— Почему ты говоришь шепотом?
— Я в офисе, тут полно людей.
— Ладно, женушка. Тогда до вечера. Люблю тебя.
— И я тебя, муженек.
Отключаюсь и думаю, если я не забеременею, он затр@ет меня до смерти.
Через час плюхаюсь на стул рядом со столом Константина, подпираю рукой подбородок, смотря ему прямо в глаза.
— Я вся во внимании, — говорю с излишней экспрессией.
Его рот кривится.
— Миа, — произносит Громов сдавленным голосом и пытается откашляться. — Послушай. Я…
— Вот вы где! — Внезапно врывается довольный Виталий, меркнет и осторожно спрашивает: — У вас совещание?
— Нет. Мы просто разговариваем, — извиняющимся тоном говорю я. Костя хмурится.
Директор садится напротив меня.
— Разговоры это хорошо. А как дела с заказами? — Виталий пытается быть строгим. Выходит плохо.
— Хорошо. Сегодня уже пять оформила, — отчитываюсь я.
— Молодец. — Он довольно качает головой. — Так о чем вы говорили?
Что за интерес?
Я пожимаю плечами.
Напряжение нарастает.
— Ты что-то хотел? — немного грубо спрашивает Константин. В секунду находиться с ними, становится просто невыносимо. Мужчины молча смотрят друг на друга и метают молнии. Что за борьба авторитетов?
— Да. Уволить тебя, — выдает директор. Повисает тяжелая пауза. На лице Кости играют желваки. Я раскрываю рот от изумления.
«Нет! Я не хочу, чтобы Костя уходил!» — едва не вырывается наружу истеричный голос Миа-2.
Видя мое ошарашенное лицо, Виталий добреет и начинает громко смеяться.
Поразительно!
— Попались! — Со щелчком, выставляя перед собой указательные пальцы обеих рук, торжествует он. — Ладно. У меня встреча. Хорошего дня, — бросает директор и демонстративно уходит.
Я перевожу взгляд на Костю. Он явно очень зол. Его кулаки сжаты, зубы стиснуты, на шее пульсирует жилка.
Что это нашло на Виталия?
— Миа, выйди, пожалуйста, — цедит он.
— Но я…
— Миа, — говорит он тверже. — Пожалуйста.
— Ладно. — Я пожимаю плечами и выхожу, прикрывая за собой дверь.
Что-то с грохотом падает. Вздрагиваю от громкого звука, но вернуться не решаюсь. Встречаю понимающий взгляд Васи и пытаюсь сосредоточиться на работе.
Любопытно, почему у них такие напряженные отношения? Только я задумываюсь об этом, как Громов пулей вылетает из офиса. Мгновение смотрю на только что захлопнувшуюся дверь и решаю бежать за ним, совершенно не думая о последствиях.
— Костя, подожди, — кричу я и едва успеваю забежать в лифт.
— Зачем ты? — сурово спрашивает он, в глазах пылает адский огонь.
Я невольно вжимаюсь в ледяную стенку лифта. Наверное, это была плохая идея.
— Я бы тоже разозлилась, — говорю я, он молчит и тупо смотрит на меня. — Не хотела оставлять тебя одного. — Молчание. — Я не знаю, что у Вас там, но…
Константин поднимает руку вверх, заставляя меня замолчать.
— Миа, я все понимаю, но не нужно бегать за мной, ясно?! — Его тон очень резок. Створки лифта открываются, и Громов стремительным шагом идет к выходу. Я семеню следом. Хотя уже не уверенна, что поступаю правильно. Мы выходим на улицу. Доходим до его машины. Внезапно он оборачивается на меня.
— Зачем. Ты. Идешь. За мной?! — Костя пронизывает меня взглядом. От этого у меня холодок бежит по спине.
— Я…
— Что я?! — кричит Громов. Я вздрагиваю. — Не ходи за мной! Я сказал, оставь меня в покое!
Я оглядываюсь, от его крика на нас косятся окружающие. Мой обвинитель забирается в машину. Ехать или не ехать? Долго не думая, сажусь на пассажирское сиденье и под его изумленным взглядом пристегиваю ремень безопасности.
— Миа! — рычит он. — Выйди!
«Приказам не подчиняюсь!» — Насупливается Миа-2.
— Не выйду.
— Выйди из машины, — более спокойным, но жестким тоном требует Костя.
«Я же сказала: приказам не подчиняюсь!» — Моя внутренняя копия топает ножкой и смыкает руки на груди.
— Не выйду. — Стараюсь быть непоколебимой.
