– Люсенька, – пробормотал Юлий Сергеевич. – Куда же мы уедем? Это какая-то афера. Я возражаю.
– Я тоже возражала против второго ребенка, но меня не спросили, – отрезала Таня. – А теперь эти два голубя сидят и изображают любовь. А нам необходимо разъезжаться с ними, потому что второй раз жить в квартире с грудным младенцем лично я не буду. И вам не советую. В такие семьи хорошо в гости приходить, а потом быстро сваливать. Возвращаюсь к основной теме: мы можем при продаже квартиры выделить Ольге некоторую сумму, вы добавите, и получится однокомнатная квартира для вас. Вернее, это вопрос: вы можете выделить некоторую сумму?
– У меня отложено на похороны, – опасливо признался Юлий Сергеевич, а его Люсенька заморгала.
– Юлик, какие похороны?
– Вот именно, – сварливо поддакнула Таня. – Какие похороны? Это несерьезно. Стоимость гроба несопоставима со стоимостью квартиры. Если только квартира эта не будет соответствовать по метражу вашей домовине. Я же о вас забочусь. Не в моих интересах, чтобы Ольга опять развелась и вернулась. Тем более что возвращаться будет некуда. Квартиру мы разменяем. Но при размене хотели бы учесть ваши интересы. А вы тут про аферу кричите.
– А нельзя нас не трогать? – жалобно поинтересовался Юлий Сергеевич. – Мы обычная интеллигентная семья. Люсенька – химик, на пенсии. Я инженер, до пенсии пару лет осталось. Откуда у нас сбережения?
– Плохо, – вздохнула Татьяна. – Потому что все было бы нормально, если бы сюда же не надо было в ближайшем будущем перевозить Вадика.
– А кто такой Вадик? – изумился будущий свекр.
– Юлик, это твой внук! – раздраженно напомнила Люсенька. – Выпей таблетки, ты опять забыл! Надо за час до еды, а ты вечно пропускаешь.
– Я тоже на инвалидности, сплошные таблетки! – обрадовался папенька, почуяв общую тему. – А на детей-то денег нужно тьму…
– Папа! – Татьяна пнула родителя под столом, и он виновато затих. – Не так уж дорого стоят дети, не волнуйтесь. Давайте ближе к делу. Вы готовы взять на себя все хлопоты с размещением?
– Тань, может, ты меня спросишь? – Аркадий оторвался от Ольгиного колена, которое он воодушевленно щекотал последние полчаса. – Я вообще-то вменяемый, дееспособный. Это родители у меня неприспособленные интеллигенты, а я сам умею решать проблемы. Без родителей и баб.
– Ну, извините, – развела руками Таня. – Просто я привыкла, что в нашей семье я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик. И что, ты готов взять себе все это недеспособное семейство?
– Олю с сыном? – уточнил Аркадий.
– С уже имеющимся сыном, – конкретизировала Таня во избежание разночтений. – Эмбриона мы пока в расчет не берем.
– Да, – кивнул Аркадий. – Так вот мы с тобой потом отдельно решим по деньгам. А по сути, приятно было познакомиться. Давайте обсудим детали свадьбы. Вернее, это я беру на себя. У вас есть требования по дате?
– До родов, – строго сказала Таня.
– Заметано, – усмехнулся Аркадий.
Когда они прощались в прихожей, он придержал Татьяну за руку и шепнул:
– Мужчины любят слабых женщин. Перестань ездить на танке по головам, и мужики к тебе тоже потянутся. Это добрый совет будущего родственника. А так ты очень даже ничего.
– Ты тоже ничего, – шепнула Таня. – Но если попытаешься соскочить и бросить мою сестрицу, имей в виду – уничтожу. Поэтому воспринимай свое счастье как константу на всю оставшуюся жизнь. Это тоже совет.
– Язва ты, – он щелкнул Татьяну по носу. – Я ее люблю, так что не переживай.
– Слишком уж ты смазливый. – Она потерла нос и улыбнулась. – Не люблю я красивых мужиков.
– Имеешь право, родственница.
– Покедова, родственник. И помни: даже если в полночь твоя принцесса превратится в тыкву или выяснится, что она изначально и была овощем, а не нимфой с бантиком, обратно я ее не приму.
Расстались семьи по-дружески. Правда, с легким налетом напряженности. Родители Аркадия слабо верили в то, что породнились с приличными людьми. А семейство Татьяны волновалось, что Лельку им все же вернут.
Андрей вытирал пыль и напевал.
– Что ты радуешься, не понимаю? – возмущалась мама. – Как это непорядочно: взять и передумать в последний момент. Я готовилась, одевалась, стол накрывала! Что за безответственность?
