Квентин надел солнцезащитные очки и выехал с дорожки перед домом, оглядываясь через левое плечо. Он был одет в темно-синие брюки, черные туфли, рубашку для гольфа в красную, голубую и белую полоску и выглядел элегантно и непринужденно. Нет, поправилась Рэчел, он выглядел обезоруживающе привлекательно. Она объяснила ему, в каком направлении ехать, и добавила:
— Я все тебе покажу, а ты сам решишь, что потом захочешь посетить на досуге. Если тебе понадобятся подробности, у меня в пакете есть карты и брошюры.
Квентин бросил на нее короткий взгляд и, несмотря на то что на ней были темные очки, заметил, что ее зеленые глаза устремлены на дорогу. Он чувствовал, что за ее внешним спокойствием скрывается хорошо скрываемое напряжение. Рэчел выглядела очаровательно и обольстительно. Он надеялся, что она скоро успокоится и тогда в ней проявится ее яркая, жизнерадостная натура. Ему понравилось, как причесаны ее темно-каштановые волосы: искусная небрежность прически замечательно шла ей. Лицо у нее было овальное, с тонкими и выразительными чертами: полные губы, прямой нос, большие зеленые глаза, высокие скулы. Цвет лица был чуть смугловатый от природы, неброский грим подчеркивал свежесть кожи. Легкий румянец, от смущения или волнения, светился на ее щеках, а фигура была великолепна. Квентин решил, что большинство сверстниц Рэчел только мечтали выглядеть так, как она. Почему же эта женщина много лет назад обманула его, ведь их близость была потрясающа, и она вовсе не казалась бесчувственной. Он оторвал взгляд от ее лица и сказал:
— Я очень благодарен, что ты нашла для меня время. Мне казалось, что нам будет приятно встретиться. Я рад, что ты согласилась.
Уголком глаза Рэчел заметила, что он изучает ее. Взгляд его голубых глаз волновал и возбуждал, и ей было не так-то легко держать себя в руках.
— Спасибо, надеюсь, что будет приятно. В прошлом году я состояла в комитете по приему гостей в одном из клубов, показывала город приезжим, так что ты нанял в гиды не новичка! — Она засмеялась, пытаясь скрыть волнение.
Он хмыкнул и снова покосился на нее.
— Мне повезло.
Рэчел приступила к своим обязанностям.
— Это знаменитый Национальный гольф-клуб Огасты, где проходит турнир мастеров. Площадки отлично содержатся. Возможно, тебе удастся поиграть здесь, хотя с середины мая до середины октября он закрыт даже для членов клуба.
Квентин не стал говорить ей, что у него уже есть приглашение от членов клуба приехать поиграть позже. Время у него ограничено, скоро начнутся предварительные игры, поэтому следует узнать о здешних местах как можно больше и быстрее. Пока он все не изучит и не примет решение, Рэчел, как и все остальные, не должна знать, каковы мотивы его появления здесь. И надо уладить еще одно частное дело между ними…
Через несколько минут Рэчел сказала:
— Слева от нас озеро Олмстет, «Джулиан Смит Казино» и парк, где проходила наша школьная встреча. Начиная от этого перекрестка Вашингтон-роуд переходит в Брод-стрит, здешнюю главную улицу. — Они ехали дальше, она показала ему еще некоторые здания, кое-что рассказав о них. Первым был Харрис-хаус. — Он построен в конце семнадцатого века для торговца табаком, который основал наш город: Есть планы разбить в этом квартале парк, чтобы построить здесь туристический центр и место остановки для тех, кто пользуется каналом, он находится неподалеку. Я работала в историческом обществе, которое собирается заняться восстановлением и охраной этого места. — Затем она показала ему старые пороховые заводы конфедератов, которые, как и мастерские по изготовлению формы и снаряжения, сыграли важную роль во время Гражданской войны. — Огаста избежала разрушения, потому что Шерман решил идти из Атланты в Саванну, а не сюда, — объяснила она. — К тому же, он уже разрушил железную дорогу. — Рэчел рассказала о системе каналов, построенной в 1840-х годах, проходившей через некоторые городские районы, от нее работали станки на фабриках. Они выехали на берег реки, и Рэчел предложила поставить машину на стоянку, чтобы осмотреть некоторые достопримечательности.
Они не спеша шли по красивой набережной, и она рассказывала, что раньше в городе часто бывали разрушительные наводнения, пока выше по течению не построили плотины с мощными воротами. Она кивком указала на голубой простор.
