Он прокашлялся, чтобы снять напряжение, тронутый ее заботой о нем и его родных.
— В наши дни отсутствие детей — еще не конец света. Многие пары сознательно их не заводят. Кроме того, мне тридцать восемь: уже нелегко воспитывать буйных детишек.
— Наша разница в возрасте, еще одна сложность. Мне сорок семь, я на девять лет старше тебя, всего на одиннадцать лет моложе твоей матери.
— Для меня это неважно, и тебя тоже не должно волновать. Если мы друг другу подходим, почему нам не провести оставшуюся жизнь вместе? Это всего лишь цифры, Рэчел, девять лет не так уж много. — Он улыбнулся, шутливо пожал ее руку. — Да ты и не выглядишь на свои годы. И кто узнает об этой разнице, если мы сами не расскажем?
— Газетенки наверняка разнесут эту новость по всему свету.
— Как только я уйду в отставку, они перестанут интересоваться моими делами.
— Возможно. (Но наши друзья и родственники будут знать правду.) И еще. Ты сказал, что не собираешься заниматься командой Огасты, если она будет создана, то есть, как я понимаю, ты не хочешь поселиться здесь. До твоего дома — полстраны, и ты скоро уезжаешь. Как же мы сможем достаточно хорошо узнать друг друга за девять дней, чтобы принять такое серьезное решение? Ты не можешь остаться здесь, а я не могу мотаться по всей стране, следуя за тобой из города в город: это даст газетам и любителям слухов богатейшую пищу для сплетен. Я не хочу этого из-за моих детей и из-за тебя, Квентин.
— Я понимаю, Рэчел. Честно говоря, я не хочу жить в Огасте. Город очень приятный, и большинство людей очень славные, но мне здесь совершенно нечего делать. А я бы занялся фермерством. Ты категорически против Техаса?
(Ты так быстро делаешь предложение? Я знаю тебя недостаточно долго, чтобы согласиться. Ты хочешь перевернуть мой мир вверх дном и смутить все мои чувства?)
— У меня здесь друзья и семья. Карен вернется в июне следующего года.
Он уловил ее колебания и оценил осторожный ответ.
— Насколько я помню, ты говорила, что она, возможно, не станет жить в Огасте, а Эвелин живет в Огайо. Если ты переберешься в Даллас, то сможешь навещать друзей и родных в любое время, когда захочешь. Или ты пресытилась простой деревенской жизнью, когда была девочкой?
— Нет, я люблю деревню и уверена, что Даллас замечательное место. (Особенно с тобой.)
— Ты боишься, что твои дочери не одобрят моего появления в твоей и в их жизни? Тебя смущает моя репутация по части женщин и мои прошлые ошибки?
— Дочери любят меня и согласятся с моим решением, если я объясню им, что для счастья мне нужен именно ты. На самом деле мне кажется, что и Карен, и Эвелин, и Эдди, и мои внуки полюбят тебя. Твоя репутация плейбоя и прошлые браки меня не беспокоят. Но как насчет твоих родных и друзей? Понравится ли им, если ты женишься на женщине намного старше тебя, отношения с которой зашли так далеко?
Ее слова и тон вдохновили его.
— Они будут обожать тебя, я уверен в этом. Ну, так ты выпустишь меня играть или мне до конца жизни сидеть на скамье?
Рэчел рассмеялась.
— Сейчас у тебя неподходящий момент, чтобы создавать новые проблемы и принимать кардинальные решения: необходимо сосредоточиться на карьере. Даже если ты уйдешь в отставку, надо будет выбирать и устраивать новое дело.
— Я узнаю свои перспективы после комиссии, тренировок и предварительных игр в августе. Почему бы нам не посмотреть, как будут развиваться наши отношения, пока я здесь? Если мы все же не будем уверены в своих чувствах, то сможем проверить их во время разлуки до первого сентября: у нас впереди целых пять недель для размышлений в одиночестве. Если я войду в команду, то буду занят с сентября до середины января, и до конца января, если мы будем играть в Суперкубке. К тому времени нам с тобой станет ясно, чего мы хотим, верно?
Рэчел задумчиво молчала, и Квентин добавил:
— Так долго не видеть друг друга… ты придешь меня навестить?
— Каким образом? Я знаю, что игры обычно проходят по выходным.
— Ты сможешь приезжать, когда я свободен: то есть во время перерыва в играх.
