Я выпивал, пока мой брат и его девушка дразнили друг друга. Я бы позавидовал их любви, если бы меня заботили такие отношения. Но я этого не сделал, поэтому я практически не обращал на них внимания.
Я отвел от них взгляд, игнорируя их сентиментальные и публичные проявления любви, в сторону старшего брата Слоун, Зига. Он, кажется, довольно хороший парень, и ему чертовски нравится в моем клубе.
– Боже! Ей нужно притащить свою задницу сюда и сесть на мои коленки, – сказал он, когда на сцену вышла еще одна красивая блондинка с более выраженными изгибами.
Он засмеялся и застонал, выпивая еще один стакан «Южного Комфорта»2 со Спрайтом. Он поймал мой взгляд, и еще громче выкрикнул, посылая мне шутливый удар в руку.
– Выпей, мужик! Мне нужно, чтобы кто-нибудь напился. Тот, кто хочет быть в таком клубе с моей сестрой, переворачивает во мне дерьмо! – Он засмеялся еще сильнее, что вероятнее всего, было оправдано.
– Я думаю, что ты отлично справляешься сам, – ответил я ему, когда он потерял равновесие и чуть почти не выпал из своего кресла.
Я подумал о том, чтобы уйти отсюда и в этот момент музыка снова поменялась, заставляя меня остановиться. Сексуальная песня Madonna «Justify My Love»3 показалась мне интересной, но все, же странным выбором для танца, и это привлекло все мое внимание на сцену.
С левой стороны сцены появилась девушка. Она медленно шла по сцене. Прожектор следовал за ней, и я увидел, что на ней только мужская рубашка и галстук. И больше ничего.
Ее длинные ноги – на шпильках, которые она одела, казались еще длиннее – и прекрасно загорелыми. Ноги танцовщицы. Сильные. Изящные. Грациозные.
Каждый шаг, который она делала, являлся сексуальным, чувственным движением ног. Медленным. Продуманным. Я сидел немного напряженным на своем стуле. Я сразу же изменился от слегка заинтересованного до крайне заинтригованного, и я действительно не знал, почему. Я видел, как сотни танцоров танцуют сотни танцев. Но я никогда не видел ничего такого. И что-то в этом было завораживающее.
Когда она приблизилась, я увидел, что на ее густых коричневых волосах была шляпа. В ее руке была блестящая черная трость. Когда она дошла до центра, она остановилась, размахивая тростью, прежде чем подпереть ею свое тело. В одно движение она напрягла ноги и наклоняется вперед, демонстрируя длину своих идеальных бедер, когда они ослабели в изгибах ее идеальной задницы.
Прежде чем я закончил смотреть, она выпрямилась, покрутила тростью над головой и держала один конец в каждой руке. Она согнула спину, заставляя открыть то, что называется соблазнительными сиськами. Затем, все еще двигаясь медленно, она опустила трость вниз, проведя ею по своей груди, животу.
Каждое действие было плавным и неторопливым. Каждое движение было сексуальным и гибким, ее тело переходило от одного движения к другому, идеально попадая в музыку.
Я смотрел на ее лицо. Под тенью ее шляпы все, что я увидел, это был ее рот. Но, черт возьми, какой рот! Ее губы были выкрашены в ярко-красный цвет и это, вероятно, самые яркие из тех, которые я когда-либо видел. Они были такими, какими я всегда называл губы, сосущие член – пухлыми, надутыми и прекрасно сформированными, чтобы скользить по головке моего члена.
Не будучи слишком восторженным сегодняшним вечером и развлечениями, я был удивлен, когда мой член дернулся, когда она прикусила нижнюю губу зубами и стала покусывать ее.
Я почувствовал, как из моей груди вырвался стон, когда она медленно опустилась на колени, откидывая трость от себя, как будто она делала отжимание, опустившись на живот. После нескольких ударов она выбросила трость и перевернулась на спину, ее бедра развернулись последними, как у кошки, которая готовится растянуться. Я почти почувствовал мурлыканье.
Ноги на сцене, она провела руками от бедер до живота, потянув край своей рубашки настолько, чтобы подразнить тем, что она носит внизу, прежде чем она двинулась дальше к своей груди и горлу. Ее проворные пальцы распутали галстук, медленно таща его по шее. Целенаправленно она крутила руками, обматывая шелк вокруг своих запястий.
На несколько секунд здесь оказались только я и эта девушка. Одни в этом зале. Ничего не было между нами, кроме этой музыки. И этого проклятого галстука. Слишком отчетливыми были образы, которыми я связывал ее с этим клочком красного материала, промелькнувшие в моей голове, заставили пульсировать даже мою молнию.
