Голос хрипел, и я не мог ничего толком произнести. Потом снова вырубился, и так несколько раз, пока сознание не прояснилось. Очнувшись в очередной раз, увидел врача, разговор с которым убил меня. Оказывается, мне сделали операции на позвоночнике. Травма незначительная, ходить смогу, но заниматься спортом запрещено в первое время. Бокс теперь придется оставить. Навсегда. Любимое занятие. В дальнейшем разрешены физические нагрузки, но точнее доктор сможет сказать после того, как я приду в норму.
Физическое состояние было намного лучше, чем моральное. Я растоптан. Ничего не хочется. Даже с матерью поговорить не смог, а с отцом тем более. Все раздражали. Работники больницы, надоедливые родственники, Митяй, Лизка, а еще Петрова с ее жалостливым взглядом. На здорового смотреть не хотела, а стоило попасть под каток, так сразу прилетела, чтобы показать, какая она добренькая и хорошая. Ангелочек, мать ее за ногу!
Митька приходил еще, но я попросил медсестер никого ко мне не пускать, даже если платить будут. Достали! Пялился в окно днями, превращался в овощ и не притрагивался к еде. Только мой покой был нарушен назойливой мухой, которая каким-то чудом проникла в палату.
— Привет, больному! — Радостно проверещала Петрова и поставила пакетик с апельсинами на прикроватную тумбочку, нервируя меня своим видом. — Как дела?
— Что тебе надо, нечисть? — Спросил, хмурясь и сжимая кулак.
— Буду возвращать напыщенную задницу к жизни. — С таким же оптимизмом произнесла девушка, а я скрипнул зубами так сильно, что сам скривился.
Хорошо, что с шеи убрали фиксатор, и я мог нормально смотреть на Алину.
— Я же просил никого ко мне не пускать. Что за люди?! — Злость накрывала меня с головой, и хотелось треснуть чем-нибудь по улыбающемуся лицу Петровой.
Как бы она меня не привлекала в качестве трофея, но сейчас до жути бесила своей непринужденностью и нормальным отношением.
— Нормальные люди, — одноклассница пожала плечами и сделала шаг в сторону, внимательно рассматривая обстановку в палате, — которые между прочим понимают, что тебе нужно общение.
— Мне ничего не нужно, тем более, от тебя. Так что забирай свой пакетик и шуруй отсюда, пока я тебя не прибил.
Алина скривилась и указала взглядом на гипс на ноге и руке.
— Даже если очень захочешь, то не сможешь. Так что придется меня потерпеть. — Она пожала и плечами улыбнулась.
Не выдержал, схватил апельсин из пакета и кинул в нее. Конечно, не попал, а она рассмеялась, но я снова взял фрукт и кинул в нее.
— Ярославский, аккуратнее. Если попадешь в голову, то я лягу рядом с тобой. — Произнесла Алина, увиливая от моих снарядов.
Эти действия позволили немного снизить уровень негодования, но злость все еще бушевала внутри. Только злился я не на нее, а на самого себя. За беспомощность и слабость.
— Хватит! Не ценишь свой труд, цени мой. Я, между прочим, сама заработала на апельсинчики. — Сказала одноклассница и принялась собирать фрукты с пола, пока я хмурился.
— Не понял? Ты что, работаешь? — Нажал на кнопку, чтобы немного приподнять корпус и видеть эту ненормальную лучше. — С каких пор?
— Слишком много вопросов задаешь. — Петрова на миг стала серьезной, но когда поднесла апельсины к тумбочке, вновь улыбнулась. — Я пришла не просто так. Теперь буду учить тебя.
— Какого…? — Вылетело у меня прежде, чем она села на стул.
— Ты же не можешь пропускать занятия, и я вызвалась тебе помочь. — Девушка закинула ногу на ногу, а я фыркнул.
— Других кандидатов не нашлось?
— Не хотелось бы тебя огорчать, но, — она развела руки в стороны, — никто не выявил желания.
— А ты, значит, заделалась чертовым волонтером.
— Типо того. — Алина потерла ладони друг о друга. — Сегодня так и быть не стану тебя грузить, но вот завтра…
Скрипнул зубами, щурясь и еле сдерживая злость на эту глупую куропатку.
— Не будет никакого завтра. Сегодня я тебя еще терплю, а завтра не стану. — Процедил сквозь зубы и снова взял апельсин в руку. — Этот будет контрольным.
Петрова цокнула, поднялась и забрала фрукт, направившись к раковине и вызвав у меня еще одну волну негодования.
