Брайан сел, размышляя над тем, о чем она говорила. Интересно, подумал он, неужели ее жизнь так одинока? Чарльз никогда и ничего не рассказывал о своей жене. Еще он подумал, что Гизелла, по-видимому, не очень-то счастлива в браке.
Она подошла к нему вплотную и нежными пальцами раздвинула волосы на его голове.
— Так, рану нужно промыть, — она прошла к раковине и вернулась с чистой, смоченной водой салфеткой. Когда она склонилась к нему, прикладывая влажную салфетку к голове, Брайан почувствовал, как под халатом свободно двигались ее ничем не сдерживаемые груди. Он резко втянул воздух.
— Тебе больно? — спросила Гизелла.
— Нет, — ответил Брайан, сжав руки и пытаясь направить мысли в другое русло.
— Потерпи, — сказала она бодрым голосом, смазывая рану чем-то жидким. Он поморщился. Она на пару минут вышла из кухни и возвратилась с одеялом. — Ничего не могу предложить из вещей Чарльза. У тебя слишком широкие плечи. Завернись вот в это, а я замою кровь на твоей сорочке.
Брайан протянул ей сорочку и, завернувшись в одеяло, стал наблюдать, как она, стоя у раковины, замывала ее холодной водой.
— По крайней мере сорочка не будет безнадежно испорчена, но я не знаю, сколько времени ей придется сохнуть. — Гизелла зажгла духовку и развесила сорочку на спинке стула перед ее открытой дверцей. Затем налила чашечку кофе и поставила на стол. — Вот, выпей. Но сначала дай мне еще раз взглянуть на твою рану.
Она взяла его голову обеими руками и повернула раной к свету. Брайан почувствовал, как поднимаются и опускаются ее груди под халатом и его собственная обнаженная грудь под одеялом.
— Уже лучше, — сказала Гизелла, взглянув ему в лицо. Брайану показалось, что время остановилось. Их лица были на расстоянии всего нескольких дюймов друг от друга. Брайан подумал, что интересно было бы узнать, каковы на вкус ее губы. Он наклонился вперед, а она склонилась к нему. Неожиданно открылась кухонная дверь. Они отпрянули друг от друга.
— Мне показалось, что забрался вор, — скороговоркой произнес Хэллоран. То, что он увидел, совсем ему не понравилось: Брайан Ролингс, полуголый, в сущности соблазняющий хозяйку...
— Г-н Ролингс доставил домой г-на Чарльза, — сказала она.
— В таком случае вы, наверное, захотите, чтобы я отвез вас домой, г-н Ролингс?
Ролингс встал.
— Да, пожалуй.
Кто-нибудь другой, окажись закутанным в одеяло, как краснокожий индеец, выглядел бы комично, но, к великому сожалению Хэллорана, только не Ролингс.
— Не можешь же ты уехать без сорочки! — воскликнула Гизелла.
Опережая ответ Ролингса, Хэллоран сорвался с места, схватил сорочку и передал Брайану.
— Она уже почти сухая, — сказал он, хотя тонкая ткань все еще была влажной.
Ролингс беспрекословно натянул сорочку. Это разозлило Хэллорана не меньше, чем предшествующая сцена.
— Вы готовы, сэр? — спросил он.
— Почему ты его так торопишь? — возмутилась хозяйка.
— Он прав. Мне пора, — сказал Ролингс. Улыбка, предназначенная Хэллорану, не заставила шофера сменить гнев на милость. Едва сдерживаясь, он чуть не вытолкал Ролингса из кухни. Если Господь справедлив, думал он, то Брайан Ролингс схватит воспаление легких после сегодняшней ночной проделки.
Но воспаление легких схватила его мамаша, которая, слабо соображая, каким-то образом выбралась из своей постели и настежь открыла окно, пока все спали. От холодного ночного воздуха она простудила грудь, и через неделю скончалась. Когда она умерла, хозяин дал Хэллорану свободный день, и он провел его в кругу семьи. Трудно сказать, каким образом в обстановке общей печали Шейла сумела догадаться, что его мрачное настроение объясняется не только смертью мамаши. Уж ей-то он поведал бы о истинной причине в последнюю очередь. И все же она несколько раз спрашивала его, что случилось.
В тот вечер когда все собрались за столом, Киф сказал:
— Теперь Шейле не нужно ухаживать за мамашей. Она решила возвратиться к Мейнворингам.
— Но ведь это такая вредная сучка, — с чувством сказал Хэллоран. Он видел, как Александра Мейнворинг мучила его хозяйку. — Лучше бы ей устроиться в какую-нибудь другую семью.
