Загадка решалась просто. Подставка внутри была полая, а ящик гораздо короче девушки и без дна, так что она лежала в подставке и ей приходилось задирать руки и ноги, чтобы вставлять их в отверстия. Когда профессор распиливал половинки, Серена, скорчившись, ложилась на дно подставки и ее не было видно.
Номер под названием «Ловля пушечного ядра» тоже был очень эффектным. В нем участвовал Шу Тао. Молодой китаец вставал в десяти футах от девятифунтовой пушки. Профессор подносил факел к фитилю, пушка стреляла, и облако порохового дыма повисало над сценой. Когда дым рассеивался, зрители видели гордо улыбающегося Шу Тао, баюкающего на руках пушечное ядро. А здесь, как выяснила Серена, вся хитрость заключалась в искусстве заряжать эту пушку. Для выстрела использовался нормальный заряд, но только небольшая часть пороха располагалась непосредственно за ядром. Когда поджигали фитиль, взрывался весь порох, а ядро толкала вперед лишь небольшая его часть. Правда ловец все равно должен был быть сильным, рослым человеком, чтобы поймать его.
– Некоторые люди утверждают, что любой фокус – это только ловкость рук. Они говорят, руки движутся быстрее, чем глаз успевает уследить, – объяснял профессор Трапп Серене. – На самом деле это не так. Главное в профессии Иллюзиониста – отвлечь внимание публики, заставить зрителей смотреть на что-нибудь другое. Когда я тебя распиливаю, таким отвлекающим моментом служит твоя красота. Шу Тао тоже великолепно подходит для своего номера... – Профессор стукнул по сцене тростью. – Он лучший ловец пушечных ядер из тех, что у меня были. Зрители никогда не видели такого здоровенного китайца и на протяжении почти всего номера не сводят с него глаз.
Пока менялись декорации между фокусами, на сцене пели и танцевали сестры Пикок. Они действительно были прекрасные танцовщицы и чудесные певицы. У Долли был хороший голос. Иногда на сцену выходил жонглировать Тодд Ратледж. Серена часто наблюдала за его номером. Он был мускулист и прекрасно сложен, и одно удовольствие было наблюдать, как он с изумительной ловкостью жонглирует мячами, дубинками и даже горящими факелами. Он передвигался по сцене легко и грациозно, словно танцор. В эти мгновения обычная угрюмость исчезала с его лица. Девушке было бы приятно, если бы он улыбнулся ей. Но когда Серена во время долгих поездок пыталась заговорить с ним, она неизменно получала только односложные ответы.
Большое впечатление произвел на нее профессор Трапп. Он действительно зарабатывал на своих представлениях много денег, но быстро тратил их на две вещи – свое любимое виски и свою любимую труппу. Он не скупился на продукты и корм для лошадей и всегда покупал все самое лучшее. В городах частенько водил актеров в рестораны, держал двух верховых лошадей – кто уставал от длительного сидения в фургоне, мог на них покататься.
– Наш профессор – очень мягкосердечный человек, – сказала Долли Пикок Серене. – Он дает нам денег и дарит подарки, но, когда мы заканчиваем сезон в Сан-Франциско, он снова остается без прибыли. Мы с Норой с ним уже не первый год.
– Но он уже далеко не молод, – сказала Серена. – Почему он не думает о будущем?
– Да, Серена, да, – вздохнула Долли, – мы тоже так думаем и пытались говорить с ним об этом. Но он только смеялся и отшучивался, утверждая, что знает один секрет... секрет вечной жизни. Думаю, когда настанет такой момент, что профессор больше не сможет показывать фокусы, он не перенесет этого и умрет. Жалко его. Такой приятный мужчина!
На ферме Фостеров в Иллинойсе верховых лошадей не было, и Серена приобретала первые навыки верховой езды на муле. Она заметила, что, когда они в пути, Тодд Ратледж уезжает кататься почти каждый день. На большом черном жеребце он выглядел очень мужественным и симпатичным. Когда он не правил одним из фургонов, сменяя профессора, Шу Тао или Роско Даунса, он почти все время проводил в седле, часто уезжая далеко вперед от маленького каравана.
Серене очень хотелось научиться ездить верхом. В душе она понимала, что на самом деле это вызвано желанием разговорить Тодда. Но профессору она сказала только:
– Я чувствую, что уже устала от бесконечного сидения в фургоне, и хотела бы покататься.
– Ты хорошая наездница?
– Я ездила на муле, – пожала плечами Серена. – Наверное, это не слишком отличается...
