Сегодня, пока он был в столовой, к нему пришла Марта. Когда Антон вернулся, она взбивала подушку. На столе стояла тарелка с фруктами и пачка сока, в бутылке — ветка сирени.
— Это — чтобы здесь не так сильно воняло лекарствами. Ну, и весна все же! — смущенно пояснила Марта, кивая на сирень. Антон подошел к девушке и сгреб ее объятия. Та тихо охнула и уткнулась лбом ему в плечо.
— Я буду рад, даже если ты принесешь мне тухлую рыбу, — сказал Антон.
— Как же я за тебя испугалась! — пробормотала Марта. — Когда Леша рассказал мне, я думала, что умру!
— Даже не думай! Очень обижусь, если ты меня опередишь, — серьезно произнес Антон. Марта легонько шлепнула его по плечу и отстранилась. Он успел поцеловать ее в лоб.
— Эта девушка стоила всего этого? — помолчав, спросила Марта.
— Я ни о чем не жалю.
— Дай, догадаюсь: она тебя бросила! — с негодованием произнесла Марта.
— Она была вынуждена это сделать, — сказал Антон. Ему хотелось в это верить, потому что, думай он иначе, это бы убило его. Марта с недоверием фыркнула.
— Ты врешь себе, — сказала она. — Зачем? Это же не в твоих правилах.
— Я забыл их в реанимации.
— Тебе нужно возвращаться к жизни. И чем скорее, тем лучше.
— Знаю. Выйду из больницы — можем сгонять на выходные в Венецию. Хочешь? — садясь на койку, предложил Антон. Марта кивнула и села напротив.
— В этот раз… Все было так же, как тогда? — спросила Марта, и на ее глаза навернулись слезы.
— Нет, — мотнул головой Антон и посмотрел на свои руки. — Проще. Но это не значит, что я хочу об этом говорить.
— Прости, — прошептала Марта и потянулась к нему. Поцеловала его в щеку, потом в шею. Провела рукой по его спутавшимся волосам. — Я очень тебя люблю, и мне физически больно за тебя.
— Со мной все в порядке, — заверил ее Антон и посмотрел ей в глаза. — Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты страдала. Тем более из-за меня.
— Ты так говоришь, словно ничего не стоишь, — с грустью сказала Марта.
— Ты понимаешь, что я имею в виду, — возразил Антон и взял с тарелки яблоко. — Как дела дома?
Марта пожала плечами и ничего не ответила. Антону показалось, что она чем-то расстроена.
— Ты хорошо знаешь Алексея? — спросила она и, взяв пачку с соком, открыла ее.
— Скажем так, мы не близкие друзья. А что?
— Он такой странный! — задумчиво проговорила Марта и отпила глоток сока. — К нему невозможно подойти, словно он все время держит внутреннюю оборону, за которую никому не позволяет прорваться.
— Может быть, у него есть на это причины?
— Меня это настораживает. Иногда он говорит так, словно свалился в наш мир из восемнадцатого века…
— Есть такое. Но мне кажется, что он хороший человек, а странности присутствуют в каждом из нас, — доедая яблоко, сказал Антон.
— Главное — чтобы он не оказался психом или шпионом, — пробормотала Марта, и Антон невольно рассмеялся, хотя вполне понимал опасения подруги.
— Очаруй его, и узнаешь, — пошутил он.
— А чем я, по-твоему, занимаюсь? — вздохнула Марта. — Но все бесполезно. Либо он в кого-то влюблен, либо…
— Просто не твой парень, — закончил за нее Антон.
— Мне сегодня звонила твоя мама, она от беспокойства места себе не находит, — сказала Марта и взяла Антона за руку. — Она хотела все бросить и приехать к тебе, но Джон тоже попал в больницу, и его срочно прооперировали, и теперь она там мечется, бедная.
— Я с ней говорил, убедил ее, что в порядке. Надеюсь, она успокоилась и будет заниматься Джоном, — сказал Антон, которому тревога матери причиняла боль. Ему было стыдно за то, что он заставлял ее переживать за себя, ей и так из-за него досталось.
— Почему ты не хочешь, чтобы кто-то о тебе заботился? — спросила его Марта.
— Я и сам могу это сделать. Не хочу никому причинять неудобства, — отмахнулся от нее Антон. Для него было невыносимо чувствовать себя слабым.
— А если это любовь? Люди просто хотят своими поступками сказать, как сильно тебя любят, — сказала Марта и взяла в руки его лица. Пальцы у нее были теплые, и от них пахло ванилью. Он взял ее ладонь и поцеловал. — Прекрати прятаться, тебя есть за что любить. И ты за это никому не должен.
