Патриция Мэтьюз - Всем сердцем

Прислонившись к стене, у одного из карточных столов стоял высокий стройный человек лет тридцати. Сюртук, брюки, тонкий галстук и блестящие ботинки – все было черным. Только рубашка с кружевным жабо выделялась белоснежным пятном. Под широкополой шляпой Серена разглядела тонкое красивое лицо с карими глазами и полным чувственным ртом. На губах его играла сардоническая усмешка. Кожа незнакомца была смуглой – вероятно, от загара. Изящной рукой с тонкими, гибкими пальцами он держал длинноствольный револьвер, нацелив его на черноглазого.

– И кто ты такой, чужак, посмевший соваться в мои дела?

– Кто я такой, не так уж важно, мистер Страйкер. Но зато я знаю, кто вы.

Брэд Страйкер начал осторожно, почти незаметно поднимать свой револьвер, но человек в черном мягко сказал:

– Не советую, мистер. Я продырявлю вашу шкуру, прежде чем вы возьмете меня на мушку. Простите за наглость, но я управляюсь с продукцией Сэмюэла Кольта лучше вас.

Страйкер побагровел, но остановился. Человек в черном махнул револьвером:

– Флосси, не будешь ли так добра сойти с этого бедняги?

– Я не Флосси, – обидчиво возразила девица.

– Уверен, у тебя много имен, – сухо произнес он, – и Флосси ничем не хуже остальных.

Когда девушка сошла с неподвижного китайца, человек в черном обратился к подручным Страйкера:

– А вы двое помогите этому парню встать и развяжите ему руки.

Они с неохотой повиновались. Юноша, освободившись, сразу же смиренно подошел к Серене и склонился в почтительном поклоне. Он открывал и закрывал рот, пытаясь выразить свою благодарность, и Серена с ужасом увидела, что у него нет языка.

– Вы просто бесчеловечные негодяи! – закричала она. – Бедняга немой! Конечно, он не мог извиниться перед вами!

Но Брэд Страйкер не обратил на ее слова никакого внимания. Он со злобой наблюдал, как человек в черном, не опуская револьвера, подходит к Серене.

– Если вы будете так любезны выйти с вашим другом отсюда, мэм, я прикрою вас.

– Проклятие, ты еще пожалеешь об этом! – задыхаясь от злобы, проговорил Страйкер. – Ты заплатишь за это жизнью!

– Даррел Квик всегда к вашим услугам, мистер Страйкер.

Это имя показалось Серене знакомым, но вспоминать откуда – времени не было. Взяв китайца за руку, она быстро вышла на улицу. Сразу за ними вышел Даррел Квик. Он опустил револьвер, но не спускал глаз с дверей салуна.

– Один старый китаец рассказывал, – улыбаясь сказал Даррел Квик, – что если вы спасете жизнь одному из них, то он навсегда запомнит это и будет предан вам душой и телом до самой смерти. Я рад, что он понял, что его избавитель – вы, а не я..

– Меня зовут Серена Фостер. И я хочу поблагодарить вас, мистер Квик, за то доброе дело, которое вы совершили.

– Очень приятно, мэм, – ухмыльнулся он и прищелкнул пальцами. – Вы вполне можете отплатить мне ответной любезностью.

Он полез в карман сюртука и достал две небольшие полоски картона.

– У меня есть два билета на открытие Оперного театра Магуайра. Не окажете ли вы мне честь пойти туда со мной? Это лучшие места в партере.

Серена заволновалась:

– Но как вы их достали?

– Я выиграл их в покер совсем недавно, – весело сказал он.

– Вы игрок, мистер Квик?

– Да, – кивнул он. – Профессиональный. Так вы пойдете со мной в оперу, мэм?

Серена уже открыла было рот, чтобы отказаться, но передумала. Она помнила слова матери о том, что не стоит принимать предложения со стороны незнакомых людей. Правда, этот человек сделал доброе дело, но она совсем не знала его. И кроме того, он игрок... Но все предостережения матери были сметены волнительным предвкушением. Наконец-то сбудется ее давняя мечта и она попадет в театр!

– С радостью, мистер Квик.

Он наклонился и поднес ее руку к губам. Потом поднял голову и спросил:

– Куда мне зайти за вами, мэм? Где вы остановились?

– В пансионе Матушки Тэйлор. Несколько кварталов отсюда вниз по улице.

Он поклонился.

– Я зайду за вами завтра около шести вечера. До встречи, мисс Фостер.

– До встречи, – кивнула Серена.

