Инна Туголукова - Всем сестрам по серьгам

— Нет, — сказала Валя, — в милицию мы не пойдем.

— Как?! — опешила Ольга. — А кто же будет выплачивать деньги?! Банк шутить не любит. И ждать не станет. Повыкидывают нас на улицу или в тюрьму посадят. Мы-то с Вероникой за что страдаем?!

— Вы не пострадаете. Я сама выплачу эти деньги.

— Тетя Валя! Да разве так можно?! — всплеснула руками Вероника. — Ведь вы и так концы с концами не сводите, а ее толкаете на новые преступления. Потому что зло должно быть наказано! А иначе оно растет, как тесто на дрожжах!

— Вот когда у тебя будут свои дети…

— Я не позволю им сесть себе на голову и ножки свесить! Ну за что, за что, скажите, вы должны так страдать?! А ваши внуки! Вы о внуках подумайте! Ведь это прежде всего на них отразится! На их здоровье! Тридцать пять тысяч! А с процентами, наверное, все сорок! Ну как, как вы их станете отдавать?! С чего? На что вы будете жить вчетвером?

— Впятером, — поправила Ольга, кивая на Аленин живот. — Эта гадина где-то жирует на халяву, а вы тут, как в блокадном Ленинграде.

дурашливо пропела она.

— Да им и на корочку не хватит! — досадливо отмахнулась Вероника. — Глупость какая! Нашли кого жалеть! Она небось вас не пожалела! А ты-то что молчишь, Ленка?! Тебя не касается?

— Мам, — подала голос Алена. — Это правда несправедливо. Пусть она хотя бы вернет что осталось.

— Ничего у нее не осталось, и ничего она нам не вернет, — устало сказала Валя. — А позор-то какой — с дочерью судиться! Да и не найти нам ее.

— Вера Федоровна, соседка, обещала позвонить, как только она объявится.

— Она объявится, когда деньги кончатся. А банк, сама говоришь, ждать не станет. Долг-то растет! Сколько там в месяц получается? Давай сюда договор.

Ольга выудила из папки многостраничный договор и протянула его Вале.

— А вот здесь еще, смотрите, график погашения кредита, — сказала она, вертя в руках какую-то бумажку.

Валя протянула руку, но Ольга повела себя очень странно: выпучив глаза, бессмысленно замычала, тыча пальцем в дрожащий листок.

— Ты чего там, смерть свою увидала? — засмеялась Вероника, выхватывая у нее бумагу, и сейчас же, будто копируя или заразившись той же бациллой, выпучила глаза. — Это как же?.. Это что же?.. — залепетала она. — Не может быть!

— Ну-ка дай сюда! — забрала Валя листок из ее трясущихся пальцев, не понимая, чем вызвана подобная реакция, и заметалась глазами по разбегающимся строчкам. Потом еще раз и еще…

Бумага гласила, что в течение двух лет Силантьева Елена Вячеславовна должна выплатить банку 62,5 тысячи рублей.

— Она что же, увеличила сумму кредита? — обрела наконец дар членораздельной речи Вероника.

— Нет, — сказала Алена, забирая у матери график. — Вот же здесь написано: тридцать пять тысяч. Это, наверное, какая-то ошибка. Завтра сходим в банк и во всем разберемся. Мам! — кинулась она к Вале. — Ты что, плачешь?!

Дверь из маленькой комнаты приоткрылась, и в гостиную вошла Мими. Сашенька плелся следом, испуганно выглядывая из-за ее спины.

— Бабушка, но ведь мы справимся?

— Конечно, справимся, — притянула ее к себе Валя, улыбаясь сквозь слезы. — Не переживай, детка.

Сашенька выступил вперед, сжимая в руке красную пластмассовую шашку.

— Я ее убью!

Он сделал зверское лицо и рубанул шашкой воздух.

— Что ты, миленький! — огорчилась Алена. — Никого нельзя убивать. Тем более маму.

— Она не мама! Ты моя мама! А она нам не нужна! Пусть уходит!

— Пусть сначала деньги отдаст, — по-своему рассудила Мими. — На что мы жить будем?

— Попросим, — подсказал Сашенька.

— У кого?

— У людей.

— У каких людей?

— А помнишь, мы в Ухтомскую ехали на электричке, там тетя ходила и у всех просила? Вот и мы так же…

— Не надо было детей посвящать, — расстроилась Валя. — Вот что теперь делать?

— Ничего не делать, — отрезала Ольга. — Спать идти. Мими, ты уже большая девочка, уложи Сашеньку и сама ложись. А мы тут разберемся, вы не волнуйтесь. Все будет хорошо.

