Четвёртый класс – появились первые стильные стрижки у мальчиков. Римма уже без косичек. На голове Элины предмет зависти девочек шикарный ободок со стразами Сваровски.
Шестой класс. Сердце дало сбой. Саша знала, что будет больно, но это оказалось сильнее, чем она думала. Тысячи дней не позволяла себе вспоминать, загнала в самую глубину памяти, присыпала мусором ежедневности и суеты, притворилась непомнящей.
С фото на неё серьёзно смотрел Ваня Стасов. Стас, как звали его в классе. Много лет Саша прятала свою школьную любовь даже от самой себя.
Ничего не было! Всё прошло. Я сделала правильный выбор. Твердила она, как заклинание, много лет подряд. И почти убедила себя, почти забыла, но стоило открыть альбом, и прошлое проснулось и обожгло нестерпимой душевной болью. Кажется, не только душевной. Сердце кололо. Александра накапала в стакан валокордин. Выпила. Посидела, закрыв глаза. Рука перевернула следующую страницу.
Седьмой класс – ей тринадцать лет, Иван старше на год. Он неловко сунул в её портфель валентинку. Саша носила открытку на груди, пока она не превратилась в кусочки бумаги. Им достаточно взглядов, встречаясь глазами, оба краснеют до макового цвета. На уроке физкультуры Стасов старается играть с ней в одной команде. Саша понимает, что влюблена и воображает себя Джульеттой, а его Ромео.
Первое потрясение. Она с Риммой и Элиной вышла из школы. Не успели девочки завернуть за угол, как услышали мат и шум драки. Римма, обожавшая разборки мальчишек, потянула подруг за собой. В кругу подростков стоял Стасов и Самсон (крепкий коренастый армянин). Матерился Иван. От его грязных слов у Саши заалели уши, её будто облили грязью. Ромео выражался хуже грузчика. Самсон коротко и резко ударил Стасова в лицо и… промахнулся. После она узнала, Ваня прошел уличную школу и мог дать сто очков вперёд увальню Самсону. Ответный удар Стасова разбил нос Долидяну. На этом драка прекратилась. Самсон покинул место боя, прижимая носовой платок к лицу. Иван обернулся и увидел одноклассниц. Досада отразилась на его лице. Потрясённая и разочарованная Саша на следующий день старалась не встречаться с ним взглядом. Продержалась целых два месяца. Однажды после школы Стасов подстерёг её без подруг.
– Девочки не должны смотреть на мужские разборки.
– Драки-мерзость! – с яростью заявила она и посмотрела ему в лицо. Это была ошибка. Саша утонула в тёплом взгляде его карих глаз. Сердце застучало, как сумасшедшее.
– Нельзя иначе. Кое-что можно доказать только кулаками. По-другому никак, – баском произнес Иван. Его голос ломался и иногда «давал петуха».
– Но ведь мы не дикари. Проблемы можно разрешать словами.
– Нет, Саша, не все, – её имя из его уст прозвучало, как музыка. – Давай-ка сумку, я провожу тебя.
Они разговаривали, дорога домой обоим показалась короткой. Отдавая портфель, коснулся её руки.
– До завтра, – тихо произнёс он.
– До завтра, – повторила Саша, заворожено глядя на его губы и подбородок с ямочкой.
Ещё фото. Восьмой класс. Ей четырнадцать. Стасов выше Александры на голову. Он вытянулся за лето, возмужал, загорел, окреп. На её вопрос, где отдыхал? Усмехнулся:
– На поле у арендаторов.
– Ты работал всё лето?
– Я взрослый. Стыдно сидеть на шее у родителей.
Она уважительно посмотрела на него. Сама же Саша проскучала целое лето. Родители отправили её в деревню к больной бабушке на три месяца. Она не знала тогда, что таким образом они хотели избавить дочь от влияния мальчика из плохой семьи. Умные родители ничего не сказали ей, использовали старую уловку с болезнью старушки. По их плану к осени бабушка выздоравливала. Саша узнала об этом спустя два года и поразилась коварству родных.
Они видятся в классе. Саша идет на золотую медаль. Стасов учится на твёрдую четвёрку. По вечерам встречаются редко: Ваня работает. Она уважает его позицию, самостоятельность. Но так хочется с ним гулять вечерами по улицам, ходить в кино. Он обращается с ней, как с фарфоровой куклой, а Саша мечтает о поцелуе. Весной мечта сбывается. В один из редких свободных вечеров Иван впервые поцеловал её. В парке от ветра шумела молодая листва, но Саше, показалось, что стук их сердец заглушал этот звук. Пальцы Стасова дрожали, гладили её лицо, дотрагивались до ямочек на щеках. Губы шептали безостановочно: «Милая, милая».
