Анастасия Потемкина - Вспоминай обо мне

— Аня, прекрати. — мужчина принялся убирать мои руки по сторонам, чтобы я прекратила щипать себя. Я делала это с такой силой, что несколько порезов, стали кровоточить. — Сестра!

— Убирайтесь все! Вы все лжете! Я не верю вам, уйдите, пустите меня. — я пыталась брыкаться, и сопротивляться, но он крепко держал мои руки. В палату вбежала маленькая женщина, со светлыми волосами.

— Три кубика успокоительного, быстрее. — женщины быстро удалилась, зато примчалась моя мать.

— Что происходит? — наблюдая, как я борюсь с доктором, выбиваясь из последних сил, спросила она.

— У нее истерика. — спокойно ответила мужчина, словно это обычное дело. В палату вбежала медсестре, со шприцем в руке.

— Уйдите, вы лжете, все лжете! — меня перевернули на бок, задрав рубашку. Чувствую как игла проникает, а по всему телу расходится препарат.

— Вы лжете, уйдите! — уже тише говорю я, переставая сопротивляться. Крепкие руки отпускают меня, и голова падает на подушку. Все тело становится тяжелым, и сквозь вату я слышу что мама и доктор о чем то говорят. Мои веки становятся все тяжелее, и я закрываю глаза, снова погружаюсь в пустоту.

Я хотела бы чтобы мне приснился он. Чтобы сказал, что они говорят не правду. Что он жив, и скоро навестит меня, но все что я видела — тьму. Непроглядную, холодную, которая окружала меня склизкой паутиной. Я просто лежала. Мои ресницы, щеки, губы были в слезах, которые я была не в силах остановить.

* * *

— Хорошо, закрой глаза. — весело улыбнулся Саша.

— О Господи, что ты задумал? — это был солнечный денек наших первых совместных каникул. Саше не терпелось разнообразить каждый день, и он стремился как можно больше запечатлеть в нашей жизни.

— Просто закрой глаза, ты что мне не доверяешь? — в притворном ужасе он закрыл рот рукой, а я громко рассмеялась.

— Хорошо. — я спрыгнула с подоконника в нашем летнем домике. Моя мама взяла нас на дачу, в качестве рабочей силы, но нам было не до грядок. — Но только по тому, что во всем мире не найдется человек, которому я доверяла бы еще больше. — я обняла его за талию, и подняла голову. Он поцеловал меня в нос и, развернув к себе спиной, повязал голубой шелковый шарфик.

— Куда ты меня ведешь? — он крепко держал меня за плечи, направляя, и слегка целуя в шею. Я могла только чувствовать его, от чего каждое прикосновение ощущалось острее.

— Это сюрприз. — прошептал он на ушко, от чего стало щекотно, и я улыбнулась. Когда мы остановились, он медленно снял шарфик, и перед моим взором встал большой дуб, на мощной ветке которого, были деревянные качели. Помнится, я говорила ему, как в детстве обожала кататься, но в деревне не было качелей, от чего я частенько скучала. Я начала шутить, что он как настоящий парень обязан покачать меня на качелях. Неужели он?

— Скажи, что ты шутишь! — воскликнула я. — Я же просто пошутила.

— А я нет. — я развернулась к нему, закусив губу, чтобы не разрыдаться от восторга.

— Спасибо. — я крепко повисла на его шее, целуя в щеки и губы. — Я люблю тебя. — он потерся своим носом об мой.

— Я тоже люблю тебя. Пойдем кататься? — я радостно закивала головой, и побежала к дереву. Присев на дощечку, я взялась за толстые веревки, а Саша подтолкнул меня. Я смотрела в голубое небо, вдыхая чистый воздух, чувствуя, что я лечу. Меня всегда поглощало чувство необъятной свободы, простора. Весь день мы подурачились, не заботясь о времени, в объятиях друг друга. На том могучем дубу, мы нацарапали свои инициалы в маленьком сердечке. Каждый раз, приезжая туда, я гладила вырезанные буквы, вспоминая его подарок мне.

* * *

Слезы снова душили меня. Я проснулась от громкого крика, и не сразу поняла, что кричу я. Вокруг моей кровати уже суетились, а мое тело сотрясалось от рыданий. Меня кто-то гладил по голове, но глаза настолько опухли от слез, что разглядеть я была не в состоянии. Когда слезы прекратились, мое тело все еще продолжало сотрясаться. Почему он ушел? Почему я не умерла вместе с ним?

