— Кир, не при Алине. Не трогай её, — Леша предостерегающе посмотрел на друга, поднимаясь на ноги.
— Твою мать, — у Кирилла задрожали руки. Ему явно нужно было куда-то выплеснуть всю свою злость. И я очень боялась, что он что-то сделает с парнем.
— Кир, она и так уже напугана. Пускай идет.
— Нет, — замотала головой я, и прильнула к Кириллу, обняв его за талию. Он всегда успокаивался, когда я так делала. — Не уйду. Не трогай его. Он ни в чем не виноват. Хочешь кого-то побить — ударь меня, — Сомаров вздрогнул от последних слов. И тут же его руки сомкнулись на моей талии. Сильно. Еще чуть-чуть, и я, наверное, стала бы счастливой обладательницей сломанных ребер.
— Никогда так не говори, — нервно отозвался Кирилл. — Я лучше сдохну, чем ударю тебя.
— Кир, ты её сейчас задавишь, — предупредил Леша.
— Заткнись, — гневно бросил парень. — Хотя нет, лучше скажи, где вы были. Что вы от меня скрываете?
— Это не моя тайна, — вновь спокойно отозвался тот. — Черт, ну ты и врезал.
— Алина, — Кирилл ненадолго замолчал. — Что ты скрываешь?
Но я молчала. Я не могла ему сказать. Но, находясь сейчас в его объятиях, понимала, что все мои планы трещат по швам. Не хочу я от него никуда деваться. Я уже была согласна и на брак. Но… ребенок…
— Что ты решила на счет моего предложения? — вдруг совершенно спокойным голосом поинтересовался Сомаров. Я вздрогнула. Я почувствовала, как его руки еще сильнее прижали меня. Стало трудно дышать. — Что, Алина?
— Извини, — выдохнула я. — Нет.
— Твою… — он резко отпустил меня и сделал пару шагов назад, прикрыв глаза.
— Алина, уходи, — тихо, но отчетливо произнес Леша, не отрывая взгляда от друга. Мое воображение непонятно с чего вдруг подсунуло картинку, где Сомаров от ярости превращается в оборотня и становится неконтролируемым, вследствие чего убивает всех, кто попадает под руку. Я вздрогнула от таких мыслей.
— Нет, — упрямо помотала головой.
Где-то рядом послышался приближающийся стук каблуков. Шаги становились все медленнее, но я не обращала на это внимания.
— Алина, иди в университет, — повелительно проговорил Солдатов.
— Почему ты так хочешь, чтобы она ушла? — Кирилл вдруг открыл совершенно спокойные глаза. — Она ведь видела уже и не такое.
Леша ничего не ответил, сохраняя невозмутимый вид.
— Твою мать, почему?! — он вновь оказался рядом, схватив Солдатова за грудки.
— Хватит! — крикнула я, закрывая глаза, и зачем-то закрывая уши. — Я беременна, — голос сорвался до шепота. Повисла тишина.
— Что? — переспросил Кирилл через пару минут. К тому времени я уже отняла руки от ушей, но глаз так и не открыла.
— Пятая неделя. Леша возил меня в клинику, — тихо проговорила. — Я не хотела, чтобы ты знал. И замуж за тебя не пойду. Потому что тебе ребенок не нужен, а обременять тебя я не собираюсь.
Вновь повисла недолгая тишина.
— И ты собирался от меня это скрыть? — почему-то обратился он к Леше.
— Я пообещал. Но я говорил, что это плохая идея.
Я открыла глаза. Солдатов стоял совершенно невозмутимый. А Сомаров смотрел на него, прищурившись.
— Твою мать. Твою же мать, — Кирилл явно был немного не в себе. — Нет, я знал, что ты дура, — вдруг повернулся он ко мне. — Но как тебе в голову пришло скрыть от меня такое? — в его голосе мелькнула неприкрытая злость. — Черт, Алина, ну почему ты такая? — он взъерошил себе волосы. — Я же тебе все позволяю. Делай, что хочешь. Прошу только о двух вещах — быть честной и быть рядом. Почему же ты делаешь все, чтобы разрушить то, что у нас есть? То, что появилось с таким трудом, — он раздраженно пнул колесо своего мотоцикла. — Сегодня же возвращаешься домой. Ко мне, — он более спокойно глянул на меня. — И только попробуй еще хоть что-то вытворить, чтобы раздавить меня, уничтожить. Ты теперь никуда от меня не денешься. Станешь моей женой и матерью моего ребенка. И плевать я хотел, что ты к чему-то там не готова, — он вновь зло и раздраженно ударил по колесу байка.
— Ты, — я вдруг вспомнила свои размышления. — Ты специально? Ты хотел, чтобы я забеременела, чтобы у меня не было возможности уйти? — и пытливо посмотрела на него, почувствовав боль, обиду, злость, раздражение и усталость.
