Дженел Тейлор - Все ради любви

Квентин напрягся от злости.

— Я же сказал, никаких комментариев, проваливайте.

— Ваши болельщики хотят знать все: вы обязаны им тем, что они поддерживали вас столько лет.

— Они все смогут прочитать или услышать в «Новостях», как только я узнаю, как идут дела.

— «Новости» — это я, мистер Ролс. Я…

— Нет, — прервал его Квентин. — Вы надоедливый проныра, который любит бередить чужие раны и пить людскую кровь.

Тодд пожал плечами.

— Думайте, что хотите, меня и похуже обзывали.

— В этом-то я уверен, и справедливо обзывали.

— Мистер Ролс, если хотите, можете подождать до вылета на борту самолета, — сказал служащий у выхода. — Ваша гостья может побыть с вами, пока мы не станем закрывать двери, — с улыбкой добавил он.

Квентин понял, что служащий предлагает ему помощь, улыбнулся в ответ и поблагодарил его.

— Пойдем, Рэчел.

— Подождите минуту! — приказал Тодд. — Вы не ответили на мои вопросы.

— А я и не собираюсь.

Рэчел и Квентин знали, что Тодд буравит их спины злобным взглядом, пока они идут по дорожке к самолету, и понимали, что другие пассажиры тоже видят неприятную сцену. Они порадовались, что провели спокойное утро в доме Рэчел, где могли попрощаться наедине и медленно, со страстью, заняться любовью, зная, что до следующей их встречи придется ждать долго.

Рэчел чувствовала, что Квентин зол и раздражен, и порадовалась тому, что он смог сохранить ясную голову и хорошие манеры, насколько это было возможно. Она была признательна служащему «Дельты» за избавление и поблагодарила его.

Квентин только теперь сообразил, что следовало предложить Рэчел остаться дома. Очень жаль, что она попала в такую щекотливую ситуацию и Харди узнал о ее существовании. Он представил себе, как этот змей будет везде таскаться за ней — так же газетчики преследовали после его отъезда Фрэнка. Он надеялся, что их связь достаточно прочна, и вранье не повредит ей. Но все же существовала опасность, что вторжение в личную жизнь Рэчел огорчит ее и оттолкнет от него. Квентин не хотел, чтобы она когда-нибудь пожалела, о том, что снова встретилась с ним.

Они устроились в салоне первого класса, вежливо отказались от предложенных напитков и тихонько беседовали, пока остальные пассажиры тоже начали занимать места. Многие замедляли шаг, чтобы посмотреть на них: большинство знали, кто он такой.

— Мне надо уйти, прежде чем придет пассажир с этого места, — шепнула Рэчел. — Позвони мне, как только сможешь.

— Обязательно. До свидания, Рэчел. Я позвоню тебе, и мы скоро увидимся. Береги себя и не волнуйся зря.

— Ты тоже. До свидания, желаю удачи завтра.

Их взгляды встретились, обменялись посланиями, идущими от самого сердца, и она покинула самолет.

Рэчел собиралась подождать, пока самолет взлетит, но передумала, обнаружив, что Тодд Харди слоняется в зале ожидания. Она попыталась обойти его, но он схватил ее за руку и удержал.

— Отпустите меня, мистер Харди, оставьте меня в покое, иначе я пожалуюсь на ваше наглое поведение в редакцию.

— Я просто хочу задать вам несколько вопросов. Не будьте такой грубой и обидчивой. Ведь вам нечего скрывать?

Рэчел не понравился оскорбительный взгляд и вызывающе-игривый тон репортера. Прежде ей случалось давать интервью газетам, телевидению и радио, но они касались ее проектов и работы, а не личной жизни. Ей не хотелось оказаться объектом всеобщего внимания. Она понимала, как Квентин — и другие знаменитости — устают от постоянных преследований, докучливых репортеров, выставляющих подробности их частной жизни на обозрение публики.

Подошел контролер и спросил:

— Что-нибудь не так, мэм?

Рэчел ответила, яростно глядя на Тодда.

— Да, сэр, этот человек пристает ко мне.

— Я Тодд Харди из журнала «Огаста сегодня». Я всего лишь пытаюсь взять интервью у миссис Гейнс относительно Квентина Ролса.

— Я не желаю говорить с ним и просила его отпустить мою руку.

— Видите, сэр, леди не хочет давать интервью. Если вы не оставите ее в покое, я выпровожу вас отсюда. Вы же не хотите скандала, так лучше спокойно уйдите.