Она вяло растянула одну ногу прямо в воздухе, а другую оставила лежать на сцене. Она подняла руки и схватила лодыжку, прижимая руки к колену, подтягивая ногу к лицу. Ее бедра расширились до идеального шпагата, который показал маленькие черные, атласные трусики. Когда я их увидел, все, о чем я смог думать, так это о том, что я стою на коленях между этими ногами и целую этот шелковистый материал.
Я увидел, как ее губы сморщились, когда она поцеловала колено. Я был очарован. Но когда я увидел, что ее язык исчезает, я почувствовал, что смогу пробить дырку в столе. В ней было что-то очень интригующее. Как будто она даже не знала, что мы здесь, как будто она потерялась в своей собственной голове. Боже, как бы я хотел быть частью того, что она представляет!
Я почувствовал руку на своем плече, мешая смотреть на сцену. Меня мгновенно охватило раздражение от того, что кто-то вмешивается. Но я не оторвался от сцены, даже не обернулся, пока меня не потревожил чей-то голос.
Это был мой брат. И это он решил привлечь мое внимание к себе. Наконец, я повернулся, даже не пытаясь скрыть свой взволнованный взгляд.
– Что?
– Ты можешь отвезти нас домой? Слоун не очень хорошо себя чувствует. Она, может быть, съела что-то не то. – Он посмотрел на меня выразительным взглядом. Мне потребовалась секунда, чтобы полностью отключиться от девушки, которая меня так восхитила, но, в конце концов (неохотно) мне пришлось это сделать. И я вспомнил, что Слоун не выпила свой стакан текилы. Тогда я понял, почему. Хейми рассказал, что она беременна, но они еще не рассказали об этом ее семье, поэтому он попросил меня ничего не говорить.
– О.… хорошо, – ответил я слишком резко. – Да, я могу отвезти вас.
Не решаясь уйти, я снова оглянулся в сторону сцены, чтобы снова увидеть ту девушку, которая стояла на коленях, отбрасывая свою шляпу. Грива из шелковистых каштановых локонов падала на ее плечи, и я получил лишь кратковременную вспышку ее лица. Ее волосы закрутились вокруг, чтобы затенить ее черты лица. Но не раньше, прежде чем я получил проблеск ее бледно-зеленых глаз. И то, как они расширяются, когда встречается с моими глазами.
Мгновенно, я оказался в прошлом. На несколько лет. На мягкой поляне в лесу. Гладкая кожа девушки, которая лежала рядом со мной.
Я вспомнил эти глаза. Этот рот. Я вспомнил немного странную, менее зрелую версию тела этой женщины. Как чувствовал ее прикосновения и мне хотелось удержать ее. Как она смеялась. Как она пахла. Как это все закончилось.
И как я никогда бы не смог этого забыть.
О Боже!
Это была Кеннеди.
Глава 2. Кеннеди
Мое сердце останавливалось в груди, и я забыла, как дышать, когда мои глаза встретились с теми горящими сине-зеленными, от которых я никогда не смогла бы полностью защитится.
Риз.
Он стоял прямо передо мной. За долю секунды я проанализировала его до мельчайших подробностей.
Он великолепно повзрослел. Он был все еще таким же высоким, ужасно красивым, каким он был все те годы, но теперь он стал мужчиной. Потрясающим мужчиной.
Его плечи казались шире, если это было возможно. Сильными. Его руки были длинными и могущественными в рубашке, бицепсы торчали под дорогой материей даже в неподвижном состоянии, талия четкая, живот плоский, а бедра такие же упругие, как и всегда. То, что было когда-то между ними, заставило залиться краской мои щеки – наслаждаясь выпуклостью под молнией.
Как бы сильно я не старалась стереть тот день из памяти, все моментально возвращалось с кристаллической ясностью. Я вспомнила то чувство, словно была сокрушенная им.
Он стоял совершенным, все еще смотрящим на меня. Изучал меня. В то время, когда его глаза скользили по моему телу, я чувствовала их, хотя он не и касался меня. Снова. Как раньше.
Я почувствовала давление его поцелуя, когда водная стихия остановилась на моих губах. Я почувствовала нарастающее удовольствие, скатывающееся вниз по горлу туда, где моя грудь поднималась и отпускалась под костюмом. Когда его взгляд остановился на моей груди, мои соски загорелись, вспоминая ощущения прикосновения его ладоней. И когда он двинулся к моему животу, останавливаясь у края короткой кромки моей рубашки там, где она едва прикрывала мои черные трусики, я почувствовала поток нежеланного тепла.