Даниэла Стил - Все только хорошее

— Под клеткой ты имеешь в виду меня?

Он смотрел на нее холодно. Он не собирался прощать ей все на свете. Его угнетала та легкость, с которой Изабель отдалась другому мужчине; скорее всего нечто подобное происходило и прежде, просто он ни о чем не догадывался.

— Мой хороший, какая ж ты клетка? Ты просто замечательный человек… Но понимаешь, когда люди живут вдвоем… и живут долго…

С тех пор как она переехала к нему, прошло едва ли восемь месяцев.

— Боюсь, что наши отношения я оценивал не правильно, — пробормотал Берни.

Она кивнула и улыбнулась своей обворожительной улыбкой.

— Совершенно верно, Бернар. — И тут же ножом в сердце:

— Я хочу поехать в Калифорнию. — Она ничего не скрывала. — Дик хочет сделать на студии пару проб. Если бы мне удалось сняться у него, я была бы очень рада.

Она говорила с тем же акцентом, который некогда растопил его сердце.

— Все с тобой понятно. — Берни закурил, что бывало крайне редко. — Ты никогда об этом со мной не говорила.

Сказанное имело смысл. Такое личико грех не показывать в кино. Обложек журналов для нее мало.

— Зачем бы я говорила об этом с тобой?

— Ну да! Ты ведь что-то могла поиметь и от «Вольфа». Эти слова звучали подло, и он тут же пожалел о том, что произнес их вслух. Сильнее всего его задевало, что она больше не нуждается в нем.

— Прости, Изабель… — Он стоял посреди комнаты, глядя на нее сквозь дымную завесу. — И все же я бы на твоем месте не спешил.

Просить ее о чем-то было бессмысленно. Для себя она уже все решила.

— На той неделе я еду в Лос-Анджелес.

Он кивнул и направился к окну, за которым виднелось море. С минуту помолчав, он вновь повернулся к Изабель и, горько усмехнувшись, сказал:

— Прямо какое-то заколдованное место. Рано или поздно все они отправляются на Запад.

Он вновь вспомнил Шилу. Когда-то, давным-давно, он рассказывал о ней Изабель.

— Может, в конце концов и меня туда занесет? Изабель улыбнулась:

— Ты принадлежишь Нью-Йорку, Бернар. Ты живешь тем, чем живет этот город.

Берни грустно покачал головой:

— А вот тебе этого мало… Их взгляды встретились.

— Понимаешь… Это не ты… Дело вовсе не в тебе… Если бы я искала что-то… серьезное, если бы я хотела выйти замуж… Ты бы очень меня устроил. Правда.

— Я никогда не предлагал тебе ничего подобного. И все же рано или поздно так должно было случиться — это понимали оба. Просто он не мог иначе, таким уж он был человеком, пусть порой о том и жалел. Был бы он посвободней… поразвязней… умел бы он снимать фильмы…

— Я себя в этой роли не представляю, Бернар. Понимаешь?

Еще бы! Она представляла себя только в роли кинозвезды. Через три дня после того, как они вернулись в Нью-Йорк из Истгемптона, Изабель уехала со своим режиссером. Она уложила свои вещи куда аккуратней, чем это сделала Шила, не забыв прихватить при этом и те замечательные платья, что подарил ей Берни. Она доверху набила свои чемоданы от Луи Вюиттона и напоследок оставила ему записку. Четыре тысячи долларов наличными, которые Берни прятал в ящике стола, она тоже взяла с собой, написав, что «занимает их и надеется, что он поймет все как надо». Съемки прошли успешно, и уже через год Изабель появилась на экранах. К этому времени Берни было уже наплевать на нее. И не только на нее. Женщин у него хватало. Манекенщицы, секретарши, администраторы, миланская стюардесса, актриса, политик… Но все это было так — как бы между прочим. Сердце его вновь обратилось в камень.

Когда кто-то заводил речь об Изабель, Берни чувствовал себя круглым идиотом. Та, конечно же, не вернула ему ни денег, ни часов «Пиаже», пропажи которых он сразу не заметил. Она не прислала ему и рождественской открытки. Изабель использовала Берни и сменила его на другого мужчину, то же самое наверняка произошло и с его предшественниками. В Голливуде она тоже не теряла времени зря: снявшись в первом фильме, тут же нашла себе режиссера поименитей. Изабель Мартен могла пойти далеко, в этом Берни не сомневался. Родители вскоре поняли, что говорить с ним о ней не стоит: после какой-то неосторожно произнесенной ими фразы он покинул Скарсдейл вне себя от ярости и вернулся туда только через два месяца. Тема эта с той поры была запретной.