— Глупости! Вы не можете вышвырнуть меня из общественного места за то, что я выполняю свои обязанности и не нарушаю порядок.

Рэчел освободила руку от его ослабевшей хватки.

— Нарушаете. Вы хотите, чтобы я вызвал людей шерифа? Они быстро с вами управятся.

— Вы не можете арестовать меня за то, что я задаю вопросы!

— Они задержат вас, потому что вы пристаете к этой леди, вот чем вы занимаетесь. Идите, мэм, а я займусь мистером Харди.

Рэчел поблагодарила контролера и поспешила выйти, пока двое мужчин спорили. Она поняла, что Харди старается закончить препирательство, чтобы последовать за ней, но контролер не уступал, явно давая ей время уехать. Она бросилась в машину, захлопнула дверцу, завела двигатель и, отъезжая, увидела Тодда Харди, бегущего следом. Она молила Бога, чтобы Тодд забыл о ее существовании. Если репортер снова будет досаждать ей, придется обратиться за помощью к адвокату, Томасу Ньютону. По дороге из аэропорта она увидела самолет Квентина, летящий в том же направлении, и подумала, что разлука пролетит быстро.

Она вернулась домой, чтобы отдохнуть и успокоиться, предстояло отправиться к нескольким престарелым гражданам, членам ее церкви, чтобы отвезти их к врачу, в банк, в магазин. В течение шести месяцев это было ее благотворительной работой. Запивая молоком сэндвич, она решила, что потом напишет письма дочерям и позвонит друзьям.

В полночь, на час позже техасского времени, Рэчел перестала ждать обещанного звонка. Опасаясь потерять в авиакатастрофе и другую любовь, она посмотрела программы новостей в шесть и в одиннадцать часов и позвонила в авиакомпанию. Узнав, что самолет приземлился вовремя и благополучно, она с облегчением вздохнула. Однако Рэчел не понимала, почему он не позвонил ей. Она убеждала себя, что Квентин может быть занят разными личными или профессиональными делами. Потом вспомнила, что он не оставил ей свой номер телефона, решила сама позвонить ему и передать сообщение и узнала, что он не зарегистрирован в информационной службе.

(Не сходи с ума, проведя в одиночестве всего полдня. Квентин все тебе объяснит. Он не позвонил по какой-то важной причине.)

Рано утром в среду, когда Рэчел пила кофе и читала газету, зазвонил телефон. Она сняла трубку, надеясь, что это Квентин.

— Привет, мамочка, это я. Надеюсь, я тебя не разбудила?

— Карен! Дорогая, как я рада тебя слышать! Я уже встала, впрочем, это неважно. Звони в любое время, когда представится возможность. Как у тебя дела? Как Дэвид? Вы живы-здоровы? Все в порядке?

— Сколько вопросов! — со смехом воскликнула Карен. — У меня все хорошо, и у Дэвида тоже. Все просто великолепно. Пожалуйста, не сердись и не расстраивайся, но мы вчера поженились.

— Поженились?

— Мы больше не могли ждать, мамочка. Капитан корабля провел церемонию. Мы устроим торжество, когда вернемся.

— Поздравляю, дорогая: я очень рада за тебя и все понимаю. Я понимаю, что вы хотите быть рядом каждую минуту, а до декабря еще очень далеко. Это так романтично, верно?

— Да, очень, — сказала Карен и описала церемонию на борту корабля. — Мы сообразили, что, вернувшись домой, займемся нашей общей практикой, и нам будет не до пышной свадьбы.

— Ты права. В июне мы устроим большой прием. Я разошлю приглашения, как только их отпечатают и напишут адреса.

— Я и надеялась, что ты нам поможешь: спасибо.

— Я позвоню матери Дэвида, попрошу список всех родных и друзей и включу их в число приглашенных. Замечательный сюрприз, миссис Филлипс. Мне придется привыкать к твоему новому имени. Дэвиду повезло.

— Это мне повезло, что он у меня есть. Отвечаю на предыдущий вопрос: у него все отлично. Наша работа идет успешно, мы помогли очень многим детям. Ты не можешь себе представить, в каких ужасных условиях еще живут люди. В некоторых местах, где мы побывали, нет ни врачей, ни лекарств — ничего. Им действительно нужна наша помощь, и люди очень благодарны нам.

— Я горжусь, что ты и Дэвид участвуете в такой благородной миссии: немногие согласились бы потратить на это год жизни, да еще в таких трудных условиях. Только будь осторожна.