— Тебе нужны витамины. — Она тщательно намывала апельсин и не слышала моих слов. — Сейчас почищу.
— Петрова! Ты меня бесишь! Я тебе сказал, выметаться. — Чуть ли не шипел на девушку, которая вернулась, поставила стул ближе к кровати и принялась усердно сдирать с апельсина кожуру. — Ты меня слышала?
— Не поверишь, напыщенная задница, — она отломила дольку фрукта и протянула мне, — мне наплевать. Я буду приходить к тебе каждый день и, если надо, запихивать в тебя витамины и знания. Понятно объясняю?
Скрипнул зубами, понимая, что исчадие ада не прогонишь даже концом света. Она выпучила глаза и кивнула на дольку апельсина, но я демонстративно отвернулся. Еще чего! Пользоваться услугами волонтерки. Так низко я не паду. Вот встану на ноги и поиграю в такие игры, но не сейчас.
— Ярославский, тебе говорили, что ты противный. — Петрова тяжело вздохнула, кинула дольку апельсина себе в рот и откинулась на спинку стула.
— Таких особей еще не встречал. — Буркнул и наблюдал с каким аппетитом девушка уминает фрукт.
— А вот ты действительно вредный и противный. Не в том плане, что от тебя неприятно пахнет, нет. В ином. — Она закивала и съела еще одну дольку, заставляя меня лицезреть все это.
— В каком же? — Спросил, постукивая пальцами по матрасу.
— Ну, — прожевала и заправила прядь волос за ухо, — смотрю на тебя и хочется дать подзатыльник, чтобы так высоко голову не задирал. Вот противно видеть твое самодовольное лицо.
— Неужели? — Удивленно поднял брови и ухмыльнулся. — Раз я такой противный, что же ты сидишь напротив с такой до тошноты милой рожей?
— Эй, прошу без оскорблений! Просто объясняю тебе. — Одноклассница слопала остатки апельсина и с каким-то разочарованием посмотрела на руки. — И здесь я сижу, чтобы окончательно убедиться в том, что ты неисправимый и самовлюбленный мажорик.
— И все? — Усмешка не сходила с моего лица, ведь Алина так сильно краснела, когда сталкивалась со мной взглядом.
— Возможно, в тебе есть что-то нормальное.
— Возможно?
Петрова скрестила руки на груди и кивнула, высоко задирая голову.
— Ты же заступился за меня. Значит, не все потеряно.
Промолчал, не желая развивать тему с драками. Алина же достала телефон и внимательно посмотрела на экран. Выражение ее лица изменилось, но лишь на миг, после чего она подняла глаза на меня, запихивая гаджет в карман пиджака.
— Готовься, Ярославский. Завтра мы будем усиленно заниматься.
— Стоп! — Отрицательно закачал головой. — Нет. Я не буду с тобой книжки листать, и препираться ко мне тоже больше не нужно. Я не нуждаюсь в твоих услугах и гребаной благотворительности.
— Ты не понял, да? — Одноклассница поднялась и лучезарно улыбнулась, вынуждая меня в очередной раз скрипеть зубами. — Это не обсуждается. Хватить попусту койку пролеживать.
— Тебе какое до меня дело? Так и скажи, что мамуля подослала.
Был уверен, что мама постаралась. Она ведь не могла допустить, чтобы ее сын ушел в список неуспевающих. От этого стало еще противнее от ситуации. Хотел остаться один и не видеть никого.
— Слушай, — Петрова подошла ближе и тяжело вздохнула, — мне сейчас нужно на работу, и времени, вбивать в твою побитую головенку достоверную информацию, нет, поэтому поверь, что ни одна сила не смогла бы меня сюда затащить, если бы я сама этого не захотела. — Петрова подергала бровями, внимательно осмотрев меня. — Ага.
— Тогда тебе придется меня заставить. — Фыркнул, пробегая по ее фигуре оценивающим взглядом, чтобы хоть как-то оттолкнуть, но она лишь топнула ногой и скривилась.
— Намекаешь на что-то конкретное?
— Да, — указал пальцем на брюки от школьной формы, — если собираешься быть моей училкой, то вместо этой ненужной тряпки накинь юбочку.
Наслаждался ее обескураженным выражением лица, но девушка быстро брала эмоции под контроль и в следующее мгновение высоко вздернула конопатый нос.
— Еще чего. — Возмутилась и отступила на шаг.
— Тогда, — пожал плечами, — дверь вон там. Завтра и в последующие дни прошу меня не беспокоить.