Эдит Лэйтон - Все решает случай

Насвистывая, Раф снял сюртук, умылся и начал выбирать более удобную одежду. Завтра после ленча его ждет конная прогулка. Он возьмет упряжку с экипажем и покажет себя в деле, пустив лошадей широким шагом, чтобы Аннабел не испытывала неудобств во время прогулки.

Внезапно Раф услышал стук дверного кольца, отозвавшийся эхом в пустом доме. «Может, город не так уж пуст, — подумал он, подходя к входной двери. — Может, Драм отказался от поездки в Италию и остался в Лондоне?»

Открыв дверь, Раф удивленно уставился на незнакомца, Он не сразу узнал мужчину, стоявшего в дверном проеме.

На этом очень высоком, широкоплечем молодом человеке одежда висела как на вешалке. Густые, светлые длинные волосы обрамляли красивое лицо с классическими чертами, но такое худое, что на нем резко обозначились скулы. Когда-то темный загар приобрел бледно-желтый оттенок, а карие глаза смотрели крайне устало. Только улыбка оставалась широкой и доброй. Сейчас он выглядел ужасно потрепанным, хотя раньше был очень красивым парнем,

Эрик? Эрик Форд? Какой сюрприз! — воскликнул Раф, быстро оправившись от изумления. Этот человек служил вместе с ним в армии в Испании. Правда, тогда он был здоровым молодым гигантом, и говорили, что красота не раз спасала ему жизнь, так как никто, даже французы, не хотел губить его, очевидно, считая то чем-то вроде над ругательства над произведением искусства. В те дни они были друзьями, и часто переписывались потом. Раф уволился из армии и уехал домой, а Эрик продолжал военную карьеру. Последним местом его пребывания была Индия. Эрик сообщал, что болен, но Раф не представлял, до какой степени. Парень едва держался на ногах и казался жалким подобием себя самого.

— О Боже! Эрик! — снова воскликнул Раф, приходя в себя. — Входи, входи. Давно ли мы не виделись? Молодой человек пожал плечами:

Несколько лет. Ты уверен, что готов принять нас? Раф не сразу заметил женщину, стоявшую на крыльце за спиной Эрика. Он бросил мимолетный взгляд на ее изнуренное иноземное лицо с большими темными глазами, когда она сделала реверанс, а затем увидел потертые саквояжи и сундуки на ступеньках крыльца. Раф вопросительно посмотрел на друга.

Эрик снова пожал плечами:

Когда я написал тебе, что еду домой через Лондон, ты пригласил меня в гости. Но кажется, твои планы изменились. Что ж, мы хорошо понимаем это, не так ли, Бренна? — обратился он к женщине. — Нас ждет нанятый экипаж, — сказал он, оглядываясь. — Рад был повидать тебя, Раф.

Я никуда не отпущу вас! — Раф широко распахнул дверь. — Теперь я вспомнил. В последние дни у меня голова идет кругом. Ты писал мне, и я пригласил тебя. Ради Бога, Эрик, ты всегда желанный гость в моем доме. Здесь полно комнат! Входи и оставайся сколько угодно. Мои планы действительно изменились. Но это не касается тебя и твоей жены.

Жены? Помилуй Бог! Это моя сестра. Мы сейчас уедем, Раф. Но в данный момент мне, увы, нужен стул. — Эрик через силу улыбнулся, закрыл глаза, покачнулся и упал навзничь.

Раф отнес Эрика в спальню и с тревогой наблюдал за ним, пока тот не пришел в сознание.

— Благодарю. — Эрик поморщился после глотка бренди, которое попросил, как только немного оправился. — Надо же, упал в обморок, как какая-нибудь девица. Кто бы мог подумать!

Я, — сказала его сестра из угла комнаты, где распаковывала сундуки.

Лучше приготовь ленч, — проворчал Эрик, игнорируя ее замечание и протягивая Рафу стакан для новой порции. — Я буду в порядке, как только поем.

Тебе нужна не только еда, — возразил Раф, взяв графин. — Но прежде всего расскажи, что с тобой случилось. Только тогда получишь бренди.

Есть, сэр! Вернее, господин капитан, — весело отозвался Эрик.

Давай обойдемся без званий. Служба кончилась. Мы оба в отставке и теперь равны. Впрочем, еще нет. Вот вы стоишь против меня в трех раундах, и я пойму, что ты снова здоров. Тогда мы действительно будем равны.

О! — простонал Эрик, — Тебя никому не по силам свалить. Ты не слишком высок, но вынослив и крепок, как дуб.

Раф пристально посмотрел на него.

Ты расскажешь наконец, что с тобой произошло, или будешь отпускать мне комплименты? Я не покраснею от удовольствия и не уклонюсь от темы. Оставь эти попытки, мой друг.

Эрик вздохнул и посмотрел на стакан.

