КАА - Всего лишь сделка

— Нет.

— Тогда как могла моя мать пропасть?

— Она не пропала, она в Москве.

— Почему мне об этом сразу не сообщили? Она не была в Москве шесть лет.

— Кира, я не знаю привычки твоей семьи.

«А я знаю привычки твоей семьи, о которой ты еще даже и не знаешь».

— Ты можешь узнать, где она сейчас?

— Да. Перезвоню через минуту.

Как же долго тянулась эта минута. Холодкова скорей по привычке махнула рукой, пытаясь поймать машину, куда ехать она еще не знала.

— Куда едем?

— Если бы я знала. Сигареты… сигареты есть?

— Конечно, Кира Алексеевна, а вы разве курите?

Водитель Косты с удивлением на нее смотрел.

— Редко очень. Сейчас такой случай.

Он протянул ей пачку Мальборо, она прикурила. Тибор наконец-то позвонил.

— Так, теперь надо вызвать такси.

— Роман отвезет тебя куда надо.

«И давно он тут стоит?».

— Спасибо.

Кира залезла в машину, Роман хоть и удивился адресу, но послушно поехал. Никольское кладбище.

Она шла привычным маршрутом, бывала она здесь часто.

— Что ты здесь делаешь?

— Захотелось приехать. С ним поговорить, о тебе посоветоваться.

— И что он тебе насоветовал?

— Сказал не трогать тебя.

— Правильно сказал.

— Кира, сколько это еще будет продолжаться?

— Что именно?

— Я не дура, и прекрасно знаю, что за нами присматривают постоянно, мне, конечно, льстит такой интерес со стороны молодых людей, но он угнетает.

— И давно ты слежку засекла?

— Давно, сразу после того, как Евсеева посадили. Ты не забывай в кого ты.

— Я всегда думала, что в папу.

— Нет, Кирхен, ты в меня. Точно такой же характер. Я знаю, что ты делаешь. Даже понимаю. Просто хочу знать, когда это все закончится.

— Не знаю.

— А если это никогда не закончится?

— Значит, все это будет вечно.

— Добровольная изоляция от всех навсегда. Ты остальных о согласии спросила?

— А ты?

— Не стала бы. Ты точная моя копия.

— Позвони Марку. Он там уже готов полицию вызывать.

— Хорошо. Уже темнеет.

— Машина ждет у входа. Я пока здесь еще побуду.

Могилы нужны живым, мертвым они не к чему. Она сходила в другую часть кладбища, могилка, как всегда, была убрана.

— Роман, тормозни у метро, Ольгу отвезешь в Шереметьево, билет я уже купила, переслала на почту. И пожалуйста, больше так не делай.

Кира скрылась в ледяном переходе метро. Полупустой вагон, желающих ехать в центр было мало, пара переходов, такси и она в своей привычной библиотеке. Осталось всего два имени, всего два.

Впервые она вошла к Тибру без приглашения, он хоть и удивился, но разрешил пройти.

— У меня для тебя есть шикарные новости.

— Какие? Ты решила рассказать, чем на самом деле занимаешься?

— Ой, женский глупости, чем я еще могу заниматься.

— Кира.

— Ладно. Знаешь, милый, а ты давно папа, уже лет семь как.

— Глупости. Ты перегрелась в Ницце.

— Вот документы, — она передала ему папку, — есть тест ДНК, только не спрашивай, как мне это удалось. Я прям вижу ваши отношения. У вас был страстный курортный роман, потом она исчезла, ты не стал искать. Интересно почему? Ты для нее слишком плох? Достойна большего? А?

Тибор молчал.

— И через девять месяцев родились мальчишки. Не думала, что любовь в овсяной каше передается генетически, они ее тоже по утрам едят.

— Что ты собираешься делать?

— Что мы собираемся делать, дорогой. А что мы можем сделать? Отобрать мальчиков, задарить их подарками, через пару лет они забудут мать родную и будут называть тебя папочкой, а меня мамочкой.

Тибор злился, Кира это прекрасно видела. «Что ж и тебе надо почувствовать, что такое быть уязвимым. Теперь и тебе есть, что терять. Добро пожаловать в обычную жизнь уязвимых людей, Тибор».

— Судья будет на нашей стороне, а чтоб мамашка не мешала ее можно в психушку упрятать.