— Придется поверить эксперту, — улыбнулся он. Марта обняла его и поцеловала в щеку. Антон был рад, что она сейчас рядом. Его лучшая подруга, почти сестра, девочка, которую он спас от уличных бандитов, навсегда потеряв свою мечту.
Пока Антон валялся в больнице, он каждый день звонил Жене и спрашивал его, делал ли тот упражнения, давал ему советы. Он чувствовал себя ответственным за этого парня и, выписавшись, первым делом поехал к нему. Ему хотелось ощущать себя нужным и полезным, чтобы отвлечься от той дыры в душе, что оставил разрыв с Таис. Он не видел ее уже десять дней и сходил с ума от неизвестности. Как она там? Не издевается ли над ней Ник? Он пытался узнать о ней через Алексея или Машу, но ничего толкового не смог от них добиться, только уклончивые ответы, мол, она в порядке. Сама же Таис заблокировала его номер, и он не мог до нее дозвониться.
Выписавшись из больницы, вместо клуба, где дела с каждым днем шли из ряда вон плохо, Антон поехал навестить Женьку. Дверь ему открыла Катя. Увидев его на пороге, радостно всплеснула руками.
— Как я рада вас видеть! — сияя, сказала она и осторожно обняла его. — Женька будет в восторге, он так ждет вашего выздоровления!
— Я тоже рад, — улыбнулся Антон и посмотрел на девушку. Синяк сошел с лица, и она выглядела сегодня как-то иначе. Уверенней в себе, жизнерадостнее.
— Хочу вас поблагодарить, — понизив голос, торопливо проговорила Катя. — С завтрашнего дня я буду работать сиделкой у вашего друга! Он взял меня на работу!
— Здорово! Надеюсь, вы поладите. Борис интересный человек, даже общаясь с ним, можно многому научиться, — сказал Антон и удивился тому, что ему ничего не сказал сам Борис, ведь они созванивались почти каждый день.
— Это я уже поняла, — ответила Катя и опустила глаза. — Я несколько раз навещала его в больнице. Мы знакомились.
Несколько раз? Ну и хитер же Борис! Антону это показалось забавным, но он не стал комментировать. Похоже, его другу просто понравилась девушка и он таким образом пытался узнать ее лучше. И прекрасно! Ему сейчас это полезно — отвлечься от болезни и получить позитивные эмоции.
Катя проводила его к брату и побежала на кухню приготовить им чаю.
Женька был хмур, тонкие губы плотно сжаты. Вопреки словам Кати, Антону показалось, что он совсем не рад его видеть.
— Хандришь? — спросил его Антон.
— За Катьку переживаю.
— Гарик снова обидел ее?
— Нет. Она все время говорит о том старике, работать у которого ты ей предложил, — мрачно сказал Женька, приподнимаясь на локтях. — И мне это не нравится!
— Ну извини, — развел руками Антон и в боку снова заныло. — Вам же надо как-то жить. Или тебе приятней зависеть от Гарика? К тому же я предложил твоей сестре работу по уходу за больным, а не что-то такое, от чего ты бесишься.
— Он, правда, очень болен?
— Увы. Печально об этом говорить, но ему недолго осталось, — вздохнул Антон и ему стало одиноко.
— Тогда ладно. — В голосе Женьки прозвучало облегчение и Антона это задело. Ему стало больно от того, что мальчишка может радоваться, что его друга скоро не станет, хотя понимал, что он совсем не это имел ввиду.
— Слышать это было неприятно, — сухо сказал Антон.
— Прости. Я не хотел тебя обидеть, честное слово! — запаниковал Женя. — Просто беспокоюсь за Катьку, что она еще в него влюбится…
— Давай позанимаемся, — устало сказал Антон. — Покажи мне, как ты делала упражнения. Я хочу убедиться, что все правильно.
Женька скрипнул зубами и, ухватившись руками за перекладину, болтавшуюся над его кроватью, приподнялся.
Апартаменты без Таис показались Антону холодными и невзрачными. Он зашел в спальню. Кровать была аккуратно застелена. Он сел на край и провел рукой по покрывалу, откинул одеяло и, взяв подушку. Прижал ее к груди и уткнулся в нее лицом. Ему не хватало Таис, он скучал по ней. Память был безжалостна к нему, то и дело подкидывая воспоминания из тех дней, что они провели вместе. Что или кто заставил ее бросить его? Ведь ему казалось, что у нее есть к нему чувства. Может быть, не большая любовь, но хотя бы страсть. Он мог бы даже смириться с обычной симпатией, лишь бы она была рядом. Это было унизительно, но если бы эта была единственная возможность быть с ней, он бы согласился на нее без колебаний.