Ты знаешь, что я был ранен в ногу в Испании. — Он поднял глаза. — Кстати, как твоя рука?

В порядке, — сказал Раф.

Ты ведь едва не потерял ее, черт побери.

Да, но у меня была еще одна, чтобы отбиться от врачей, когда они явились ко мне с пилой. — Раф нахмурился. Замечание друга напомнило ему об ужасных шрамах, которые, несомненно, оттолкнули бы чувствительную женщину — по крайней мере поначалу, «Однако любовью занимаются и в темноте. Можно также повернуться другим боком или не снимать сорочку», — подумал Раф и сказал: — Моя рука на месте, а теперь мне хотелось бы послушать тебя.

Эрик приподнялся повыше на подушках.

Моя нога зажила, но, видимо, эта рана подорвала мне здоровье. Ведь я был очень крепким и сильным, однако после того, как перенес лихорадку, подхваченную в Индии, совсем ослаб. Если бы не Бренна, которая посадила меня на корабль и ухаживала за мной день и ночь, сомневаюсь, что я вернулся бы. Теперь я начал восстанавливать силы, Раф, однако для полного выздоровления требуется время. Сестра настояла, чтобы я показался в Лондоне лучшему врачу, прежде чем мы отправимся домой. У нас есть деньги на лечение и обратную дорогу. Не думай, что мы обнищали, — поспешно добавил он. — Я знаю, что услуги врачей стоят здесь недешево, но надеюсь, затраты будут оправданны.

Не беспокойся об этом. Я позабочусь, чтобы у тебя были самые лучшие врачи, и ты останешься у меня, пока окончательно не поправишься.

Нет! — Эрик сел в постели и попытался спустить ноги.

Раф крепко схватил друга за плечи и заглянул ему в глаза.

Ты бледен, как наволочка. Я никуда не пущу тебя, черт побери! Послушай, дружище, ты однажды оказал мне услугу, и я долго ждал случая отблагодарить тебя, так не лишай меня такой возможности. Неужели ты полагаешь, что я позволю тебе жить в отеле, когда в моем распоряжении целый дом? Ну уж нет! Так что надевай ночную рубашку, а я пошлю за самым лучшим врачом.

Мы не хотели бы навязываться… — смущенно заметила сестра Эрика.

Ни в коем случае! — поддержал ее Эрик.

Раф прервал их:

Мне будет очень приятно, если вы останетесь. Сейчас я здесь совсем один. Пек… помнишь его? Теперь он мой камердинер и дворецкий в одном лице, но только что уехал навестить свою сестру. Меня тоже могло не оказаться дома, но, слава Богу, мои планы изменились. Признаться, я совершенно забыл, что ты направляешься ко мне. Я собирался в Италию со своим другом Драмом… графом Драммондом. Ты лежал в госпитале, когда я уехал вместе с ним.

Я ужасно завидовал тебе. — Эрик слабо улыбнулся и откинулся на подушки.

Ну, оставим воспоминания и вернемся к тому, что мои планы неожиданно изменились, — Раф улыбнулся. — Я забыл обо всем на свете, и на это есть серьезная причина. Речь идет о даме. К тому же о настоящей леди. Дело в том, что она сейчас в Лондоне. Тем не менее вы для меня желанные гости. Я ужасно одинок.

Одинок? — удивился Эрик. — Это со своей-то дамой? Щеки Рафа порозовели.

Она пока еще не моя.

Позволь мне поговорить с ней, — предложил Эрик.

Ни за что! — рассмеялся Раф. — Стоит ей только взглянуть на тебя — и все, чего я добивался, пойдет прахом. Ты умеешь очаровывать женщин, как никто другой.

Помнишь ту маленькую сеньориту… — Вспомнив, что в комнате находится сестра Эрика, Раф кашлянул. — Впрочем, сейчас не время предаваться воспоминаниям.

Не обращайте на меня внимания, — сказала Бренна. — Я не раз слышала о похождениях брата и сама видела, как женщины льнут к нему. Удивительно! В Индии я натянула москитную сетку над кроватью Эрика, но это не спасало его от поклонниц, несмотря на болезнь.

Раф посмотрел на нее. Высокая и стройная, с резкими чертами смуглого лица, Бренна походила скорее на испанку, чем на англичанку. Она была не первой молодости, и сейчас, после долгого, трудного путешествия, выглядела очень измученной, как и ее брат. Бренна и Эрик не имели между собой никакого сходства. У него были светлые волосы, у нее — гладкие и темные. Зачесанные назад, они полностью открывали изможденное лицо. Большие темные глаза миндалевидной формы оригинально сочетались с орлиным носом. Изогнутая и чуть приподнятая верхняя губа создавала впечатление, что Бренна слегка улыбается. Впрочем, возможно, так оно и было — в ее глубоком, мягком голосе постоянно слышалась легкая ирония.