Чалый закрутил кран и вышел из комнаты. Солнце мягким свечением окутывало горы, еще немного, и через огромные панорамные окна гостиной свет зальет все кругом... Свет будет повсюду. Его не будет только в душе. Без нее... ничего не будет.
- Привет, па...
Чалый оглянулся. Сонный Сашка стоял на пороге комнаты, беззаботно почесывая впалый живот. Сердце замерло от любви огромной, невероятной силы. Он сделал сына случайно, методом тыка, не осознавая даже, как это - быть отцом. Как это - нести ответственность за маленького человека, подчинив ему все свои интересы... Его вложение было настолько минимальным, а дивиденды - такими огромными, что он до сих пор удивлялся, как так вообще получилось. Как он обрел свое личное чудо? За какие заслуги оно было ему даровано? И почему теперь кто-то свыше решил, что может его отобрать?!
- Привет, Сань... Ты чего в такую рань подхватился?
- Пить захотел... Ты... не знаешь, где мама? - ребенок задорно вскинул бровь, тем самым наглядно демонстрируя отцу, что не такой он уже и ребенок. Чалый криво улыбнулся, хотя не испытывал никакого веселья. Напротив, от пришедшей в голову мысли хотелось завыть, но... Он не имел больше права молчать.
- Знаю...
- Вы помирились, да? Мама тебя и в правду простила...
Он был такой счастливый! Такой воодушевленный их мнимым примирением с Лией...
- Нет, Сашка... Боюсь, что мне далеко до прощения.
- Почему? - нет, веселье еще не покинуло его глаза... его просто медленно вытесняла тревога. Сашка как будто почувствовал, что им с отцом предстоит не самый легкий разговор.
- Ты уже в курсе, что я выдумал болезнь Лии, чтобы хоть как-то объяснить тебе ее исчезновение. Но, если так разобраться, это выдумка лишь отчасти. Лия действительно больна. У нее расстройство пищевого поведения... Что-то по типу анорексии. Ты, должно быть, слышал о таком, - Чалый сделал паузу и, только дождавшись кивка сына, продолжил, - но ты не знаешь, почему я так поступил... Почему отобрал тебя у матери.
Мальчик кивнул. Опустил взгляд к полу. Пошевелил пальцами на ногах, будто бы нарочно оттягивая время.
- Так почему? - наконец не выдержал он. И Чалый вдруг запоздало подумал о том, что понятия не имеет, как объяснить двенадцатилетнему мальчику все, что случилось. Разве он сможет понять? А простить? И достоин ли Александр прощения?
- Лия хотела уйти от меня. А я... не смог ее отпустить достойно.
- Я ничего не понимаю, - растерянно потряс головой ребенок.
- Я ей мстил. Запретив ей с тобой встречаться, я ей мстил.
- За что?
- За то, в чем, как оказалось, я был и сам виноват. За нелюбовь. За ее нелюбовь ко мне.
Саша растерянно кивнул. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но не произнес ни звука. Отошел к окну, повернувшись к отцу спиной.
- А мне... Мне ты тоже за что-то мстил?
- Нет! - Александр двумя стремительными шагами преодолел комнату и, обняв сына за плечи, прижал его к собственному боку. - Я не хотел твоей боли... Просто... ярость... она затуманила мозг, понимаешь? Этому нет оправданий. И я не оправдываюсь, не думай...
- Тогда... что же ты делаешь?
- Каюсь. Я каюсь перед тобой, сынок.
И снова в комнате воцарилась тишина. Такая страшная в своей наполненности невысказанным.
- Как прежде перед мамой?
- Да.
- Но она тебя не простила?
- Нет.
- Тогда почему она с тобой? - Сашкин голос зазвенел. Впервые с начала их нелегкого разговора. До этого он мужественно держался. Его сынок...
- Ты знаешь, что наши поиски донора не увенчались успехом... - начал издалека Александр.
- И?
- Я решил, что мы можем... можем его получить, если родим тебе брата... Или сестру.
- Кого получить? - едва слышно переспросил ребенок.
- Донора. Когда у нас родится малыш, его пуповинная кровь станет отличным донорским материалом для тебя. Самым лучшим материалом из всех возможных.
Губы Сашки задрожали, но он их упрямо сжал. Один в один, как это делала Лия. Их сын был очень... очень на нее похож.