Потом они целовались на лавочке в парке, у подъезда её дома.
На следующий день их класс поехал в Ростов: для выставки в художественную галерею города из Эрмитажа привезли картины. Учительница рисования с восторгом рассказывала о каждом живописном полотне. Саша и Стасов не слышали её, не видели ничего вокруг. Они не могли оторвать взгляд друг от друга. После экскурсии отправились в парк и целовались до одурения. Александра вернулась домой с распухшими губами. Опустив глаза, сумела прикрыть шальной взгляд от возмущённой родительницы.
– Где ты шлялась! – заорала на неё мать. Её всегда гладко зачёсанные тёмные волосы растрепались. Белоснежная блузка вылезла из строгой юбки.
«Действительно, переживает, – поняла Саша. – Мама – образец порядка и собранности и вдруг лохматая причёска».
Саша сморщилась от крика. Душой она находилась всё ещё там, на весенней улице с любимым.
– Ты что не понимаешь! Я волновалась. Звонила родителям Риммы и Элины. Твои подруги давно уже дома!
– Мама, извини, но ведь завтра выходной. До вечера ещё далеко. Мы немного погуляли с Ваней по городу.
– Я чуть с ума не сошла. Представляла все ужасы, которые могли случиться с глупой девчонкой. Ты что пьяная? – вдруг насторожилась она, разглядев блаженную улыбку дочери.
– Мам! – возмутилась Саша. – Конечно, нет! Я пойду в свою комнату.
Весь девятый класс они встречались урывками. Иногда Саша оставалась в школе, чтобы помочь Ивану с учёбой. Случалось так, что он засыпал прямо на уроке и весь класс хохотал, когда сердитый учитель будил парня приговаривая: «Меньше надо сидеть за компьютерными играми, а больше за учебниками».
Саша не смеялась. Жалела его до слёз, но боялась показать это. Ваня не переносил, когда сочувствовали. В этом она убеждалась не раз. Стасов засыпал от усталости, иногда ему приходилось работать до поздней ночи.
Она узнала, что наравне с взрослыми мужчинами он трудится на стройке. Стасов с гордостью рассказывал, что из подсобного рабочего стал полноправным членом бригады. Научился почти всем строительным работам: штукатурить, шпатлевать, клеить обои, красить, класть блок и кирпич. Он выглядел старше своих пятнадцати лет: физически развитый, и как подозревала Саша, более чем она, искушен в жизни.
Всё лето после девятого класса они снова не виделись. Её опять отправили к бабушке в деревню. Байкам о болезни старушки Саша больше не верила. Сделала вид, что рада отправиться за город, потому что Ваня тоже уезжал на заработки. Он звонил каждый день, Саша жила этими звонками. Утешалась тем, что может принести пользу семье и хоть немного отвлечь себя от мыслей о Стасове. Делала с бабушкой заготовки на зиму, усердно трудилась в огороде. В свободное время загорала с книжкой в саду, купалась в речке и почти не жалела о пляже на море. Телефонный звонок от Ивана звучал для неё божественной музыкой. Она тосковала, считая дни до встречи. По телефону, не видя лиц друг друга, они становились откровеннее. Обычно сдержанный Иван признавался: Саша снится ему ночами.
Она вернулась домой двадцать восьмого августа, еле дождалась вечера. В парк пришла на двадцать минут раньше назначенного времени, но Ваня уже сидел на скамейке. Он поднялся ей на встречу, высокий, широкоплечий, загорелый до черноты и какой-то незнакомый. Саша смутилась и почувствовала себя неловко. Стасов тоже замешкался, не зная, куда деть большие руки с грубыми мозолями. Молча смотрели друг на друга. Саша заметила пушистые усики у него над верхней губой, огрубевшую кожу на скулах, обветренные губы и подумала: «Он стал взрослым».
В июне Ивану исполнилось шестнадцать лет. Он шутил, что если не поступит в институт, то сразу после школы загремит в армию.
– Ты изменилась, – наконец он смог произнести первые слова. Голос его больше не ломался, звучал мягким баритоном, от этого звука её душа встрепенулась и ожила.
– Разве? – ей казалось: она осталась прежней.
Иван осторожно дотронулся до её волос.
– Да. Ты стала ещё красивее.
Саша шагнула ближе, она едва доставала ему макушкой до подбородка. Иван провёл щекой по её волосам и вдохнул их сухой, травяной запах. Потом долгие годы она не могла прогнать это воспоминание: стук его сердца у своего горла, и теплые ладони на спине. На несколько секунд они стали одним целым, показалось, что у них общая кровеносная система. Стасов увлёк её на лавочку. После долгой разлуки не могли наговориться. После бродили по берегу моря и ели мороженое. Расставаться не хотелось.