— Это не мои. А моей матери, — сухо произнесла Марго.

— Серьезно? А что там еще у вас есть? — Лидия пристально рассматривала шерстяное пальто Марго длиной три четверти от «Йегер» и черную меховую шляпу, напоминающую огромную губку для мытья фирмы «Виктория сикрет». Несмотря на теплую погоду, Марго постоянно мерзла.

— Что у меня есть? Ничего такого, что я хотела бы здесь продать. Благодарю.

— Но, Марго, у вас ведь есть несколько действительно чудесных костюмов — «Шанель» и «Живанши», — которые вам уже не годятся. А еще шарфы, сумки. Вы могли бы предложить все это дилерам винтажной одежды. И даже аукционным домам.

— «Шанель» можно продать за серьезные деньги, — глубокомысленно заметила Лидия. — Особенно сумки. Не слишком потрепанные, приличные сумки-конверты из натуральной кожи «икра» могут стоить от двух с половиной до четырех тысяч. Новая обойдется вам ненамного дороже. Понимаешь, о чем я? А если из кожи питона, то цена сразу вырастет до небес.

— Марго, у вас ведь не одна, а несколько сумок «Шанель», — заметила я.

Марго еще крепче зажала под мышкой сумочку «Эрмес» из крокодиловой кожи.

— А у вас еще такие есть? Миссис Де Витт, мы можем легко их продать. Мы даже завели лист ожидания для желающих приобрести хорошее барахло. Я знаю даму в Асбери-Парк, которая готова выложить до пяти штук за приличную сумку «Эрмес». — Лидия провела пальцем по краю сумки, но Марго отшатнулась с оскорбленным видом.

— Это не барахло! — отрезала она. — У меня нет барахла.

— По-моему, вам стоит обдумать это предложение, — вмешалась я. — Мне кажется, у вас достаточно вещей, которыми вы больше не пользуетесь. Вы можете продать их, оплатить наконец коммунальные услуги и перестать дергаться.

— А я и не дергаюсь! — отрезала Марго. — Кстати, я была бы весьма признательна, если бы ты прекратила обсуждать на людях мои финансовые дела. И вообще, мне не нравится это место. Здесь пахнет старьем. Пойдем, Дин Мартин! Мне необходимо выйти на свежий воздух.

Я проводила Марго на улицу, прошептав слова извинения, на что Лидия лишь невозмутимо пожала плечами. Надежда рано или поздно заполучить гардероб Марго, похоже, смягчила природную ершистость Лидии.

В такси мы ехали в гробовом молчании. Я злилась на себя за отсутствие дипломатичности и одновременно на Марго за ослиное упрямство, поскольку, на мой взгляд, я предложила вполне разумный вариант. Марго всю дорогу отказывалась на меня смотреть. Я сидела возле нее, между нами сопел Дин Мартин, и прокручивала в голове различные доводы, пока молчание не начало действовать угнетающе. И тут до меня дошло, что рядом со мной старуха, которая не так давно выписалась из больницы, и я не имею никакого права на нее давить.

— Марго, я вовсе не хотела вас расстраивать, — сказала я, помогая Марго выйти из такси. — Мне просто казалось, что это некий выход из положения. Ну, вы понимаете, учитывая ваши долги и все такое. Не хочу, чтобы вы потеряли дом.

Марго выпрямилась, поправив меховую шляпу здоровой рукой. В ее голосе появились капризные, даже слезливые интонации, и я поняла, что и она тоже всю обратную дорогу мысленно репетировала свои возражения.

— Луиза, ты не понимаешь. Это мои вещи, они мои детки. Вероятно, это всего-навсего старая одежда, которая даже может быть потенциальными финансовыми активами… для тебя, но для меня они бесценны. Это моя история, прекрасные обломки моей прежней жизни.

— Простите меня.

— Я не отправлю их в эту занюханную комиссионку, даже если меня поставят на колени. Мне страшно подумать, что в один прекрасный день я встречу на улице идеальную незнакомку в моем любимом наряде. Этого я точно не переживу! Поэтому нет, нет и еще раз нет. Я знаю, ты хотела помочь, но нет.

Марго вышла из такси и, проигнорировав мою протянутую руку, вошла в вестибюль, где Ашок проводил ее до лифта.


Несмотря на мелкие недоразумения, этой весной мы с Марго жили душа в душу.

В апреле, как и было обещано, в Нью-Йорк приехала Лили в сопровождении миссис Трейнор. Они остановились в «Риц-Карлтоне», в паре кварталов от «Лавери», и пригласили нас с Марго на ланч. И когда я увидела их вместе, у меня возникло стойкое ощущение, будто судьба, вдев нитку в штопальную иглу, начинает мало-помалу сшивать лоскутки мой жизни.

