— Но, Адам, — продолжала она дразнить его, — никто не может утешить меня так, как ты.
Их глаза встретились, и оба вспомнили свою первую встречу, когда он предложил свою помощь, в которой она отчаянно нуждалась, ценой одной ночи в его постели. Она тогда очень страдала после потери Джеффри и их младшего сына. Когда она сдалась и плакала в его объятиях, он начал любить ее.
— Дай мне утешить тебя, моя девочка, — сказал он. — Теперь это стало их паролем, и оба рассмеялись при воспоминании об этом случае. — Сколько ты будешь в Линмуте? — спросил он, когда смех затих.
— Это зависит от Сесила. Сначала я должна отправить письмо, а затем ждать решения, могу ли появиться при дворе с прошением для королевы о наследии Патрика.
— А если тебе не позволят приехать ко двору, Скай?
— Тогда я обращусь с прошением к королеве из Линмута. Робби скоро вернется и походатайствует за меня, если мне самой не будет позволено появиться перед королевой.
Он кивнул:
— А где твои дети? Я надеюсь, они не в одном месте?
— Нет, Адам, я достаточно умна для этого. Старший сын, Эван О'Флахерти, на своей земле в Баллихинесси. Дядя послал моего старшего брата Майкла присматривать за ним. Ему уже тринадцать лет, он почти мужчина. Через три года он должен жениться на Гвинет Саутвуд, дочери Джеффри от его первого брака. Младший брат Эвана, Мурроу О'Флахерти, находится в имении графа Линкольнского. Ему нужно заводить влиятельных друзей, так как у него нет земли. Я могу дать ему богатство, но не земли. Земли он должен будет добыть сам, Адам.
Виллоу находится с леди Сесили Смолл. Моя старшая дочь не любит Ирландию. Наверное, наследственность ее отца заставляет ее стремиться к более мягкому климату. Поэтому я разрешила ей перезимовать у леди Сесили, пока Робби в отъезде. Они любят друг друга, и леди Сесили обучает ее всем женским премудростям. Слава Богу, что Робби и его сестра согласились формально удочерить ее, дать ей свое имя и сделать наследницей. То, что ее отец был испанцем, могло бы помешать ей в обществе, а если бы еще стало известно, что он был великим сводником Алжира! — Скай содрогнулась. — Хотя я любила Халида, его дочь не должна об этом знать. — Она хихикнула:
— Халида бы развеселило, узнай он, что его дочь — настоящая английская девочка. Но без имени Робби Смолла она бы пропала.
Большинство людей думают, что она действительно родственница Робби.
Мой маленький граф Линмутский — придворный паж. Итак, Адам, мне нельзя появляться при дворе, но мой Робби — любимый паж королевы. Говорят, он с каждым днем все больше становится похож на Джеффри. — Она улыбнулась. — Самого Джеффри называли «ангельским графом», а наш сын Робби получил при дворе прозвище Херувим. Как бы Джеффри гордился им! И мои дети от Бурка находятся в безопасности в их замке.
Нет, Сесил не сможет использовать против меня моих детей. Только Робби сравнительно доступен для него, но, будучи наследником одного из знатнейших родов Англии, он неприкасаем. Кроме того, Сесил не настолько жесток, чтобы пользоваться в войне детьми. Мягкое сердце — проклятие дворянина, а лорд Берли — честный человек, несмотря на то что он фаворит Елизаветы Тюдор.
— Ты не простила ее, а, Скай?
— Нет, Адам, я никогда не прощу ее за то, что она сделала мне. И я не прощу ей то время, которое она украла у нас с Найлом, особенно теперь, когда… когда Найл мертв.
— Скай, милая Скай! — Он обнял ее и прижал к груди. — Не воюй больше с Бесс Тюдор, моя девочка. Обещай мне! — Он внезапно испугался за нее.
— Обещаю тебе, Адам. Я стала мудрее той женщины, которая нападала на королевские суда прямо у нее под носом. То, что королева никогда не сможет доказать это, — уже достойная победа.
— Нам просто повезло тогда, Скай, — мягко возразил он. Она хмыкнула:
— Мне жаль только изумрудов. — И он рассмеялся вместе с ней. Тут она отклонилась от него. — Черт, Адам, я просто умираю от голода! Ты плохой хозяин, раз не кормишь меня.
— А я-то думал, ты уже получила от меня все, что хотела, моя девочка, — поддразнил он ее, бросая в нее подушку.
— Я не ела ничего приличного уже несколько дней. Глиннис умеет готовить?
— Это только один из ее главных талантов, — ответил он подмигивая. Скай рассмеялась, а де Мариско продолжал:
— Теперь, когда ты успокоилась и готова двигаться, я прикажу, чтобы она что-нибудь принесла нам.
Скай опомнилась:
— Да, Адам, мне нужно ехать, мое письмо должно отправиться к Сесилу сегодня утром.
