Дона Воэн - Все имеет свою цену

Хэллоран торопливо посадил их в «роллс», не обращая внимания на сопротивление мисс Лили, которая требовала, чтобы они попытались что-нибудь сделать для бедного Фрэнсиса, как будто теперь для него что-то еще можно было сделать. Потом она спросила, не следует ли им вызвать полицию.

— Никакой полиции, — сказал ей резко Хэллоран. — Разве вы хотите, чтобы название компании вашей бабушки трепали в газетах?

Он не мог посмотреть в глаза хозяйке. Она, как и он, знала, что он виновен в убийстве. В убийстве собственного племянника. Бледная и осунувшаяся, она сидела на заднем сиденье «роллса», обнимая одной рукой внучку.

— Куда ты повезешь нас, Патрик? — спросила хозяйка.

— Домой. А затем вы возвратитесь самолетом в Нью-Йорк. Первым же рейсом.

— А Дьявол? — воскликнула Лили. — Неужели никто так и не захочет узнать, что с ним случилось?

— Я позабочусь об этом, — мрачно пообещал Хэллоран. — Но что бы ни случилось, хозяйка и вы должны держаться в стороне от всего этого.

Хэллоран сел в машину. Гизелла на заднем сиденье крепко прижимала к себе внучку и думала, что ей не следовало бы позволять ему прятать все концы в воду. Однако в противном случае пострадала бы Лили.

— А твои деньги, бабушка! — вдруг вскричала Лили. — Они тоже погибли при взрыве.

— Это не имеет значения.

— И Дьявола больше нет в живых. — Она прислонилась к бабушке, и Гизелла почувствовала, как рыдания сотрясают изящное молодое тело Лили. Но в сердце своем Гизелла ощущала радость. Я вернула тебя, думала она. Живую. Это все, что для меня имеет значение.

* * *

«Роллс» остановился перед входом в Каса Дюран, и Хэллоран поспешил обойти машину, чтобы распахнуть дверцу пассажирам. Гизелла с изумлением увидела, как из внушительных дверей парадного входа появилась Сандра. Гизелле сначала показалось, что Сандра вот-вот сбежит по ступеням и заключит Лили в свои объятия, однако Сандра медлила.

— С ней все в порядке, — крикнула Гизелла своей дочери. — И она не будет плакать. Подойди и обними ее.

— О Лили! — воскликнула Сандра, сбегая по ступенькам.

Гизелла услышала, как позади нее захлопнулась дверца машины. Она оглянулась и встретилась взглядом с Хэллораном.

— Мне нужно уехать, хозяйка, — сказал он спокойно.

— Патрик...

— Мне нужно самому сообщить об этом Шейле. Боже мой! Юный Фрэнсис! Как он мог сделать такое? Как я мог сделать такое?

— Не суди себя слишком строго. Ты не знал.

— Я не думал. И это стоило мне кое-чего, что я очень любил. — Он показал рукой на мать и дочь, которые обнимались на верхней площадке лестницы. Гизелла взглянула в их сторону в тот момент, когда они входили в дом.

— Заставьте их тоже улететь, — посоветовал ей Хэллоран. — Не позволяйте, чтобы эта история коснулась их, хозяйка. Вы и ваши близкие заслуживаете лучшего, чем это.

Он торопливо направился к «роллсу» и сел за руль. Она видела, как он повел машину по направлению к гаражу. Несколько мгновений спустя он выехал оттуда в фургончике, которым пользовался для исполнения всяких хозяйственных поручений. Она смотрела ему вслед до тех пор, пока задние огоньки фургончика не скрылись в конце аллеи.

Войдя в дом, Гизелла узнала, что Лили уже ушла наверх.

— Нам придется уехать, — сообщила она Сандре. — Нужно как можно скорее улететь в Нью-Йорк. Здесь могут возникнуть... — она поискала подходящее слово — осложнения, и я не хочу, чтобы Лили впутывали в это.

Она ожидала возражений, но Сандра, как всегда, удивила ее.

— Я взяла на прокат машину. Я сама отвезу всех нас в аэропорт. Если только ты не хочешь, чтобы Хэллоран отвез нас в «роллсе».

— Нет, — она неожиданно обняла Сандру. — Я рада, что ты здесь.

Когда она повернулась, чтобы пойти наверх, Сандра схватила ее за руку.

— Ты собираешься рассказать ей?

— Рассказать ей о чем?

— О том, что я палец о палец не ударила, чтобы спасти ее жизнь.