Миссис Трейнор, с ее прекрасными манерами настоящего дипломата, очаровала Марго, и они сразу нашли общий язык на почве истории этого здания и Нью-Йорка в целом. За ланчем предо мной предстала совсем другая Марго: остроумная, эрудированная, оживленная. Как выяснилось, миссис Трейнор уже была в Нью-Йорке в 1978 году во время медового месяца, и они с Марго принялись обсуждать рестораны, галереи и выставки тех времен. Миссис Трейнор рассказывала о своей работе мировым судьей, Марго — об офисной политике 1970-х, и они от всего сердца смеялись своим шуткам, которых нам, молодым, похоже, было не понять. Мы заказали салат и рыбу, завернутую в прошутто. Я заметила, что Марго, едва прикоснувшись к еде, отодвинула остатки на край тарелки, тихонько посетовав на то, что опасается вообще не влезть в свою одежду.

Между тем Лили, наклонившись поближе, принялась расспрашивать меня об интересных местах, где не было бы стариков и где ее не заставляли бы повышать свой культурный уровень.

— Бабуля перенасытила эти четыре дня всяким образовательным дерьмом. Мне нужно посетить Нью-Йоркский музей современного искусства и всякие там ботанические сады, что, конечно, замечательно — бла-бла-бла, — если ты все это любишь, но я реально хочу завалиться в клуб, и получить острые ощущения, и прошвырнуться по магазинам. Ведь это Нью-Йорк!

— Я уже договорилась с миссис Трейнор. Завтра она встречается со своей кузиной, ну а я пока свожу тебя куда-нибудь развлечься.

— Ты серьезно? Слава богу! На каникулах я собираюсь отправиться во Вьетнам. Я тебе говорила? И теперь мне нужно купить нормальные обрезанные джинсовые шорты. Что-нибудь такое, что я могу носить неделями и не волноваться из-за того, что они нестираные. А еще, может, старую байкерскую куртку. Классную такую, потрепанную.

— А с кем ты едешь? С подружкой? — Я вопросительно подняла брови.

— Ты говоришь прямо как бабушка!

— Ну?

— Со своим парнем. — А когда я открыла было рот, она поспешно добавила: — Но я не хочу о нем говорить.

— Почему? Я в восторге, что у тебя есть парень. Чудесные новости! — Я понизила голос. — Вообще-то, я знаю еще кое-кого, кто тихарился так же, как ты. Это моя сестра. Она тщательно скрывала тот факт, что собирается совершить каминг-аут.

— Я вовсе не планирую каминг-аут. Вот еще! Тыкаться носом в лобок какой-то тетки! Фу, гадость!

Я с трудом сдержала смех:

— Лили, не стоит принимать все так близко к сердцу. Мы просто хотим, чтобы ты была счастлива. И нет ничего страшного, если мы будем знать, как обстоят твои дела.

— Бабуля знает, как обстоят мои дела. Ты слишком замысловато выражаешься.

— Тогда почему ты не хочешь признаться? Мне казалось, у нас с тобой нет друг от друга секретов.

На лице Лили появилось упрямое выражение человека, которого загнали в угол. Театрально вздохнув, она положила нож с вилкой. И воинственно посмотрела на меня:

— Потому что это Джейк.

— Джейк?

— Племянник Сэма.

Внезапно все вокруг будто застыло. Я выдавила некое подобие улыбки:

— Вот и отлично! Ух ты!

Лили нахмурилась:

— Я знала, что ты именно так и отреагируешь. Послушай, что случилось, то случилось. И вообще, неужели ты думаешь, что мы только о тебе и говорим?! Просто мы случайно столкнулись с ним пару раз… Ты ведь знаешь, мы познакомились с ним еще тогда, когда выпускали в небо шарики вместе с этой позорной психгруппой, куда ты ходила. Так вот, мы поладили и типа друг другу понравились. Короче, мы нашли общий язык и теперь собираемся летом вдвоем отправиться в путешествие. Всего и делов-то!

У меня в голове был полный сумбур.

— А миссис Трейнор с ним знакома?

— Да. Он приезжает к нам в гости, а я — к ним, — ощетинилась Лили.

— Выходит, ты часто видишь его…

— Отца. Короче, я действительно иногда вижу Сэма со «скорой», но чаще — отца Джейка, который очень даже ничего себе. Нормальный. Хотя по-прежнему в депресняке и ест чуть ли не тонну печенья в неделю, тем самым жутко напрягая Джейка. Отчасти мы из-за этого хотим свалить куда-нибудь подальше. Недель на шесть или типа того.