Он пришел в себя только через полтора года после исчезновения Изабель. В женщинах недостатка не было, дела шли прекрасно, магазин процветал. Проснувшись и увидев бушующий за окном буран, Берни все-таки решил отправиться на работу. Он хотел поговорить с Полом Берманом о летних планах магазина и разобраться с текущими делами. Ему в голову пришло несколько замечательных идей. Берни, одетый в тяжелое английское пальто и русскую меховую шапку, сошел на углу Шестьдесят третьей улицы и поспешил нырнуть в здание магазина. Оказавшись в торговом зале, он гордо огляделся. Он был женат на «Вольфе», иных привязанностей у него не было. Берни вошел в лифт и, нажав кнопку восьмого этажа, принялся отряхивать пальто от снега.

— Доброе утро, господин Фаин, — сказал чей-то голос за мгновение до того, как двери закрылись. Берни улыбнулся и прикрыл глаза, обдумывая свой разговор с Полом. Если бы он знал, какой сюрприз тот готовит ему!

Пол Берман стоял у окна, задумчиво глядя на снежные вихри и думая о том, что эту ночь ему тоже придется провести в городе. В любом случае вернуться в Коннектикут теперь было невозможно. Прошлую ночь он провел в «Пьере», жене же пообещал ни в коем случае не завалиться в снег.

— Ну и денек. В магазине кто-нибудь есть? Пола больше всего на свете поражали объемы выручки в ненастные дни. Для него оставалось загадкой, как люди могут тратить такие деньги.

Берни утвердительно кивнул:

— Посетителей, на удивление, много. Мы открыли два киоска, где продают чай, кофе и какао. Надо же хоть как-то вознаградить этих людей.

— Они пришли не случайно. Как приятно совершать покупки, когда в магазине практически нет людей. Лично мне это нравится.

Мужчины обменялись улыбками. Они были дружны вот уже двенадцать лет, и Бернард никогда не забывал, что всей своей карьерой он обязан Полу. Именно Пол направил его в школу бизнеса и открыл перед ним все двери «Вольфа». Более того, он доверял Берни и относился к нему как к сыну, тем более что своих детей у Бермана не было. Пол предложил Берни сигару.

— Что ты думаешь о делах нашего магазина? В такие дни только и делать, что разговаривать. Берни улыбнулся. Время от времени они с Полом устраивали такие неформальные обсуждения, в ходе которых родилось немало здравых идей, нашедших воплощение в нынешнем «Вольфе». Скажем, решение нанять нового руководителя в отдел моды возникло в ходе такого же разговора. Эта женщина, которую они сманили из «Сакса», уже успела принести магазину немалую прибыль.

— Я думаю, мы полностью контролируем ситуацию. А ты как считаешь, Пол?

Тот рассеянно кивнул, не зная, как лучше начать этот разговор. В любом случае от него было не уйти…

— Согласен. Именно по этой причине и у правления, и у меня возникла мысль о том, что мы должны совершить какой-то нестандартный ход.

— Да?

Берни занервничал. Пол Берман поминал правление лишь тогда, когда речь шла о чем-то действительно серьезном.

— Ты ведь знаешь, что в июне в Сан-Франциско должен открыться наш магазин, верно?

До июня оставалось еще добрых пять месяцев, и строительство шло полным ходом. Пол и Берни бывали на стройке уже несколько раз — пока все шло по плану.

— Возникает вопрос — кто же его может возглавить? Берни с облегчением вздохнул. Еще минуту назад он полагал, что Пол собирается говорить о нем. Он знал, что Пол очень рассчитывает на Сан-Франциско. Денег у тамошней публики хоть пруд пруди. Женщины покупают дорогущие образчики высокой моды так, словно это какие-нибудь крендели. Вне всяких сомнений, «Вольфу» следовало появиться и там. К тому времени они успели неплохо окопаться в Лос-Анджелесе, теперь можно было двинуть и на север.

— Думаю, Джейн Уилсон была бы там на месте, да только боюсь, она не захочет уезжать из Нью-Йорка.

Пол Берман нахмурился. Задача была куда более сложной, чем он полагал вначале.

— Не думаю, что она справится с такой задачей. Ей недостанет сил. Новому магазину нужен энергичный, хваткий хозяин, способный принимать самостоятельные решения и вырабатывать нестандартные идеи. Уилсон больше подходит для своей нынешней работы.