Патриция Мэтьюз - Всем сердцем

Когда они пришли в спальню, Кэт выпустила его руку и, отступив на шаг, заглянула ему в лицо.

– Вот что я тебе хочу сказать, Кленденнинг, – голос ее звучал жестко, даже немного резко, – я не из тех, кто спит с кем попало. Я, конечно, не девственница. Но и не шлюха. Понятно?

Ему ничего не оставалось, кроме как глуповато кивнуть.

Она отвернулась и начала раздеваться. Кленденнинг последовал ее примеру. Руки были словно ватные и тяжело справлялись с пуговицами. Он еще не закончил, когда Кэт погасила лампу.

Раздевшись наконец, он огляделся, пытаясь определить, где кровать. Тут он услышал низкий голос девушки:

– Сюда, Кленденнинг.

В темноте он нашел кровать и неловко, ударившись обо что-то, лег рядом с Кэт.

Он еще путался в одеяле, когда она прильнула к нему.

– Ах, Кленденнинг!..

Кэт, нашла его губы. Она целовалась неистово и требовательно. Пройдясь руками по ее телу, он обнаружил, что под брюками и рубашкой пряталась великолепная фигура. Грудь у Кэт была небольшая, она как раз помещалась в его ладонях. Их влекло друг к другу так сильно, что они даже не стали тратить время на прелюдию. Она легко раскрылась ему навстречу, и скоро они уже слились в едином движении. Она отдавалась ему со смехом и с какой-то безумной страстью. Это одновременно пугало и восхищало Рори. Когда ее страсть достигла высшего пика, она коротко вскрикнула и вцепилась в него. Острые ногти царапали его обнаженную спину. Наконец с легким вздохом она отпустила его. Некоторое время они тихо лежали рядом.

Кэт нашла в темноте его лицо и стала мягко гладить его рукой. Наконец ее пальцы остановились на его губах.

– Кленденнинг, скажи мне одну вещь.

– Да, Кэт?

– Если бы я не попросила тебя остаться, ты бы сам смог сделать первый шаг?

Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя от изумления.

– Как можно отвечать на такой вопрос? О Господи! – наконец выговорил он.

– А я могу ответить, – сказала она не без озорства. – Никогда бы ты не сделал первого шага.

Кленденнинг не знал, что сказать, хотя согласиться с ней не мог. Но Кэт была очень странной, необычной женщиной. Он не встречал таких никогда раньше. «Наверное, – подумал он уныло, – я оказался не на должной высоте».

– Кэт... ты хочешь, чтобы я ушел? Или мне можно остаться здесь спать?

– Ты остаешься здесь! – Она сжала его руку. – Я хочу проснуться утром и чтобы рядом со мной лежал мужчина. Но только... – она опять грубовато засмеялась, – с чего ты взял, что я дам тебе заснуть?

В Карсон-Сити они остановились закупить продуктов. Тан Пин и Шу Тао отправились в магазин, а Серена из соображений безопасности осталась в экипаже. Они отсутствовали недолго, но за это время девушка успела почувствовать себя очень одиноко. В китайской одежде, с краской на лице, она действительно начала чувствовать себя немного китаянкой. И ей стало страшно, когда она представила себе, как им живется в обществе, которое считается с ними меньше, чем с лошадьми и мулами. Серена очень обрадовалась, когда увидела, что они возвращаются. – Тан Пин положила продукты на пол и улыбнулась. – Купили много полезных вещей. Теперь можно ехать.

Серена отрицательно покачала головой.

– Мне нужно купить еще кое-что, если получится. Не беспокойся. Я недолго.

Спрятав сумочку в рукав, Серена выскользнула из экипажа и пошла вниз по улице. Когда они проезжали мимо, она заметила, что там располагается оружейная лавка.

Продавец долго отказывался продавать оружие китаянке. И Серена, изъяснявшаяся с ним односложными словами, в конце концов вынуждена была заплатить за ружье вдвое дороже. Вернувшись, она попыталась вручить дробовик Шу Тао.

– Шу Тао не любит ружья, – сказала Тан Пин. – Он никогда не стрелял из них, Серена.

– Мне они тоже не нравятся. Надеюсь, нам вообще не придется им воспользоваться. Но ведь мы не знаем, с какими опасностями встретимся в дороге. Я надеюсь, что, увидев у нас дробовик, противник дважды подумает, прежде чем нападать. – Она положила ружье рядом с Шу Тао: – Пусть лежит здесь. Тебе не нужно из него стрелять, Шу Тао. Просто пусть лежит на видном месте, чтобы его любой мог заметить.