— Ладно, — рявкает он и грозится: — Ты об этом пожалеешь.
С этой угрозой Громов включает зажигание, заводит Гелендваген, переключает передачу и Мерседес срывается с места. Я вжимаюсь в сиденье и прикрываю глаза руками. Периодически открываю то один, то другой. Он виляет по дороге из стороны в сторону, обгоняя автомобили. Стрелка спидометра бежит и бежит вверх. Константин сигналит тем, кто не пропускает его, прижимаясь очень близко к впереди едущим машинам.
Наконец, мы выезжаем на трассу, и он дает карт-бланш своей агрессии. Давит гораздо сильнее ногой на газ. Меня начинает мутить.
— Костя, пожалуйста, сбавь скорость, — паникую я. Он прибавляет. — Костя, пожалуйста!
— Я же говорил: не ходи за мной! — орет он. — Говорил?! А?!
Мне очень страшно. Я начинаю задыхаться.
— Да! Пожалуйста! — кричу я, крепко зажмуривая глаза.
«Только бы мы не разбились. Только бы не разбились», — бормочу про себя без остановки.
Нас начинает трясти. Я открываю глаза. Мы съехали с дороги и несемся по каким-то ухабам. Вокруг только лес и больше не души.
«Он убьет нас». — Миа-2 забилась в угол и трясется, словно от холода.
Доезжаем до отвесной скалы. Знаешь, что я делаю, когда хочу убежать. Машина останавливается в метрах десяти до обрыва. Агрессор вырывается наружу и бежит к выступу. Я быстрым движением отстегиваю ремень и несусь следом за ним. У самого края обхватываю его двумя руками за талию и крепко прижимаюсь к Костиной спине, стараясь удержать его от падения. Он замирает, я чувствую, как напряжено его тело.
Дует сумасшедший пронизывающий ветер, но я не обращаю внимания на холод. Так и стою, прилепившись к нему и зажмурив глаза. Как же я испугалась!
— Миа, — зовет он. Я молчу. Его напряжение спадает. — Что ты делаешь? — Я мотаю головой, сильно стиснув зубы. Костя пытается повернуться, но я не в силах разжать свои «тиски».
— Миа, — ласково произносит он и берет меня за руки, разводя их в стороны. Я поддаюсь. Поворачивается, и мы оказываемся лицом к лицу. Из глаз брызгают слезы. Он проводит большими пальцами по моей щеке и бережно обнимает, прижав мою голову к своей груди. Я слышу бешеный стук его сердца. Глубоко вздыхаю и захожусь в рыданиях.
— Тише, тише, — шепчет Громов и гладит меня по голове. — Прости.
Я злюсь на него. Очень. Когда слезы заканчиваются, я начинаю его колотить. Что есть силы, стучу по этой огромной груди кулаками. Костя стоически сносит все удары. На его лице появляется кривая улыбка.
— Тебе смешно? — шиплю я. Костя отпускает меня и пятиться в сторону. Я надвигаюсь на него. Улыбка Громилы становится шире. — Ах, тебе смешно!
Он бросается наутек, я следую за ним.
— Гад! Когда я тебя догоню, изобью ногами! — бубню себе под нос и прибавляю ходу. Мой обидчик двигается быстрее. Внезапно я запинаюсь и плашмя падаю на землю.
Ай!
— Миа! — испуганно кричит Костя и подбегает ко мне. — Ты не ушиблась?
От злости я ничего не чувствую. Сажусь на пятую точку и отряхиваю ладони. Какой стыд!
— У тебя кровь на коленке, — замечает он и бежит к машине, что-то ищет в багажнике и возвращается ко мне с аптечкой.
— Не надо, — шиплю я.
— Перестань. Рану нужно обработать, — поучает меня Громов и садится напротив. Достает зеленку, бинт и, аккуратно промакивающим движением, обрабатывает кожу вокруг раны. Щиплет. Я морщусь. Костя склоняется к моей ноге и дует. Затем берет из аптечки пластырь, бинт и заклеивает, кровоточащую царапину. — Так-то лучше.
Ошеломленно смотрю на него, как он придвигается ближе и обхватывает меня под коленями, снова даря мне «мир» в своих глазах.
— Не смотри на меня так, — не в силах скрыть улыбку, требую я.
— Как? — Делает вид, что не понимает.
— Вот так. — Смущаюсь я.
— Спасибо, — с нежностью говорит он.
Моргаю.
— Неважно.
— Ладно. — Он пожимает плечами. Поднимается на ноги и протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее и встаю, чувствуя резкую боль в ноге. Делаю шаг и вскрикиваю.