— Я же не думал, что ты мне откажешь в браке, — мрачно ответил Кирилл.
— Твою ма-а-ать, — это уже протянул Леша. — Вы друг друга стоите. Одна — дура, второй — клинический идиот и псих. Вы в своем уме?! — вдруг повысил он голос. — Одна решила воспитать ребенка сама, второй решил с помощью ребенка привязать к себе первую. А о ребенке вы подумали, вашу мать? Это вам что, игрушка? Вы вообще как его воспитывать собираетесь?!
— Заткнись, — посоветовал другу Сомаров.
— Я не собиралась заводить детей ближайшие пять лет так точно, — тихо ответила я. — Я не готова стать мамой.
— А ты не знала о том, что надо предохраняться, чтобы детей не было? — раздраженно спросил Леша. Я хмуро посмотрела на него. Знала, да не думала.
— Солдатов, не перегибай палку, — предупредил Кирилл.
— Сомаров, заткни свой рот. Ты уже и так дел наделал. Решил поиграть в отца? Ты придурок?
— Все, закрыли тему, — вдруг прозвучало спокойное за нашими спинами. Вздрогнули все, и тут же обернулись. — Не устраивайте концерт, — совершенно спокойно произнесла Даша. Стоящие возле входа студенты с интересом посматривали в нашу сторону и прислушивались к разговору.
Повисла тишина. Такого никто не ожидал.
Первым ожил Кирилл. Подошел ко мне, развернул к себе лицом, обнял за талию и прижал к себе.
— Все будет хорошо, мышонок. И ребенка мы воспитаем, — тихо проговорил он мне на ухо. Мне нечего было ответить. Я все еще была в шоке от происходящего. Кажется, беременным нервничать нельзя. Но что-то у меня совсем не получается не нервничать.
— Черт, кажется, я буду жить на две семьи, — пробормотал рядом Леша.
— Я поняла, мне путь закрыт, — тихо, но отчетливо проговорила и Даша. — Жаль. Но с ребенком я соперничать не буду, — и, развернувшись, пошагала прочь. Её проводили уставшими взглядами.
— Я боюсь становиться мамой, — шепнула я. Кирилл крепче прижал меня к себе, поцеловав в макушку. Одна его рука успокаивающе поглаживала меня по волосам и спине.
— Придется мне познакомить тебя поближе с Наташей, — вздохнул Леша. — Она тебе поможет. А ты, Сомаров, — его голос стал раздраженным, — только попробуй бросить Алину одну. Заварил кашу — теперь сам и расхлебывай. Будешь у меня становиться примерным папашей.
Я не выдержала и хихикнула. А после совсем рассмеялась, поняв, что у меня все же случилась очередная истерика.
— Вот черт, — выдохнул Кирилл мне в макушку. Он тоже понял мое состояние.
— Беременным нервничать нельзя, чтоб ты знал, Сомаров, — тут же заметил Солдатов. От этих слов мне стало еще смешнее.
— Помолчи, а? — посетовал парень, тем временем, слегка отстраняя меня от себя. — Алина, девочка моя, посмотри на меня? — попросил он, обхватив мое лицо ладонями, и поглаживая большим пальцем по щеке. Я посмотрела. Смеяться перехотелось. Зато захотелось плакать. Слезы тут же принялись выполнять это желание, скатываясь по щекам. — Вот черт, — вновь пробормотал Кирилл, утирая влагу с моей кожи. — Мышонок, тебе нельзя плакать. Ты же правильная, прекрати, — в его глазах появилась тревога, а я вновь хихикнула от его слов.
— А я тебе говорил, не нужно было этого устраивать при ней, — вновь отозвался Леша. Ему, кажется, доставляло удовольствие тыкать своего друга носом в ошибки.
— Да понял я уже, — раздраженно бросил Сомаров. — Так, — он попытался вернуть себе невозмутимый вид. — А, черт, — и, наклонившись, требовательно поцеловал меня в губы. Я вздрогнула, и очень неуверенно ответила через несколько секунд.
Сколько мы так простояли, знает, наверное, один Леша, который невозмутимо посвистывал в паре шагов от нас. То, что у него была разбита губа, его явно не волновало.
За время поцелуя я успокоилась. Но почувствовала себя такой усталой, как будто пахала на поле, по меньшей мере, пару суток.
— Все, поехали, — выдохнул Кирилл, отстранившись.
— Куда? — не поняла я.
— Ну, на пары, я так понимаю, ты уже все равно не пойдешь. Так что поедем к моему отцу. Хотя нет, он говорил, что сегодня на фирме если и появится, то только вечером. Значит, в родительский дом, — вполне спокойно говорил парень, а я вновь занервничала.