— Это река Саванна, отделяющая Джорджию от Южной Каролины. В прежние времена по ней перевозили много табака, хлопка, тканей и других товаров. Хлопковый ряд и биржа дальше по этой улице. Новые причалы там, между Пятой и Шестой улицами. Там еще есть рядом церковь, построенная на месте старых фортов Корнваллис и Огаста. Этот район называется Порт Ройал, здесь есть дорогие и роскошные дома, а вон в том здании в будущем году откроется филиал Национального научного центра. Все это должно привлекать много туристов.
— Сколько жителей в Огасте и ближайших окрестностях? — В его вопросе прозвучал неподдельный интерес.
— В Огасте почти пятьдесят тысяч, а в округе Ричмонд около ста девяноста. Здесь вокруг много маленьких городков и сельских районов, и все вместе называется Центральный район реки Саванна, тебе во многих источниках встретится это название. В округе Колумбия, где я живу, около шестидесяти семи тысяч человек.
Когда они шли по живописной дорожке, Квентин спросил:
— Я вижу несколько длинных мостов и железнодорожную линию. А что там, за рекой?
Рэчел обменялась улыбками с пожилой парой — старики сидели держась за руки на скамейке в тени высоких дубов.
— Северная Огаста и округ Айкен — старые и упорные конкуренты в торговле по реке в прежние времена. Маленький, очень милый городок. Насколько я помню, в округе около ста двадцати тысяч жителей. — Они уже дошли до ступенек. — Пойдем к машине и поехали дальше: еще многое стоит осмотреть.
Квентин сложил названные ею цифры: в окрестностях насчитывалось больше пятисот семидесяти тысяч жителей. (Отлично, достаточно большое население, чтобы поддержать предприятие, если все получится!) Он отбросил мысли о бизнесе, наблюдая, как Рэчел спускается по ступенькам, плавно покачивая точеными бедрами. Он заметил, какой красивой формы у нее ноги, какая нежная кожа на руке, держащей сумочку, и вспомнил, как давным-давно прикасался к ней. До него донесся запах духов — он знал, что они называются «Страсть», их любила его мать, и он часто покупал их для нее. Легкий ветерок шевелил пряди темных волос, не нарушая изящества прически. Она двигалась легко, грациозно и живо. Ясно было, что эта женщина следит за собой, что со здоровьем у нее все в порядке, а ест она ровно столько, чтобы не нарушить стройности талии, подтянутости живота и всей своей превосходной фигуры.
(Но она обладает не только физической притягательностью. В ней есть радость жизни, солнечность.) Квентину было интересно и приятно в ее обществе. Рэчел прекрасный собеседник — не слишком молчалива, но и не подавляет разговорчивостью, интеллигентна, у нее превосходные манеры. В ней чувствуются порода и стиль. Те же ощущения он испытывал много лет назад, когда был увлечен ею, сидя за одним столом на корабле и проводя с ней много времени. Похоже, ей не свойственны трусость или бездушие, так почему же она обманула и покинула его после их незабываемой близости? Он заслуживает объяснения и получит его, прежде чем уедет! После того, как Керри рассказала ему о снобизме и черствости Гейнсов, ему было очень интересно знать, каким был ее муж, как случилось, что она вышла замуж и попала в семью, так непохожую на ее собственную. Прежде чем покинуть город, он добьется ответа!
Садясь в машину, он предложил:
— Может быть, сядешь за руль, чтобы я мог повнимательнее рассмотреть то, о чем ты рассказываешь?
— Хорошая мысль, — согласилась Рэчел и направилась к месту водителя. Под его пристальным взглядом ей уже давно стало не по себе. Она запустила мотор, застегнула ремень, тронула машину с места и немного успокоилась.
Рэчел поехала по Пятой улице, затормозила у Грин-стрит, чтобы показать ему памятник, где были похоронены двое из тех, кто подписал Декларацию Независимости, здания городских и окружных властей, Старый Город с процветающими ресторанами, старые здания складов, где теперь размещался Институт искусств Гертруды Герберт. Она свернула направо к Телфайру, где находились музей округа Ричмонд-Огаста, Центральный сад, старый медицинский колледж в здании времен короля Георга и зал «Белл Аудиториум». Она показала ему Городской центр и старинную первую баптистскую церковь, где была основана Южная конвенция баптистов, предложила посетить неоднократно получавший награды Моррисовский художественный музей и новый городской музей, упомянув о своей работе по продвижению местных художников. На Гринстрит Рэчел рассказала ему историю культурного центра Святого Сердца, старинной церкви и шедевра архитектуры. Спускаясь по Пятнадцатой улице, она указала дома, где родились хорошо известные люди: Джордж Уолтон, Вудро Вильсон, Джесси Норман, имевший самую позорную славу Тай Кобб и другие…