто облака, отразившиеся в море. Глаза, в которых хотелось утонуть.
Лилия? Она воскресла и даже помолодела?!
Но этого не может быть! Его жена мертва. И ее неродившийся ребенок тоже. Нет, погоди... А первое их дитя... Та самая малышка, которую он не убил? Неужели это она?!
Девушка что-то говорила, Роберт не слышал. Она показывала на пальцах, он не обращал внимания. Она потрясла его за рукав.
- С вами все в порядке?
33.
Нет, с ним все было не в порядке. Находился вне себя. В полнейшем разброде и растерянности - впервые в жизни. Лишь одну вещь осознавал: он не может потерять ее еще раз. Зачем, почему - дело второе.
Заставил себя очнуться.
- Вы мне ужасно напоминаете одну знакомую, - проговорил он деревянным голосом, до смешного ненатуральным. - Простите, ваша фамилия Ди Люка?
- Да, - ответила девушка и удивленно посмотрела на незнакомца. - Откуда вы знаете?
- А маму звали Лилия?
- Да. - Удивление в ее глазах сменилось настороженностью. - Вы кто?
- Не пугайтесь. Я ваш родственник. Роберт Ди Люка.
Девушка присмотрелась к мужчине. Настороженность растаяла, глаза потеплели, на губах появилась улыбка.
- Точно. Я вас узнала. Видела на фотографиях в бабушкином альбоме.
- Она жива? - Старался не выдавать волнения, но голос дрогнул.
- Да. Мы вместе живем. Хотите зайти?
- Нет-нет. Сейчас не время. Тебя как зовут?
- Тиффани, - ответила она и церемонно протянула руку. Он взял ее мягкую ладонь и не отпустил. Прикрыл второй рукой.
- Послушай, Тиффани. У нас в семье сложились слишком неоднозначные отношения. Можно попросить не рассказывать бабушке о встрече со мной? Пусть это останется нашим маленьким секретом. Когда-нибудь, когда наступит подходящий момент, я обязательно ее навещу.
- Хорошо. - Тиффани кивнула и мягко высвободила руку. - Извините, мне пора. Я в аптеку шла. Бабушке нужно лекарство.
- Что за лекарство?
- Для пищеварения. Флакорабин. Только у нее потом голова кружится, и надо лежать.
- Почему?
- Побочный эффект.
- А другое нельзя купить?
- Другие дорогие, - сказала Тиффани и сделала шаг в сторону, собравшись уходить.
- Подожди.
Роберт потянулся к заднему карману за портмоне. Достал несколько двадцаток, щедрым жестом протянул Тиффани.
- Купи самые хорошие.
Она секунду помедлила, глянула вскользь на одежду, на машину. Человек не чужой. Взамен ничего не просит. Не бездомный, не бедняк, раз на «Феррари» ездит. Смотрит просительно, значит - искренне хочет помочь. Почему нет? Мелани - его мать. И неважно, что между ними произошло, в каждой семье бывает.
Приняла деньги.
- Спасибо. - На глазок прикинула сумму. - Куплю самые дорогие таблетки - швейцарские. Они в воде растворяются, пьются легко. И не имеют побочных действий. Спасибо, дядя Роберт.
- Называй меня просто Роберт.
- Хорошо, Роберт. - Тиффани вопросительно посмотрела на него: уходить не торопится, хочет еще что-то спросить? Про состояние матери или...
- Тиффани... У меня вопрос... - Роберт замялся, неожиданно для самого. Обычно он не робел с людьми, тем более - с женщинами, тем более - с подростками. - Можно мне иногда приезжать сюда, поговорить, справиться о здоровье бабушки? Ты не против? Но пока не буду заходить в дом. У нас старые проблемы, знаешь, как иногда бывает. Хочу постепенно налаживать контакт.
- Конечно, я не против. Вы можете мне звонить. Запишите номер.
Не поверил собственным ушам. Удача! Тиффани не только отнеслась к нему без предубеждений, она согласна поддерживать контакт. Значит, в семье ничего не знают... И не догадываются...
Записал ее телефон, попрощался. Тиффани отправилась по тротуару, Роберт сел за руль. Не сел, а плюхнулся - машина просела, недовольно пискнув. Коленки не держали, руки тряслись. Чтобы их успокоить, схватился за рулевое колесо. Взглянул в зеркало заднего вида, и молча ахнул. Тиффани была не только глазами похожа на мать, сзади вообще ничем от нее не отличалась. Та же хрупкость. Те же невероятно стройные, волнующие ноги...
Роберт вслух вздохнул, и получилось - вроде всхлипнул. Подступили слезы, сдержать их не нашел сил. Завел мотор, медленно тронул машину. Слезы текли и мешали обзору, но Роберт их не вытирал. Чувствовал себя опустошенным. Или обновленным. В любом случае - изменившимся. Точно знал, что в лучшую сторону. В его внутреннем вакууме из пыли и пепла родилась надежда, только пока непонятно - на что. Почему-то ощущалась радость.
Доставил машину домой, бросил напротив виллы, предоставив слугам дальше позаботиться, сам отправился на берег.
День клонился к вечеру, людей на пляже немного, и они не мешали. Роберт прошел далеко-далеко - где кончался песок и начинались каменистые дюны, туда даже нудисты не заходили. Опустился на валун, отполированный дождями и ветрами. Посмотрел на заходящее солнце в багровом ореоле.
Странные мысли пришли. Живет на свете шестьдесят лет, а ни разу не остановился, чтобы без суеты и спешки полюбоваться морским закатом среди причудливо раскрашенных облаков. Не прислушался к переливчатому голосу волн, которые торопятся на берег, потом также торопливо бегут назад, оставляя пузырьки пены и ошметки морской травы. Не взглянул на темнеющее от сумерек небо, не подстерег рождение первой звезды. Не подставил лицо океанскому бризу. Оказывается - его прикосновение нежно и тепло, как прикосновение любимых рук.