С некоторым удивлением она увидела, что Даррел Квик открывает двери салуна «Серебряный доллар». Занервничав, она подождала еще несколько минут, но все было тихо. Девушка искренне надеялась, что мистера Квика не застрелят до завтрашнего вечера.

Она шла по улице, рассеянно глядя на витрины, полные товаров, и вдруг вспомнила, что у нее нет другого платья! В чем же она пойдет завтра в оперу? Серена резко повернулась и поспешила к конторе Спенсера Харда.

Серена молча шла по Ди-стрит за Спенсером Хардом. Адвокат был щегольски одет, во рту его дымилась неизменная сигара.

Вчера, когда она ворвалась в его контору и, переведя дыхание, сообщила, что хотела бы взять деньги тетушки Хетти, адвокат сказал, что утром переведет их в банке на ее имя. Кроме того, он предложил ей съездить в «Рай» и познакомиться с Мадлен Дюбуа.

– Мадлен вам понравится. Увидевшись и поговорив с ней, вы сможете решить, как поступить с «Раем». Тут два варианта: либо вы его продаете, либо оставляете все как есть, с Мадлен в качестве управляющей. Продать его все-таки было бы не очень справедливо по отношению к ней. Она ждет нас сегодня к ужину. Это будет роскошная трапеза, не хуже, чем в Париже. Мадлен потрясающе готовит.

Так что теперь она направляется в публичный дом. Отец пришел бы в ужас.

Однако «Рай» выглядел вполне респектабельно. Серена даже подумала, что они пришли куда-то в другое место, потом заметила вывеску. Солнце уже садилось за горы, и вокруг дома лежали длинные тени.

– Вот мы и пришли, – сказал адвокат.

Они поднялись по ступенькам на веранду. На входной двери была прикреплена записка: «Закрыто до вечера».

– Вот видите, вам нечего бояться, Серена. Посетители бывают здесь только по вечерам.

Хард легонько постучал в дверь. Дверь открылась, и выглянула китаянка. Узкие, как щелки, глаза внимательно смотрели на них.

– Мисс Мадлен ждет нас, Чу Чин.

– Да, судья. Позалуйста, плоходите.

Входная дверь вела в длинный холл, по левой стороне которого располагались закрытые двери; в самом конце поднималась лестница. Справа, сквозь дверной проем, закрытый шторой из стекляруса, можно было увидеть небольшую стойку бара с рядами бутылок и несколько обитых красным бархатом диванов. Две богато украшенные люстры свисали с потолка.

Китаянка открыла одну из дверей слева и обернулась к ним, приглашая войти.

– Мисс Мадлен сказала, чтобы вы чувствовали себя как дома. Она сейчас придет.

– Мы непременно последуем ее совету, Чу Чин. Благодарю.

Чу Чин прикрыла за ними дверь.

С первого взгляда было ясно, что это гостиная. Обставлена она была умело и со вкусом очень дорогой мебелью. Стол уже был накрыт к ужину, на белоснежной скатерти сверкали хрусталь и китайский фарфор. Подсвечники с тремя свечами украшали углы стола, а изящная хрустальная люстра освещала все это великолепие. У девушки от восторга и восхищения такой красотой даже перехватило дыхание.

Хард открыл шкафчик с баром:

– Хотите выпить, Серена? Для гостей Хетти всегда держала в запасе первосортное виски.

Девушка в нерешительности заколебалась.

– Я никогда не пила, судья. Может быть, здесь найдется что-нибудь, кроме виски?

– Здесь есть коньяк. Отличный французский коньяк, мягкий, как шелк.

– Тогда лучше налейте мне его.

Хард налил виски себе и коньяк Серене. Отнес бокалы к дивану, где она присела. Подняв свой, адвокат произнес:

– Я бы предложил тост за Хетти Фостер.

– Да, я с большим удовольствием выпью за тетю. Он взглянул на нее, улыбнувшись:

– Вы хорошая девушка, Серена. Думаю, Хетти вы бы понравились. – Одним глотком он почти осушил свой бокал.

Серена осторожно отпила маленький глоток коньяку. Действительно, он был очень мягким. Но она почувствовала, как внутри разливается тепло. Пока Хард наполнял свой бокал, она сделала еще один маленький глоток.

– Судья... а в Вирджиния-Сити живет много китайцев?

– Порядочно. – Он повернулся к ней. – Их используют в основном на грязной работе в качестве дешевой рабочей силы. В нижней части города есть целый китайский квартал. Живут они там в потрясающей нищете, да еще над ними постоянно издеваются некоторые наши так называемые добрые христиане.

– Да, я уже поняла. Я сегодня видела... – И девушка поведала ему о случившемся в салуне «Серебряный доллар».