- Получается, что если бы не моя болезнь, то ты никогда бы не позволил нам встретиться?
Чалый стиснул зубы, но все же кивнул. Он не хотел обманывать сына. И не хотел обманываться сам. Удивляло же его совсем другое. Точность, с которой Сашка отделял важное от второстепенного. Формулировки, которыми он оперировал, вопросы, которые задавал...
- Я не знаю, Саша. Это очень сложный вопрос. Но не буду врать, что осознание собственной вины ко мне пришло лишь недавно. Раньше... я вообще старался об этом не думать.
Сашка кивнул. Отступил от отца на шаг. Отстранился.
- Мне это не надо. Мне не надо... не надо этих жертв...
- Саша...
- Мне не нужен донор такой ценой. Если ты поступил с ней действительно так ужасно, как говоришь...
- Именно так я и сделал, только какое отношение это имеет...
Сашка не дал отцу договорить:
- Я не хочу, чтобы мама была с тобой... из-за меня. Не хочу... Должно быть, ты и правда совершил что-то ужасное. Иначе... иначе мама бы тебя непременно простила!
- Сашка, сынок...
- Я не хочу, чтобы она была с тобой! - заорал Сашка. - Или ты меня не слышишь?! Держись от мамы подальше, понял?! Держись от нее подальше! Иначе... иначе я убью тебя! Убью!
В пылу ссоры они не заметили появления Лии. Очнулись лишь только тогда, когда за ее спиной, дребезжа стеклянными витражами, резко захлопнулась дверь.
- Мама...
- Что здесь происходит?
- Я ему все рассказал.
Глаза Лии потрясенно расширились:
- Зачем? Господи боже... Зачем?! Сынок...
- Я хочу вернуться домой. С мамой...
- Мы ведь уже проходили это, Сашка... Я просто хотел быть честным с тобой до конца...
- Кому нужна эта правда?! - взорвалась Лия. - Ему двенадцать лет!
- Я не маленький!
- Правда нужна нам всем. Я задолжал ее. Тебе и Саше.
Лия подошла к сыну. Обхватила его лицо ладонями:
- Сашенька... Мальчик мой...
- Ты не будешь жить с ним, только лишь из-за меня. Не будешь!
- Но... Саша!
- Я сказал! Если он сделал так, что ты не можешь его простить... то мы уедем!
- Но... все не так, слышишь?! Да, поначалу... простить было нелегко... но сейчас я не злюсь. Это сложно объяснить. - Лия бросила на Чалого отчаянный взгляд поверх головы сына, - мы... я... очень любила твоего папу. Не знаю, что он тебе рассказал, и зачем, но... не думаю, что папа и сам до конца понимает ситуацию правильно.
Чалый застыл. Распрямил руки по швам. Сглотнул. Сердце, что есть силы, ударило по ребрам.
- И чего же он не понимает? - недоверчиво нахмурился Сашка.
- Твоя болезнь... переживания о тебе, они нас сблизили. Заставили на многое посмотреть иначе, увидеть друг в друге то, чего мы раньше не замечали. Так что я... не стала бы утверждать, что мы... вместе только из-за тебя.
- Ты ведь не врешь мне? - на последнем слове Сашкин голос сломался.
Лия покачала головой и еще крепче обняла сына:
- Нет. Мы с папой запутались. Сделали много ошибок. Не только он один, но и я... Однако сейчас мы хотели бы попробовать заново.
- И родить ребенка?
- Да... Но не потому, что тебе нужен донор!
- А почему же?
- Потому что мы с папой всегда хотели много детей.
Ответив на последний вопрос, Лия подняла голову к потолку, словно боялась, что за подобную ложь тот обрушится им прямо на головы. Но ничего такого не произошло. Сашка лишь сильнее сжал руки у нее на талии, а Чалый отошел к стене. Лия не знала, о чем он думает, даже предположить не могла. В последнее время его поступки не поддавались никакому логическому объяснению. Невозможно было просчитать, что еще взбредет ему в голову. Сегодня, с какого-то перепугу, он решил все выложить Сашке, а завтра... Что он придумает завтра?! Как ей вообще жить? Как ей... теперь?
- Что ты имела в виду, когда говорила об ошибках, которые совершила? - много позже, когда они остались наедине, спросил Чалый.