Через час Глиннис уже шла из кухни в спальню, расположенную наверху башни, и ее могучие ноги сгибались под тяжестью подноса с едой.
— Я принесла всего понемножку! — объявила она с дружелюбной ухмылкой. — Сегодня вы уже не захотите есть, миледи.
Глиннис сделала книксен и оставила их созерцать приготовленные для них яства. Там стояли две дымящиеся тарелки с овсянкой, приправленной вареной грушей, накрытое крышкой серебряное блюдо, потускневшее от времени, где были яйца, сваренные в густых сливках, а также сухое испанское вино и укроп. Блюдечко с толсто нарезанными ломтиками розовой деревенской ветчины, горячий батон ржаного хлеба, завернутый в льняную салфетку, чтобы не остыл, свежее масло и густой мед. Картину завтрака довершал серебряный кувшин с коричневым элем.
— Боже мой, — воскликнула Скай в восхищении, — Глиннис могла бы получить работу на моей кухне, Адам! — Она взяла простой деревянный кубок и наполнила его. Вскоре каша была съедена, яйца и ветчина проглочены, и Скай, сидя в кресле, закутанная в огромную шелковую рубашку де Мариско, вытянув свои длинные ноги, большими глотками потягивала коричневый эль. Опустошив половину кувшина, она потянулась за хлебом. Отрезав аккуратно кусочек, она намазывала его маслом и медом, а затем отправляла в рот.
Адам, и сам не последний гурман, с удовольствием наблюдал за ней. Ему всегда нравился ее здоровый аппетит. Женщины, нехотя поклевывающие пищу, считая, что это соответствует хорошим манерам, всегда его раздражали. Скай любила хорошую еду.
— Я сам отвезу тебя в Линмут, — сказал он, и она кивнула головой, так как рот у нее был полон. — Ты хочешь, чтобы я остался в Линмуте до того, как будут получены вести от Сесила?
Она проглотила кусок:
— Нет. Лучше, чтобы Сесил не вспоминал о твоем существовании. И кроме того, может статься, что мне придется бежать, а Ланди — достаточно надежное пристанище для меня.
— Всегда, моя девочка! — согласился он с улыбкой, которая согрела ее всю — до кончиков пальцев на ногах.
Они отплыли с Ланди под лучами восходящего солнца, и свежий юго-западный бриз вскоре домчал их до Линмута. Адам ввел свое суденышко в маленькую бухту под скалой замка, где уже несколько веков назад графы Линмуты устроили запасной выход из замка в потайной пещере.
Адам не остался в замке.
— К полудню ветер утихнет, и я застряну здесь, если не отправлюсь сейчас же, милая Скай. Не слишком приятно, конечно, грести домой одиннадцать миль. — Он крепко обнял ее и быстро, но нежно поцеловал. — Будь осторожна, моя девочка. В случае, если я понадоблюсь, используй прежние сигналы. У меня день и ночь будет юнга на часах.
С пощипывающими от подступающих слез глазами она наблюдала, как он выплыл в бухту, а из нее — в манящую голубизну моря.
Она вытерла глаза и, никем не замеченная, помчалась по стертым каменным ступеням вверх, в Линмутский замок. Попав в него через узкий проход, открывающийся в один из коридоров в самой старой части замка, она нашла свою комнату.
— Доброе утро, госпожа, — прощебетала Дейзи, когда она появилась в дверях. — По счастью, мне удалось заметить шхуну лорда де Мариско, входящую в бухту. Не хотите ли поесть?
— Нет, — ответила Скай, — я сыта. Уот Мэсон здесь, Дейзи?
— Да, госпожа.
— Найди его поскорее, Дейзи. Он должен отправиться в Уайтхолл с посланием для лорда Берли.
— Лорд Берли в Девоне, госпожа, он в поместье сэра Ричарда де Гренвилля.
— Вот как? — удивилась Скай. — Старый паук редко оставляет двор. Странно. Что его привело сюда?
— Слухи о восстании, госпожа, — сказала дрожащим от переполнявшего ее сознания важности новостей голосом Дейзи. — Они идут еще с прошлого года, когда королева Шотландии бежала в Англию. Опасаются восстания болотных лордов на севере. Говорят, что восставшие в случае победы восстановят прежнюю религию, извините за выражение, госпожа.
— Ничего, Дейзи. Я католичка по рождению и религию менять не собираюсь, но и в бунт из-за религии ввязываться не буду. Религия — это личное дело каждого, его души и Бога. Северные лорды сошли с ума, если думают низвергнуть Елизавету Тюдор и возвести на престол ее кузину Марию Стюарт. Они не знают дочери Генри Тюдора так, как я. Эти идиоты потеряют все, и церковь не восстановит потери из-за них! Лучше не смешивать имущество и веру. А теперь найди Уота Мэсона. Он отправится с моим посланием в имение Гренвиллей.