Профессор Трапп покачал головой:
– Разница есть, и большая. Думаю, тебе придется немного получиться. Тодд – великолепный наездник, и он мог бы потренировать тебя, но в его теперешнем состоянии... а впрочем, не важно. В конце концов, у гнедой кобылы очень кроткий характер, не то что у этого черного зверя, на котором ездит Тодд. У тебя есть костюм для верховой езды?
– Костюм для верховой езды? А что это?
– Ты же не можешь кататься в платье.
– Да, у меня есть!
Она поспешила к фургону и быстро переоделась в блузу и штаны, которые носила, когда жила в китайском квартале. Вернувшись к профессору, она горделиво повернулась, демонстрируя свой наряд:
– Ну как?
– Великолепно, дорогая! – Он стукнул о землю тростью. – Просто великолепно!
Нельзя сказать, чтобы это далось ей совсем легко, но спустя неделю Серена уже овладела определенными навыками верховой езды.
Как-то днем она отъехала от фургонов и направилась в сторону холма, за которым не так давно скрылся Тодд.
Поднявшись на вершину и увидев Тодда на черном коне, она пустила кобылу рысью. Девушка выпрямилась, стараясь сидеть в седле легко и прямо, как обычно держатся опытные наездники. Внезапно кобыла споткнулась и пошатнулась. Серена не удержалась в седле и упала, ударившись спиной о землю. К счастью, почва здесь была мягкая, как песок, и она только ушиблась.
Тут она услышала рядом стук копыт. И вот уже Тодд с озабоченным лицом присел рядом с ней на одно колено:
– С тобой все в порядке, Серена?
– Да, спасибо. Только ушиблась немного. А где гнедая?
– Здесь. Она просто споткнулась. Вам обеим повезло. Она могла сломать ногу, а ты... ты же могла убиться насмерть!
– Можно подумать, это бы тебя расстроило! Тодд изумленно отступил на шаг:
– Почему ты так говоришь, Серена? И так плохо думаешь обо мне?
– Очень просто. С того времени, как я в караване, ты не сказал мне и десятка слов.
– Если ты так наблюдательна, то должна была заметить, что я почти ни с кем не разговариваю. – Он неожиданно улыбнулся. – Мне так грустно, что вряд ли я могу быть хорошим собеседником.
– Да, Тодд, я знаю. Я слышала, что с тобой произошло, прости. – Она легко коснулась его руки.
– Так, значит, ты слышала о Руби? – отрывисто произнес он.
– Руби – это твоя жена?
– Была, – холодно проговорил он. – Теперь она уже не моя жена.
– Мне рассказывали, она сбежала с силачом, на место которого пришел Шу Тао.
– Отто Грантер. Крепкий, как дуб, и такой же глупый. Что она в нем нашла? До сих пор не могу понять! – Он в сердцах ударил кулаком по ноге. – Кроме того, он просто безобразен. По крайней мере на мой взгляд.
– Мне кажется, что, если твоя жена предпочла тебе этого Грантера, она тфже не очень умна. Если он действительно таков, как ты говоришь.
– А знаешь, ты права!– неожиданно рассмеялся он. – Как же я не понимал этого до сих пор!
Он начал рассказывать девушке о себе, о своих замыслах, о том, как хотел организовать собственный бродячий цирк. Однако он не обладал талантом иллюзиониста, а был просто хорошим жонглером и акробатом.
– Но никто это не ценит. Здесь любят фокусы, женское пение и танцовщиц. Кроме того, сейчас, во время войны, бродячие цирки мало чем отличаются от цыганских таборов. Вот в Европе действительно великолепные цирки!
– Тогда тебе нужно ехать в Европу, – отозвалась Серена, – если это действительно твоя мечта.
– Это легче сказать, чем сделать. Билет в Европу стоит дорого. Мне придется проработать очень долго, чтобы скопить необходимую сумму. А милая Руби... – он коротко усмехнулся, – она не просто сбежала с Отто, она еще и прихватила те жалкие сбережения, которые мне удалось скопить за последние несколько лет.
– У тебя еще вся жизнь впереди, Тодд. И много времени, чтобы добиться того, что ты хочешь. Просто попытайся забыть про свою жену.
– Я уже почти забыл, Серена.– Он взглянул на нее. – Спасибо тебе за это.
Серена почувствовала, что краснеет.
– О, не стоит благодарности.
Теперь они ездили кататься вместе почти ежедневно. Однажды днем они остановились отдохнуть на крошечном песчаном пляже у горного потока. Это место не было видно с дороги, со всех сторон их окружали густые заросли кустарника и деревья. Они сидели рядом на расстеленном на земле шерстяном одеяле Тодда.