— Ты оказалась права. Это была шутка. Они с этим парнем...

— Она мне рассказала. Но он погиб. И она тоже могла погибнуть.

Гизелла стояла, не шевелясь, и чувствовала, как ее сердце бухает в груди.

— Да, если бы он ее не высадил из машины.

— Это тетя Алекс убеждала меня, что все это — мистификация, но она считала... что ты организовала ее. Что это был тактический ход с целью остановить запуск линии Сандры.

— Алекс! — Сердцебиение у Гизеллы усилилось, и она сделала медленный глубокий вдох. — Мы с твоей тетей всегда из-за тебя ссорились. Думаю, ты не раз наблюдала это за долгие годы. А все эти игры, которые она устраивала со мной... не разрешая мне видеться с тобой... она очень жестокая женщина, Сандра.

— Но у нее всегда находилось время для меня. Тогда как ты... Я с детских лет помню все эти случаи, когда ты обещала заехать за мной, но так и не приезжала. Все случаи, когда ты заставляла меня одеваться и часами ждать твоего появления.

Гизелла устало покачала головой.

— Боюсь, что я не понимаю, о чем ты говоришь, Сандра. Но даже если бы все было так, как ты говоришь, то это было целую вечность назад, тогда как сейчас нам следует думать о Лили. Мы должны сложить вещи и уехать как можно скорее.

Сандра остановила ее, положив ей руку на локоть.

— Ты не ответила на мой вопрос. Ты собираешься рассказать Лили, что я так мало люблю ее, что не пришла ей на помощь?

— Я очень люблю вас обеих. Сама решай, что ты скажешь или не скажешь своей дочери. А теперь не кажется ли тебе, что пора вернуться в гостиницу и упаковать свои вещи?

Сандра покачала головой.

— Я попрошу прислать мои вещи сюда, если у нас еще есть время до отъезда. А если нет... Лили для меня важнее, чем все, что я оставила в «Брейкерс».

Гизелла обняла дочь.

— Ты и понятия не имеешь, сколько лет я ждала, чтобы услышать от тебя эти слова, дорогая.

Оказавшись в своей спальне, Гизелла поставила чемодан на кровать и упаковала несколько вещиц, которые она привезла с собой из Нью-Йорка. Двигаясь по комнате, она ощущала, как у нее учащается сердцебиение. Такой усталости она не чувствовала с тех пор, как прилетела в Ниццу на похороны Чарльза. Тру, подумала она. Тогда она в последний раз виделась с Тру.

Она присела на краешек кровати и стала рыться в сумочке в поисках сердечного лекарства. Она вытряхнула одну пилюльку на ладонь и положила под язык. Потом легла на подушку рядом с раскрытым чемоданом, все еще сжимая в руке пузырек с лекарством.

Было трое мужчин в моей жизни, думала она: Чарльз, Брайан и Тру. И каждый из них любил что-то другое больше, чем меня. Для Чарльза придуманный им образ самого себя был более важен, чем моя реальность. Для Брайана важнее всего был идеализированный образ леди, которой она совсем не была. А Тру... Тру любил свою семью. Она услышала, как открылась дверь, но чувствовала себя слишком усталой, чтобы подняться или даже повернуть голову в этом направлении.

— Я заказала билеты на самолет, — сказала Сандра. Гизелла не ответила, и Сандра подошла к постели.

— С тобой все так? Ты очень бледна.

— Уже поздно, и я устала.

Сандра присела на краешек кровати и взяла правую руку Гизеллы.

— У тебя влажные руки. Что-нибудь не в порядке? Позвать доктора? — Гизелла отрицательно покачала головой. — Ты уверена? Ты выглядишь совсем неважно.

Гизелла взглянула в лицо своей дочери и решилась. Она медленно подняла руку и раскрыла ладонь, показав Сандре бутылочку с пилюлями.

— Что это такое?

— Это то, о чем я тебе не говорила. И скрывала от всех остальных. В прошлом году в Париже у меня обнаружили заболевание сердца. Тамошний врач сказал, что мне следует вести более спокойную жизнь, но я была не готова расстаться с компанией. Это было все равно что расстаться с жизнью.

— Поэтому ты вернулась и начала со мной настоящую войну. — По голосу Сандры Гизелла поняла, что дочь относится к этому с юмором, и с души Гизеллы словно камень упал. — Ты действительно поразительная женщина.

— Не такая поразительная, как твоя бабушка Лилиан.