Через несколько миль после маленького городка Генуи они свернули на запад. Вскоре дорога сузилась и резко пошла вверх, в горы. Во многих местах свободно мог проехать только один экипаж. Теперь им часто приходилось съезжать на обочину, пропуская грохочущие фургоны и стремительные экипажи.

Больше всего ее пугали дилижансы из Конкорда. В них помещалось двенадцать пассажиров, некоторые из них сидели на крыше. Запряженные шестеркой лошадей, эти дилижансы беспечно неслись вниз по узкой горной дороге, не обращая внимания на другие экипажи. Даже на самых крутых изгибах они лишь чуть-чуть замедляли скорость. Позже Серена узнала, что кучера этих дилижансов были очень уважаемыми людьми на Западе. Они слыли абсолютно бесстрашными, умелыми; платили им хорошо. Многие из них стали легендарными личностями еще при жизни.

С дороги открывалась потрясающая панорама. Со всех сторон вздымались в небо лесистые горы. И хотя стоял август, многие вершины были покрыты снегом. Дорога, подобно следу гигантского червя, петляла по склонам. С одной стороны были крутые утесы, с другой – трехсотфутовая бездна. Да, Скалистые горы вызывали благоговейный страх, но Серена подумала, что горы Сьерры понравились ей гораздо больше.

Уже несколько дней они поднимались вверх по крутой дороге. Им приходилось двигаться даже по ночам; тогда Шу Тао шел впереди, освещая фонарем путь, и вел на поводу лошадей. И все это время им не встречалось ни одного места, где можно было бы остановиться и передохнуть.

Наконец, когда путешественники достигли перевала и дорога некоторое время шла на одной высоте, удача улыбнулась им.

Шу Тао остановил экипаж у ручья под высокой сосной. Серена и Тан Пин сошли на зеленую траву. УСерены от долгого сидения затекли и онемели ноги.

Была только середина дня, но Серена чувствовала необыкновенную усталость.

– Я пойду немного прилягу, – сказала она, вытаскивая из фургона шерстяные одеяла. Потом проверила, с ней ли сумочка. Она вообще старалась с ней не расставаться. Там лежали пистолет и все деньги. Если она их потеряет...

Горный воздух был необыкновенно чистым и свежим, и она скоро задремала.

Проснулась Серена от запаха приготовляемой пищи. Уже стемнело. Тан Пин сидела на корточках у небольшого костра, блики пламени играли на сосне.

– А где Шу Тао? – спросила девушка.

– Собирает хворост для костра.

Серене было так уютно, что вылезать из-под теплых одеял совсем не хотелось. Закрыв глаза, она почти заснула вновь, но вдруг испуганный вскрик Тан Пин вырвал ее из этого приятного состояния.

С другой стороны костра появились двое крепких мужчин средних лет, вооруженные револьверами. На первый взгляд это была самая отвратительная парочка, которую Серена только встречала в жизни. Грязные, небритые, с большими бесформенными тюками за спинами.

Один из них криво улыбнулся шербатым ртом:

– Ну, Робби, что мы здесь видим? Две китаянки, как раз по одной на каждого! Кто бы мог подумать, что нас здесь поджидает такая удача, пока мы пробирались через эти трижды проклятые горы?

– Смотрятся очень аппетитно, Ньют. И они одни. Ньют окинул их злобным взглядом:

– Что ж вы не приветствуете путников, девочки? Или, может, вы не умеете говорить по-английски? Но для того, чем мы с Робби собираемся заняться, знание английского не обязательно.

Вздрогнув, Серена вспомнила, что дробовик остался в экипаже. Слишком далеко. Они перехватят ее, прежде чем она успеет до него добраться. Она нащупала маленький пистолет и, крепко сжав его в руках, оглядела поляну. Где же Шу Тао? Если он сейчас неожиданно вернется, они могут его убить. Тот, кого звали Ньют, сказал:

– Ты бери себе эту, у костра, Робби. А та, что у дерева, – моя. Она уже согрела постель для старины Ньюта. – Он обошел костер, направляясь в сторону Серены.

Серена ловко вскочила на ноги и направила пистолет на мужчину.

– Стой где стоишь! Сделаешь еще шаг – и я убью тебя!

Ньют резко остановился, разинув рот от изумления.

– О нет, девочка, ты не выстрелишь в старину Ньюта... Эй! Так ты не китаянка! Какая редкая удача – встретить здесь белую девушку!

Он шагнул к ней.

– Я тебя предупредила. – Серена подняла пистолет. Сердце у нее колотилось от страха. Тут она вспомнила, что Даррел советовал ни в коем случае не позволять страху управлять чувствами.