– Мам, у нее там что-то случилось, – отмахнулся сын. То, что у него появилась еще одна ночь отсрочки, бодрило чрезвычайно. Настроение скакнуло вверх, как температура у тифозного больного.
– А что такого могло случиться, чтобы перенести столь важное мероприятие? – пожала плечами Евгения Борисовна.
– Понятия не имею!
– Ты даже не спросил?
– Нет.
Андрей со смущением вспомнил, как обрадовался, когда Таня сказала, что не сможет сегодня. Так радуется двоечник, которому сообщили, что училка заболела и контрольной не будет. Получалось, что в личных отношениях он и являлся таким двоечником? А иначе, почему он радовался, что приятная и даже условно любимая женщина не проведет с ним сегодняшнюю ночь? И вообще, а надо ли себя напрягать, если душа не рвется навстречу подобным отношениям? Ну и что, что положено иметь жену и детей? А если не хочется? Душа не лежит? Если тошно подумать о том, что в его квартире, где дорога́ каждая мелочь, появится посторонний человек и станет все делать по-своему. Возникнут вещи, запахи, звуки…
– Но тогда мы не можем оценить, насколько ты для нее важен, – проворчала мама.
– Мам, а ты точно хочешь внуков?
– Она что, беременна? – взвилась Евгения Борисовна. – Я так и знала! Сколько раз я говорила тебе, что именно так и ловят пронырливые девки доверчивых мальчиков! Ну за что, за что мне это?
– То есть не хочешь, – с удовлетворением резюмировал Андрей.
– Почему не хочу? Ну… пусть будут. Но от нормальной девочки. И в свое время. А теперь что делать?
– Ничего. Я просто спросил.
Но вопрос плотно засел у него в сознании.
Действительно, а что делать-то?
Таня позвонила поздно вечером, виновато прошептав:
– Андрюша, я тебя не разбудила?
– Нет, Танечка! У тебя все в порядке?
– Вроде да, – неуверенно произнесла она. – Вообще, у меня столько новостей! Но я тебе потом расскажу. Я просто чувствую себя очень неловко, что все сорвалось. Твоя мама, наверное, недовольна?
– Все нормально.
Андрей вдруг пожалел, что Таня далеко и нельзя сейчас увидеть ее глаза, взять за руку. Да что себе врать-то! Жаль, что она проведет сегодняшнюю ночь без него. Вернее, он проведет эту ночь один. Если бы можно было доставать женщину из шкафа, когда она нужна, и убирать на полку, едва только она начнет вторгаться в личное пространство с нелепыми требованиями и надоедливыми разговорами! Ведь у женщин так мало нужных функций: ночной режим и режим на хозяйстве. Остальное дается в нагрузку, утяжеляя и удорожая базовую конструкцию.
Вот с машиной все ясно: выбираешь нужную комплектацию и – вперед. А если к нормальному мужскому внедорожнику вам непременно суют тюнинг с божьими коровками на капоте, ароматизаторы в виде стационарных мягких игрушек, которые не отвинтить при всем желании, прицеп с барахлом и парашют, то лучше уж вообще без автомобиля!
– Тогда до завтра? – промолвила Таня.
– Да, завтра созвонимся. Пока.
Андрей долго ворочался, выстраивая мысли в логическую цепочку. Физиология упрямо рушила все его выкладки, поэтому заснул он с трудом, сквозь сон бормоча, что все проблемы от женщин.
А Таня долго ходила по опустевшей без Ольги квартире. Было непривычно и почему-то грустно.
– Нормальный хоть мужик-то? – строго спросил из-под одеяла Вадька.
– Ты чего не спишь? – Таня подоткнула ему одеяло.
– Тань, ну скажи, – заныл племянник. – Не укурыш какой-нибудь?
– Кто? Что за слова-то?
– Ну, не художник, не дистрофик, не придурок?
– Нет. Токарь. Здоровенный. Ничего такой, – утешила ребенка Таня.
– Хоть не стыдно будет, если его в школу вызовут, – пробормотал Вадька, засыпая.
– Юлик, – прошептала Людмила Валерьевна, чутко прислушиваясь к тому, что делалось в соседней комнате. – Как она тебе?
– Ничего, – буркнул супруг, заматываясь в одеяло. – Спи. Какая разница, как она мне, если она уже беременна от Аркашки?
– А ее сестра мне понравилась больше, – задумчиво произнесла Люсенька. – Она более приспособленная к нынешней жизни.
– А по-моему, она хабалка. Такая, знаешь, торгашка, которая все в этой жизни успела, потому что лучше толкалась локтями. Вот эта девочка иная.