Уроки Эбби посещало четырнадцать ребятишек. Большинство из них ни разу в жизни не видели ни книжки, ни грифельной доски. Эти несчастные существа с всклоченными волосами и обкусанными ногтями не имели представления о том, как следует себя вести, и едва могли вставить в речь «спасибо» и «пожалуйста». Рассказы о Тилли могли научить детей не только географии, но и всему необходимому в жизни, в том числе и умению себя вести.
Дважды в день к ним в комнату заглядывал Таннер, и четырнадцать пар глаз устремлялись на дверь. Дисциплина сразу нарушалась. Появления Таннера приводили Эбби в неменьшее возбуждение, чем детей. А может, малыши просто чувствовали ее смущение. Так или иначе, Эбби изо всех сил старалась взять себя в руки, но дрожащие пальцы выдавали ее смятение, когда она смотрела на Таннера. Их взгляды встречались лишь на мгновение, но этими мгновениями женщина дорожила едва ли не больше, чем всем прожитым днем.
Основательный и крепкий, Таннер возвышался над детьми. Как всегда, одет он был очень просто; темные брюки, белая рубашка без отложного воротничка, черная кожаная жилетка. Если Эбби была для детей рассказчицей, которая погружает их в мир приключений, населенный причудливыми созданиями, то Таннер был для них одним из загадочных героев, которые превращают сказку в реальность. Из него получился бы превосходный отец, не в первый раз подумала Эбби.
Дети собрались идти гулять с Таннером.
— А вы, мисс Эбигэйл, разве не пойдете с нами?
Эбби взглянула на Дороти, застывшую в дверном проеме. Это маленькое хрупкое создание обладало сильной волей. Каждый ребенок по-разному переносил свое сиротское существование. Дороги с пугающей решимостью сразу же накрепко привязалась к Эбби. Малышка, не выходя за порог, одной рукой держала за руку Таннера, а вторую протягивала Эбби.
— Пойдемте, мы ждем вас.
Эбби медленно устремилась к ним. Она не знала, как ей вести себя с Таннером. Она не понимала, почему каждый день он заходит к ним в класс. Конечно, ей очень хотелось, чтобы его посещения были вызваны желанием лишний раз увидеться с ней. Однако Эбби догадывалась, что он заходит, главным образом, чтобы побыть среди малышей. Он никогда не признался бы в этом, но Эбби-то знала, что он наслаждается их обществом. Из того немногого, что она знала о его детстве, женщина уяснила, что Таннер с младенчества был лишен семьи. Отца у него не было. Мама умерла, когда он был еще ребенком.
Пока вся компания спускалась по лестнице на лужайку и Дороти крепко держала за руку Эбби и Таннера, молодая женщина решила, что она должна просто наслаждаться присутствием Таннера и не желать большего. Кроме того, у нее появилась новая идея, для реализации которой требовалось его одобрение.
— Я буду сусликом! — крикнул крепкий мальчуган по имени Альфред. Он взглянул на Дороти. — Пошли, Дотти, ты тоже будешь сусликом.
— Я хочу быть Тилли, — отозвалась девочка.
— Нет, я хочу быть Тилли, — запротестовала Розмари.
— А я Снич! — объявил Клифф, подпрыгивая на одном месте.
— Ты можешь быть девочкой-сусликом, — уговаривала Эбби Дороти.
Довольная Дороти бросилась к Альфреду. Какие они славные, думала Эбби. Если бы и другие люди увидели этих детишек с лучшей стороны, то не было бы проблем с устройством их в семьи. В этом и заключалась ее идея. Но сначала она должна получить одобрение Таннера.
Эбби повернулась к своему телохранителю с намерением убедить его. Все, что она скажет, Эбби продумала еще прошлой ночью: это совершенно безопасное дело, кроме того он сможет принять любые меры предосторожности. Но слова замерли у нее на губах, когда она взглянула на Таннера. Он был смущен, повержен, сбит с толку.
— Что случилось? — удивленно прошептала Эбби. Выражение лица Макнайта мгновенно изменилось.
— У вас что-то… что-то в волосах. — Он слегка провел пальцами по ее голове. Легчайшее прикосновение, Эбби была потрясена. Она отвела взгляд.
— У меня… у меня появилась мысль. Это очень важно для меня. И для детей, — добавила она, сорвав с какого-то растения лист.
— Будьте осторожны, а то нарушите симметрию, — предупредил ее Таннер.
— Если я это сделаю, уверена, что дедушка просто-напросто прикажет купить другое дерево и посадить его на нужном месте, — ответила Эбби, принимая тон собеседника. Ироничным быть легче, чем искренним. И риска меньше. — Ему нравится тратить деньги…
— А вам — нет?
Эбби повернулась лицом к Таннеру.
— В жизни есть много более важных трат. Например, на этих детей.