— А как на это посмотрят люди, ведь мы не женаты? Я не собираюсь прокрадываться к тебе тайком, как будто совершаю что-то нехорошее, но не хочу и рисковать своей репутацией. Здесь, на Юге, для женщин все еще действует старая двойная мораль. И я знаю, что пишут в газетах о парах, которые… живут вместе.
— Мы будем осторожны, Рэчел, но мы не можем не замечать и избегать друг друга, если хотим быть вместе. Кроме того, сплетен все равно не избежать, неважно, что мы будем говорить или делать: у некоторых людей грязное воображение и длинные языки.
(Например, у Джанет.)
— В наше время близость может быть опасной, Квентин.
Улыбаясь, он погладил ее по щеке, понимая, что она имеет ввиду.
— Я всегда был аккуратен, Рэчел, разве ты не помнишь?
Ее щеки зарозовели, но она улыбнулась и кивнула.
— Я всегда был аккуратен с женщинами и никогда не имел дела с потаскушками, которые окружают любую футбольную команду. Я также регулярно прохожу медосмотры и делаю анализ крови: так у нас положено.
— Я никогда не была ни с кем, кроме Дэниела и тебя, никогда не употребляла наркотиков и не делала переливания крови, с тех пор как перенесла операцию в 1978 году. У меня все в порядке, но, если хочешь, я сдам анализ.
Квентин взял ее за руку.
— Поскольку нам не нужно ждать результатов анализа, не значит ли это, что мы могли бы стать ближе уже сегодня?
— Да, — выдохнула Рэчел и улыбнулась. Она так хотела его, пусть даже ненадолго. Они могли бы провести вместе оставшуюся жизнь, но она вовсе не была уверена в том, что и как будет происходить. Сможет ли он — или захочет ли — отказаться от мысли завести детей? Сможет ли она переехать в Техас, так далеко от дочерей? К тому же ей будет недоставать друзей и удобной, привычной жизни… и неизвестно, как он отнесется к ее писательским занятиям, делу, к которому она так стремилась, которое полностью удовлетворило бы ее, сложись все иначе. Она не знала и того, как изменения в его жизни повлияют на его личность и характер. Поспешная связь, основанная только на эмоциях, может оказаться болезненной ошибкой. Но пусть даже и так — она должна удовлетворить свое желание.
Квентин заключил ее в объятия, и она охотно подалась к нему. Их губы слились в поцелуях, сначала нежных и как бы вопросительных, но быстро ставших нетерпеливыми и жаркими, по мере того как страсть разгоралась в них, торопя сдаться.
— Рэчел, Рэчел, — пробормотал он, упиваясь ее восхитительными губами, — я хочу тебя безумно.
— Я тоже хочу тебя, Квентин. — Она задыхалась от бурлящего в ней желания и острого наслаждения. Было замечательно снова оказаться с ним и испытать такие ощущения.
Их губы и языки сливались в самозабвенной ласке, руки касались друг друга, упиваясь близостью. Он прижался щекой к ее шелковистым волосам и вдыхал их сладостный аромат, едва переводя дыхание. Ей хотелось двигаться медленно-медленно, но она опасалась, что его неистовая страсть ждать не станет.
Квентин не отрывал глаз от ее милого лица, нежно лаская его пальцами.
— Я знал, что ты необыкновенная, еще тогда, много лет назад, когда мы познакомились, но думал, что ты навсегда ушла из моей жизни. Кажется, что этой долгой разлуки никогда не было и реально только настоящее. Я не хочу снова потерять тебя.
Рэчел погрузила пальцы в волнистую гущу его темных волос. Впервые за долгие годы она чувствовала себя полной жизни, желанной, беззаботной, дерзкой, исполненной жажды приключения.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать: странно, но кажется, словно мы действительно расставались очень ненадолго. С тобой я чувствую себя так же хорошо, как и тогда, давно. Ты обезоруживаешь и берешь в плен, мистер Ролс.
Улыбка озарила лицо Квентина.
— В плен берешь только ты. Я так и не смог забыть тебя, хотя, видит Бог, старался.
— Я тоже не могла забыть тебя, поэтому ни один мужчина мне не приглянулся: ты всегда вставал между ними и мной, словно тень. Я всегда сравнивала их с тобой, и они оказывались хуже, намного хуже. Представь себе, узнав, кто ты такой на самом деле, я даже стала заядлой футбольной болельщицей. — Он усмехнулся, но она спешила договорить: — Я даже брала напрокат или покупала записи старых матчей, чтобы посмотреть на тебя и побольше о тебе узнать. Я рада, что ты вернулся в мою жизнь, Квентин, мне очень тебя недоставало. Без тебя мне не обойтись.