Одри Карлан - Всё имеет цену

– Ты живешь напротив колледжа?

Моя материнская сущность, проявлявшаяся лишь тогда, когда дело касалось моей младшей сестренки, начала подавать яркие световые сигналы, словно луч маяка затерявшейся в темном океане шлюпке.

Мэтт широко улыбнулся и притянул Мэдди к себе.

– Ты в порядке, солнышко? – шепнул он ей на ухо, но достаточно громко, чтобы я услышала.

Я обратила внимание на нежность и заботу, с которой он прикасался к моей девочке. Он был славным парнем. Возможно, истинным ангелом в целом море грешников здесь, в Лас-Вегасе.

– Если Миа согласна, то да, – ответила Мэдди, сверкнув глазами на меня.

– Ладно, даю свое благословение, – простонала я.

Этим мне удалось добиться ответной реакции. А если точнее, то дикого визга, прыжков и воплей в лучшем подростковом стиле.

Получив от меня еще несколько нотаций, пара голубков вернулась в дом, и я с ними. Тиффани и Трент Рейнс терпеливо ждали в гостиной.

– Мой мальчик отлично позаботится о вашей сестре, обещаю вам, – сказал мистер Рейнс, лучась от гордости. – Он трезвомыслящий юноша, но нельзя отказывать влюбленному. Когда мужчины из семейства Рейнсов прыгают в этот омут, то быстро и с головой, и на всю жизнь.

Тут он обхватил жену за плечи и со вкусом добавил:

– И это непреложный факт.

Я уселась, не сводя глаз со счастливой парочки, и ответила:

– Нам с Мэдди в детстве пришлось нелегко. Мы могли рассчитывать лишь друг на друга. Поэтому, когда я услышала, что моя маленькая сестренка собралась замуж за вашего сына, и всего в девятнадцать лет, что-то во мне оборвалось. Я реагировала слишком бурно и прошу за это прощения.

Тиффани встала со своего места и уселась на маленький диванчик рядом со мной.

– Не волнуйтесь. Мы тоже были слегка шокированы, когда в начале этой недели Мэтт объявил нам о своих намерениях. Конечно, я знала, что он любит Мэдди. Последние два месяца они практически не отходили друг от друга.

Два месяца. Они встречаются всего два месяца и уже помолвлены. Это просто не укладывалось у меня в голове.

– Но так быстро…

– Подобные вещи случаются в семье Рейнсов, – возразила Тиффани, с усмешкой глядя на своего мужа.

В ее глазах светились любовь, преданность и глубокое обожание. Мне хотелось, чтобы все это было и у моей сестры, – и, возможно, став членом семьи Рейнсов, однажды она это получит. Только бога ради, пусть это и в самом деле случится после того, как она получит диплом.

Тиффани погладила меня по спине успокаивающим, материнским жестом, от которого я совершенно отвыкла за множество лет.

– Все будет в порядке. Они закончат бакалавриат, а затем займемся планированием свадьбы! У нас есть время.

Время.

Похоже, в последние дни как раз его у меня и не было.

Остаток моей передышки в Вегасе пролетел в мгновение ока. Джин, разумеется, находила помолвку Мэдди невероятно забавной. Эта мерзкая шлюшка в точности знала, как меня поддеть, и непрерывно пользовалась этим все оставшиеся дни. Отпускала шпильки насчет того, как Мэтт и Мэдди сбегут и поженятся в какой-нибудь часовне на Стрип, или как моя сестра через пару месяцев забеременеет. Последняя шуточка заставила меня провести с Мэдди длинный разговор на тему того, как ни в коем случае нельзя пропускать прием противозачаточных. Она поклялась, что принимает их каждый день перед тем, как лечь в постель. После этой неловкой – не для меня, а для нее – беседы, я сцепила с ней мизинцы и заставила поклясться, что она не выйдет замуж без меня. Только так я могла рассчитывать, что все пойдет по плану. За все девятнадцать лет ее жизни мы ни разу, ни единого разочка не нарушили клятву, данную на мизинцах. Это было священно, и когда Мэдди поцеловала мой мизинец, а я ее, я наконец-то поверила, что малышка меня не подведет.

Сев в самолет, я задумалась о том, какую бурную защитную реакцию у меня вызвало объявление о помолвке этих подростков. Неужели проблема в том, что у сестренки «и жили они долго и счастливо» состоится раньше, чем у меня? По крайней мере, Джин меня так подкалывала. Но нет, дело не в этом. Я никогда не хотела того, чего хотела Мэдди. И, если покопаться глубже, ответ оказывался прост.

Я не могла потерять ее.