— Доченька, все будет хорошо. — слышала я голос матери, но понимала что ничего хорошего в моей жизни уже не будет. Самые счастливые дни умерли вместе с ним. Я молча слушала ее рыдания, с трудом сдерживая свои, и смотрела в потолок. Внешне я старалась не двигаться, не издавать эмоций, а внутри все горело огнем. Казалось, что мое сердце вынули из грудной клетки, оставив пустоту, которую я больше никогда не заполню. Только сейчас начиная осознавать, что он умер. Его больше нет! Я была не готова к этому, всегда знала что он рядом. Стоит позвонить, сказать что я соскучилась, и уже через десять минут он был на пороге моего дома, а что теперь? Кому мне сказать как плохо? Кому доверять? Кого любить? Я запуталась во времени, лишь темнота за окном давала понять, что сейчас ночь. Сколько я уже живу без него? День, два?

— Мария Романовна, вы позволите? — услышала я мужской голос. — Ее нужно осмотреть.

— Конечно, я подожду в коридоре. — мама расцепила наши руки, и медленными шагами удалилась.

— Как ты? — садясь на кровать, спросил Игорь Анатольевич. Я не ответила. В моей голове не было слов, я просто чувствовала что устала. Даже тягучая боль в теле не отвлекала от душевных ран, не давала забыть что я теперь одна.

— Может, мне следует позвать психолога? — я тяжело посмотрела на него. Не хотелось говорить с мозгоправами, хотелось оказаться рядом с любимым.

— Все прекрасно. — сипло ответила я, а глаза снова наполнились слезами.

— Как твое физическое самочувствие? — он стал осматривать меня, а я совершенно не реагировала на его движения. Словно кукла.

— Внутри больнее. Когда меня выпишут? — он слегка ухмыльнулся, от чего вокруг его глаз появились морщинки.

— Ты тут всего второй день, из которых минут десять прибывала в сознании, и уже хочешь выписаться?

— Я хочу попасть на его похороны. — серьезным голосом сказала я. — И мне плевать со сломанными ребрами или без ног, но я доползу до его гроба. — резко отворачиваю голову, потому что желание заплакать намного сильнее меня.

— Прости. — я закрываю глаза, пытаясь унять ноющую боль в грудной клетке. Это боль разъедает меня изнутри. Как яд распространяется по всему телу, заполняя каждую клеточку. Как что-то мерзкое и слизкое, въевшееся мне под кожу, и зудящее болью, которую невозможно унять. Он заканчивает осмотр, а я так и не смотрю в его лицо. Вопрос «За что?», сейчас занимал все место в моей голове. Нет ничего в этом мире ранящее бы меня глубже, чем его смерть. Никогда бы не подумала, что могу быть еще более разбитой чем сейчас. Сил не было вообще. Каждый вздох — новая порция боли. Казалось, что все мои дни превратились в одну сплошную черную линию. Еще никогда в своей жизни, я не сталкивалась с большим потрясением.

— Загадай желание.

— Только если и ты сделаешь так же.

— Но звезда всего одна.

— Тогда я не буду загадывать.

— Но ты можешь загадать за нас двоих. Чего бы ты хотела, Ань? — я закрываю глаза, облокотившись о его широкую грудь. Чего бы я хотела? Быть с ним вечно, но это у меня уже есть. Как же сильно я ошибалась. Тогда я загадала поездку в летний лагерь вместе с ним. Какой же дурой я была!

* * *

Пустыми глазами, смотрю в окно, за которым сегодня пасмурно и моросит дождь. Так же как и в моей душе. Крепко сжимаю конец подушки, и безразлично слежу за оживленным разговором моих подруг. Меня раздражают их заплаканные глаза, которые с оптимизмом смотрят на меня, пытаясь не подавать своих настоящих чувств. Мне не нужны их соболезнования, их жалостливые взгляды, их разговоры о погоде и моем самочувствии. Не хочу говорить, не хочу видеть не хочу дышать.

— Прекратите! — громко выкрикиваю, и все затихают. — Что вам от меня нужно? Пришли посмотреть как мне плохо?