Ручка в его руках хрустнула.

— Успокойся. Они под охраной, Леший обеспечил. Но раз я смогла их найти, то и остальные смогут. Человек, который пустил меня в твой кабинет в твое отсутствие, здесь уже не работает. Не факт, что другие окажутся верней.

Тибор усмехнулся.

— Она столько лет одна, возможности есть замуж выйти, но почему-то не хочет. Если бы ей твои деньги были нужны, давно объявилась бы. Ты только не рубани там сгоряча.

— Чтоб я не рубанул, ты и будешь посредником.

— Посредником между отцом, сыновьями и возможно будущей женой мне еще быть не приходилось. Ты действительно нашел, чем меня занять после Франции.

Кира медленно шла к дому, такси она давно отпустила, вещей с собой не было. Почти полтора года она не позволяла себе приближаться к близким. Впервые за все это время она чувствовала себя свободной, панцирь, в который она себя заковала, начал трескаться. Она сделала все, что могла. Полтора года она выискивала подручных Евсеева, его замов, что разбежались в разные стороны, как тараканы, его любовниц, жен, друзей. Сотни встреч, переговоров, взяток. Начальника службы безопасности экстрадировали неделю назад, он был последним в ее списке. Все ниточки, ведущие к ней и ее близким, оборвались вместе с Евсеевым, он сам зачистил следы, уничтожив тех, кто собирала информации, остальные ничего не знали. Через полгода можно будет снять охрану.

Кира села в старой беседке. Холод камня передавался телу, но сил подняться у нее уже не было, усталость, с которой она столько месяцев успешно боролась, навалилась разом.

— Еще одна решила замерзнуть в это беседке, Ольга вчера тут сидела, теперь ты. Разберу я ее когда-нибудь.

Марк ворчал, закутывая Киру в плед, с помощью отчима ей все удалось дойти до дома. Она сидела в кресле у камина и любовалась огнем. Марк и мама привычно шутливо спорили. Сестра укачивала ребенка. Как же хорошо дома.

— Теперь все хорошо?

— Да, мама, все хорошо.

— Ты когда обратно?

— Уже выгоняешь?

— Хочу знать, сколько еще мои дочери побудут со мной.

— Через неделю уеду. Пойду к себе, устала.

Проснулась Кира поздно, первая ночь за последнее время, когда она не просыпалась через каждые два часа. Ей снилась Флоренция, до мая еще пара месяцев.

Тибор неохотно согласился с ее уходом, он все равно считал, что под его крышей, слово держать намного проще. И пока за ней будут присматривать, за ее семьей тоже. А сейчас он присматривался к своей семье и присматривал. Семья, впервые это слово стало для него что-то значить.

Через неделю Холодкова покинет его дом, а сейчас она сидела рядом в машине, улыбаясь своим мыслям. Она останется его представителем, будет вести сделки от его имени, будет добывать информацию при необходимости, с маленькой оговоркой, что его очень удивила и рассмешила — если будет время.

Кира листала фотографии, односложно отвечая на его вопросы, отчет по проекту ее мало занимал. Тибор усмехнулся, краем глаза увидев, знакомые, миллион раз растиражированные, виды средневекового города.

— Ну и мрак, — прокомментировала Кира, когда Креп ушел.

— И что тебя не устраивает?

— Даже и не знаю, парк где нельзя присесть, так как лавочек нет, зато есть уродские пятиметровые металлические конструкции, деревья все привозные, сдохнут, проверено же, не приживаются, каждый год закупать надо будет.

— Это не городской парк, Кира.

— Городской, Тибор, городской. Ты, в принципе, градообразующее предприятие строишь, если до тебя это так и не дошло, все остальное там давно закрылось. На стене паркинга можно экран сделать и кинотеатр под открытым небом, фильмы, что в свободном доступе крутить, классику.

— Еще танцплощадку сделай, — немного сарказма в ее планы.

— А почему бы и нет. Вон в Сокольниках сколько лет существует и ходят, и танцуют.

— Забирай парк под себя. Только с остальными партнерами договорись.

— Думаешь, откажут?

— Тебе? Нет, сам побежит деревья сажать, если попросишь.

— А если она тебя попросит, побежишь?

— А мне-то как раз только деревья и остались, — расхохотался Тибор.