— Давайте сядем на кухне, — сказала Валя, когда дети удалились. — От греха подальше…

— А давайте Лешу позовем, — предложила Алена. — Может, он что-нибудь подскажет?

— А кто это — Леша?

— Сосед наш. В МГУ учится, на юрфаке.

— Много он понимает! — фыркнула Ольга.

— Да уж побольше нашего.

Алексей оказался дома, просьбу помочь принял без колебаний и внимательно изучил документы.

— Ты договоры-то читаешь, перед тем как подписывать? — глянул он поверх очков на Алену.

— Я читаю, — ответила та, голосом подчеркивая местоимение «я».

— И этот читала?

— Этот не читала.

— А подписала зачем?

— Я его не подписывала.

— Не понял…

— Наташка, сестра ее, документы выкрала, подделала подпись и денежки прикарманила, — пояснила Ольга, пресекая дальнейшие недоразумения.

— Оба-на! Да это же чистая статья сто пятьдесят девять, часть третья: «Мошенничество, совершенное в крупном размере». Вот! — Он полистал прихваченный на всякий случай Уголовный кодекс. — Наказывается штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей… так, так, так… либо лишением свободы на срок от двух до шести лет со штрафом в размере до десяти тысяч рублей… ну, и так далее, — блеснул юридическими познаниями студент. — Подавайте заявление в суд!

— Мама не хочет судиться с Натальей, — покачала головой Алена. — И ты, Леш, не говори никому об этом, ладно?

— Да я-то не скажу, — успокоил сосед. — А вот вы что станете делать?

— Будем выплачивать. Мы только не понимаем, почему первоначальные тридцать пять тысяч вдруг волшебным образом трансформировались в шестьдесят две с половиной. Мы же оговаривали совсем другие проценты. А на эти условия я бы никогда и не согласилась.

— Потому я и говорю, что договоры читать надо! Внимательно изучать, под чем подписываешься. Ты брала кредит под девятнадцать процентов годовых, а то, что помимо этого банк ежемесячно взимает еще двухпроцентную комиссию за ведение счета, проворонила. Вот тебе и получились вместо девятнадцати все сорок три процента! Плюс пени, которые растут каждый день.

— Да это же форменное надувательство! — вскипела Вероника. — Мы тогда вообще платить откажемся!

— А вот этого я вам делать никак не советую.

— Почему же?

— Потому что по закону вы не вправе отказаться выплачивать долг. И если вы опять же внимательно прочитаете договор, то увидите, что здесь очень даже подробно расписаны санкции против таких «отказников». Вот, пожалуйста! Начиная со штрафа и права немедленно погасить весь кредит и заканчивая уголовным преследованием. Статья сто семьдесят семь УК: до двух лет лишения свободы.

— И какой же у нас выход?

— В данной ситуации только один — возвращать долги. А если возможно, погасить кредит досрочно — это единственный способ хоть как-то снизить сумму платежей…

Фаина домывала пол в коридоре, когда увидела, что Ольга заговорщицки манит ее пальцем из приоткрытой двери в перевязочную.

— Тетя Фая, у вас есть деньги? — с места в карьер спросила она, едва санитарка переступила порог.

— У меня всегда есть деньги.

— В долг дадите?

— А сколько надо?

— Пятьдесят тысяч.

— Шубу покупать собираешься, — догадалась Фаина. — Весна — самое время. Сейчас на распродаже хорошую норку за полцены взять можно. Только вот что я тебе скажу, девонька: последнее это дело — деньги занимать. Мода нынче у нас такая: весь, мол, мир в долг проживает, и нам подавай того же. А я считаю, неправильно это. Ты сначала заработай, а потом и покупай, что по силам. Жизнь-то она штука сложная. Сегодня ты на коне, а завтра, не приведи, Господи, на паперти. А с долгами шутки плохи — их отдавать надо.

— Да я не для себя прошу.

— Не для себя?! — изумилась Фаина. — А для кого же?

— Для Ленки Силантьевой.

— А у нее что ж, язык отсох? И разве ж ей сейчас о шубе думать надо? Уж от кого, от кого, а от нее не ожидала я такого легкомыслия. Ей бы сейчас о ребеночке своем позаботиться да о собственном здоровье, приданое приготовить для новорожденного, а она шубу за пятьдесят тыщ замыслила! Разве ж это дело! Зарплата крохотная, сама мать-одиночка, да еще двое малых на шее висят…