— Шейле нравится этот дом, да и платят там хорошо. Если бы мамаша прожила еще какое-то время, то я не знаю, как бы мы выкрутились с нашими мизерными доходами.
— А кто будет присматривать за малышкой Дорин?
— Тесси О'Коннор.
Квартира госпожи О'Коннор была расположена напротив телефона-автомата, поэтому ее хозяйка имела репутацию главной сплетницы многоквартирного дома.
— Но она будет выспрашивать у Дорин всякие пикантные подробности о вашей жизни, — сказал Хэллоран.
— Нам нечего скрывать, — заявил Киф.
В ту ночь мысли о Брайане Ролингсе рядом с его обожаемой хозяйкой мучили Хэллорана и не давали уснуть. Вдруг из темноты бывшей мамашиной комнаты кто-то шепотом окликнул его, и чье-то обнаженное тело скользнуло к нему в постель.
— Побойся Бога, Шейла, — взмолился он, пытаясь ее столкнуть. — Ты соображаешь, что делаешь?
— Пытаюсь дать тебе немножко любви и утешения. То, чего ты никогда не получишь от своей драгоценной хозяйки.
— Что если Киф услышит?
— Не услышит. Я дала ему немного мамашиного лекарства. Он будет спать, как дитя.
— А малышка? Что если она проснется?
— Я и Дорин дала немного.
— Ты дала ей этого лекарства? А что если доза слишком велика?
— Ты что меня за дурочку принимаешь? Я дала ей ровно столько, чтобы она крепко спала. Давай же, Пат! Давно я ждала этой ночи.
Пытаясь хоть немного оживить его символ мужественности, который обычно не бывал таким вялым, она стиснула его рукой. Когда это не помогло, она стала тереть его о свои заросли на лобке. Хэллоран, словно он мог видеть в темноте, представил, что волосы у нее там темные и жесткие. Не то что у хозяйки. У Гизеллы, должно быть, волосы там рыжевато-медного цвета, подумалось ему, и он почувствовал, как краснеет.
— Не думай о ней, — резко сказала Шейла, будто бы читая его мысли. — Думай обо мне.
Она скрылась с головой под одеялом и взяла его губами. Он сжался еще сильней, если такое было возможно, как будто стремился спрятаться внутри тела, чтобы избежать ее прикосновения.
Хэллоран не знал, было ли это потому, что она была женой его брата, или же причиной была хозяйка, но как бы там ни было, не высекалась в нем искра, чтобы зажечь огонь.
После нескольких бесплодных попыток это стало понятно и ей. Она наконец оставила его в покое.
— Ты действительно любишь ее, а?
— Она не для меня, и мы оба знаем это.
— Ты мог бы взять ее силой. Выжди, когда она будет одна, и дай себе волю. Ты красивый мужчина, Пат. Она никому не скажет. Мне кажется, ей это понравится. А если она пожалуется, что ее изнасиловали, ты уедешь в Калифорнию, как и собирался.
Она почувствовала, что озадачила, его и хихикнула.
— Уж я-то знаю, — она покровительственно похлопала рукой по его вялому члену, будто утешая его. — Овладей ею. Сними с себя напряжение.
— Все не так, как ты думаешь, — возразил он. — Она выше этого.
— Она женщина, Пат. Такая же, как я.
Ну уж нет, не такая, как ты, подумалось Хэллорану.
— Я люблю ее, — сказал он, и в голосе его послышалась боль.
— А я люблю тебя. Мы с тобой — два сапога пара, — она выскользнула из-под одеяла. — У Кифа завтра утром будет здорово болеть голова. И все понапрасну.
Брайану раньше никогда не приходилось выслеживать кого-нибудь. Он считал, что не годится для такой роли. Он был слишком высок и хорошо одет. Приказчики в магазине без конца подходили к нему, предлагая свои услуги. Из-за этого он чуть не упустил момент, когда Гизелла выходила из отдела детской одежды в «Саксе», ведя за руку дочь.
Он догнал ее на тротуаре, когда она садилась в машину. Шофер уже собирался захлопнуть дверцу, когда она увидела Брайана и помахала ему рукой.
— Гизелла, — начал было Брайан и замолчал. Выражение ее лица заставило вылететь из головы всю его тщательно продуманную историю. Он не ошибался, подумалось ему. Он не ошибался, когда сидел вечерами напротив нее за столом, не в силах отвести глаз от этого лица.