Столько, сколько я себя помню, я несла ответственность за Мэдди. И если она начнет жить с мужчиной и рассчитывать на его поддержку, это станет лишь первой потерей. Его родители сообщили мне, что они оплачивают съемную квартиру сына, и все, что требуется от Мэдди, – это тратить деньги. Они с радостью выдадут сыну дополнительные суммы на продукты для его невесты, потому что уже считают Мэдди членом семьи. Вот так просто. Теперь моя сестра стала частью их семьи, и они собирались поддерживать ее.

Обеспечивать крышу над ее головой, кормить ее – все это было моей работой уже почти пятнадцать лет. И я не знала, что теперь делать. Конечно, я хотела по-прежнему платить за папин дом и посылать сестре по нескольку сотен баксов в месяц на случай экстренных происшествий, на учебники и просто на развлечения. Она этого заслуживала. Моя сестра вкалывала изо всех сил, и я не желала, чтобы поиски работы ей помешали. Мне хотелось, чтобы она оставалась на быстром пути к успеху. И теперь мне предстояло лишь смириться с тем, что на этом пути за вторую руку ее будет держать Мэтт Рейнс.

Ладно, по крайней мере, относительно поездки на Гавайи ничего не изменилось. Когда сестренка сообщила об этом Мэтту, он был раздавлен, что втайне привело меня в бурный восторг. Ага, тут я повела себя как настоящая сука и ничуть этого не стыжусь. Если верить Мэдди, мальчишка понял, что нам нужен «девичник» и что новости, которыми они поделились, были слегка шокирующими. В конце дискуссии этот сладкоречивый ублюдок уже поздравлял меня с блестящей идеей и давал нам свое благословение. Как будто я в этом нуждалась. Смешной мальчик, вскоре ему предстояло узнать, кто тут главный. А мне оставалось лишь надеяться, что этим главным по-прежнему буду я.

Черные племенные татуировки. Мощные канаты мускулов, переплетенные под загорелой, упругой мужской кожей – при взгляде на них так и капала слюна. Татуировка начиналась с его левого плеча, спускалась по накачанному бицепсу, по ребрам, талии и ныряла в саронг, скрывавший его мужскую сущность и то, что ниже. Затем черные чернильные веревки показывались вновь, скользя вниз по бедру толщиной с древесный ствол, вдоль скульптурно вылепленной голени, и резко обрывались на лодыжке. Я почти не чувствовала, как песок обжигает босые подошвы моих ног – с таким благоговением я пялилась на великолепное существо, стоявшее передо мной. Он развернулся боком, явив прекрасную панораму своей могучей, отлично развитой спины. На такую легко было вскинуть меня вместе с двумя подругами и зашвырнуть прямо в океан, раскинувшийся за ним. Фотоаппарат щелкнул несколько раз, а затем этот полубог взглянул на меня. Нет, не взглянул. Его глаза нащупали мой взгляд через девять метров разделяющего нас пространства. Карие глаза – цвета самого темного, самого горького какао – буквально пылали, пока он оглядывал каждый сантиметр моей фигуры.

Его взгляд прошелся по мне горячей лаской, такой обжигающей, что мне пришлось обмахнуть лицо, чтобы убрать с кожи жар этого прикосновения. Голос с итальянским акцентом выкрикнул несколько распоряжений, и мистер Тату наконец-то отвернулся, выпуская меня из тисков своего взгляда. Теперь я была свободна, но ощутила при этом странное, грызущее чувство потери. В глазах этого мужчины ясно читался призыв, яркий маяк желания, взывающий к моей душе. Знакомый мне до боли – я уже чувствовала, как местечко у меня между бедер набухает и увлажняется. Стоя на месте, я наблюдала за тем, как человек с камерой сделал еще дюжину снимков, после чего резко махнул рукой.

– Finito! – крикнул он. – Perfetto[8].

С трудом оторвав взгляд от этого непристойно восхитительного образчика мужской красоты, я сосредоточилась на фотографе. Тот развернулся лицом ко мне. На нем была плетеная бурая панама с широкими полями, бриджи и белая льняная рубашка с одной застегнутой пуговицей – что никак не скрывало стройного тела под ней. Мужчина улыбнулся и потрусил ко мне, выбивая при каждом шаге фонтанчики песка. Я стояла, как вкопанная, на том самом месте, где мне предложил подождать водитель лимузина, когда парковался и указывал на видневшуюся на пляже палатку. Он сообщил, что мой будущий босс сейчас работает с камерой. Я не ожидала, что мой клиент будет самостоятельно делать снимки для рекламной кампании. В любом случае, большого значения это для меня не имело. Работа есть работа, и пока мне платят за это чеком на сто тысяч долларов, я целиком и полностью в деле.