— Ради вас он согласился бы построить новый приют. Вам надо только попросить его об этом.
— Даже самый лучший приют не сможет заменить ребенку дом.
Таннер внимательно посмотрел на женщину, вздохнул и бросил взгляд на детей.
— Да, полагаю, вы правы.
— У меня появилась мысль, как можно было бы попытаться устроить их жизнь.
— Эбби, не тешьте себя надеждами. Большинство людей не задумывается о судьбах брошенных ребятишек. Они — отбросы общества. Когда им исполнится двенадцать лет, их могут взять в дом, где они будут работать. Но эти еще малы.
Таннер медленно покачал головой, очевидно, вспоминая свое прошлое. Эбби захотелось обнять его, поцеловать, прогнать его боль. Вместо этого она сделала шаг назад, боясь искушения, и продолжала:
— А что, если я устрою дневной прием — под любым предлогом — а детишки представят нечто вроде концерта? Они могли бы спеть. Или разыграть пьеску. Мы их чисто и красиво оденем, причешем. Мы могли бы не только пригласить сливки здешнего общества, но и позвать торговцев, врачей, служащих… всех. Особенно тех, у кого нет своих детей.
Таннер недоверчиво нахмурился, и улыбка сбежала с лица Эбби.
— Неужели в то время, когда кто-то готовит покушение на вас, вы собираетесь пригласить в дом половину Чикаго? Это невозможно!
— Но ведь нельзя быть уверенным в том, что охотятся именно за мной, — слабо запротестовала женщина. — Вы преследовали людей, и, вероятнее всего, бандиты покушались на вашу жизнь. Думаю, из мести за что-то, совершенное вами в прошлом. Меня убивать никому нет смысла.
— Может быть. Но пока мы не будем в этом уверены, нельзя пускать сюда так много людей.
— Ну, хорошо, — согласилась Эбби. — А что, если мы устроим несколько таких приемов, с меньшим количеством приглашенных? Я смогла бы попросить дедушку, — придумала Эбби, — пригласить к нам своих акционеров с женами.
Вдруг до их слуха донесся громкий плач. В дальнем конце лужайки, возле беседки, наполовину обвитой плющом, сгрудились детишки. На траве корчился ребенок.
Когда Эбби и Таннер подбежали к детям, Розмари, а это была она, уже смогла сесть. Девочка прижимала обе ручки к глазу, причитая, что Клифф ударил ее прутиком. Эбби присела рядом с Дороти, которая утешала Розмари. На глазах Дороти блестели слезы сострадания.
— Розочка чувствовала бы себя гораздо лучше, если бы рядом с ней была ее мама.
Розмари тотчас же ухватилась за соломинку жалости:
— Я хочу к маме! Я хочу к своей маме!
Эбби прижала к себе девчушку, уверенная в том, что физическая травма была ничтожной. Девочка страдала от недостатка любви, как и все дети, сгрудившиеся вокруг нее. Эбби вспомнила о той безусловной и безвозмездной любви, в которой купалась она в своем детстве. Как же несчастны были эти дети! Слезы повисли на ресницах молодой женщины, но она мужественно прогнала их. Однако, найдя глазами Таннера, она опять чуть не расплакалась. Трое маленьких сорванцов повисли на нем, и он в шутку боролся с ними.
Розмари своим плачем выразила то, что чувствовали все дети: им были нужны родители, семья, которая будет их любить. Они льнули к любому взрослому, который готов был их приласкать. Эбби наблюдала за тем, как Таннер поглаживал Клиффа по хрупким плечикам. Глаза его стали голубыми-голубыми, и, прежде чем он вымолвил слово, она уже знала, что он скажет:
— Ну, хорошо, — как бы нехотя процедил Макнайт. — Ладно. Мы устроим мини-приемы. Но только в том случае, если вы будете следовать всем моим наставлениям.
Эбби была готова расцеловать Таннера на глазах у дюжины малышей, но на коленях у женщины устроилась Розмари, а на плечах Таннера повис Клифф. И Эбби удовольствовалась тем, что поцеловала девчушку в лобик и щечку, мокрую от слез.
— Спасибо, — прошептала она, даже не пытаясь скрыть свою любовь к Таннеру. — Спасибо.
Эбби стояла на дороге, провожая глазами повозку с детишками, пока та не исчезла за деревьями. Может быть, ей удастся хотя бы некоторых из этих несчастных детей устроить в семьи. В голове ее зарождались все новые и новые планы. Учительство было для нее наградой. Писать и выдумывать смешные истории было забавно. Но если бы ей удалось сделать счастливым хотя бы одного ребенка!.. Мисс Блисс повернулась, надеясь увидеть Таннера и поделиться с ним своими мечтами. Но по ступенькам дома к ней спускался Патрик. Она спрятала разочарование под маской вежливости.