Бонни Вэнак - Вторжение любви

«Удел Коричневого Скорпиона – смерть».

– Джасмин, если ты не попробуешь приготовленное мною восхитительное блюдо, я сочту это за личное оскорбление. – Томас помахал рукой перед лицом Джасмин. – Эй, Джас! Ты слушаешь? Ты здесь?

Джасмин заморгала и через силу улыбнулась:

– Да, спасибо. Очень вкусно, просто у меня нет аппетита.

«Нет, мой аппетит остался в шатре вместе с письмом, спрятанным в дорожном сундуке, – подумала девушка. – Кто написал его? Неужели этот человек последовал за мной и хочет причинить мне вред?»

Томас не смеялся. Его взгляд стал оценивающим. Со стороны могло показаться, что он видит Джасмин насквозь. Он не должен ничего знать, потому что непременно настоит на том, чтобы отправить Джасмин назад, подальше от опасности. Но она не могла уехать. Кто-то здесь, в лагере, желает ее смерти. Если она убежит сейчас, то никогда не узнает, кто оставил в ее шатре письмо. А значит, никогда не будет в безопасности.

Чтобы развеять зародившиеся у Томаса подозрения, Джасмин съела несколько кусочков мяса с соусом и немного риса. Кролик пах восхитительно, но на вкус напоминал бумагу. Бумагу… с ужасными угрозами.

Джасмин отхлебнула сладкого чаю. Гости, собравшиеся в огромном шатре шейха Юсуфа, сидели на ковре, откинувшись на мягкие подушки. На круглом серебряном подносе размером с колесо кареты утопали в соусе куски сочного мяса. Гости расположились вокруг этого блюда.

Кто-то в лагере угрожает ей. Нет, это просто глупость какая-то. В племени аль-хаджид почти никто не говорил по-английски. Неужели недоброжелатель действительно последовал за ней в пустыню? И если это так, то как ему удалось спрятаться здесь, на открытом месте? Джасмин охватил страх, когда она посмотрела на мясо. Оно может быть отравлено.

Глупости. У нее просто вновь разыгралось воображение. Но письмо было настоящим. Слишком настоящим.

Прихлебывая чай, Джасмин рассматривала сидящих в шатре. Все, казалось, были поглощены разговорами и едой. Все, кроме одного. Юсуф, не отрываясь, смотрел на нее, и от его взгляда веяло злобой.

Ошеломленная Джасмин едва не выронила из рук чашку. Но когда она вновь подняла глаза, шейх уже не смотрел на нее. И все же Джасмин не сомневалась, что увидела в его глазах ненависть.

К счастью, ужин не затянулся. Девушка задержалась еще ненадолго, пока мужчины разговаривали, а Барда убирала посуду. Сегодня Джасмин не предложила свою помощь. Она прислушивалась к тому, как мужчины беседуют о разведении лошадей. Потом она вежливо извинилась и встала с ковра. После того как Джасмин пожелала всем спокойной ночи, ее взгляд задержался на Томасе.

– Не проводишь меня до шатра? – спросила она. Томас встал и попрощался с остальными. Привычно закинув на плечо винтовку, молодой человек последовал за Джасмин. Тот факт, что Томас был вооружен, не принес девушке успокоения.

У шатра Томас остановился.

– Джас, что случилось? Ты сегодня такая рассеянная. – В его зеленых глазах читалось понимание, и Джасмин сдалась:

– Цезарь, прошу тебя, будь сегодня рядом. Я стала очень плохо спать. – Джасмин обхватила себя руками. – Я… боюсь. Кто-то, кажется, со мной играет. Мой родной отец… уверена, ты слышал о нем. Его не слишком любили, и я боюсь, что эта неприязнь распространилась и на меня.

– Кто этот человек? Ты знаешь? – Томас гневно стиснул зубы, оглядываясь по сторонам.

– Не знаю. Может, все дело в моем глупом воображении.

– Хочешь, чтобы кто-то остался с тобой на ночь? Я могу попросить одну из женщин.

Джасмин засмеялась, чтобы прогнать страх.

– Нет, спасибо, Цезарь. Ты так добр ко мне. Но я уверена, все дело в темноте и моем воображении.

Томас хотел было возразить, но Джасмин зажала ему рот рукой.

– Спокойной ночи и спасибо за заботу. – Потом Джасмин встала на цыпочки и запечатлела на его щеке нежный поцелуй. Скрывшись в шатре, она задрожала от переполнявших ее эмоций. Этот поцелуй значил больше, чем Томас мог себе представить.

Джасмин задула лампу, стоявшую на низком столике, и облачилась в льняную ночную сорочку. Сняв сандалии, она подошла к кровати, откинула покрывало и легла. Укрываться Джасмин не стала, поскольку было очень тепло.

Многие в этом лагере возненавидели бы ее, узнав о том, что она выжившая дочь Фарика. Ее назвали бы исчадием ада, прокляли. Точно так же заклеймило и отвергло ее английское общество. Джасмин приехала в Египет, чтобы обрести здесь дом или хотя бы найти связь с этой землей, но не преуспела в этом. Неужели для нее нигде не найдется места? Хотел ли таинственный недоброжелатель предупредить о том, какая судьба ее ожидает, или же просто намеревался запугать ее? Это письмо нельзя сбрасывать со счетов. Зловещее упоминание о Коричневом Скорпионе совсем не случайно.

Глядя на потолок, Джасмин начала погружаться в сон, когда до ее слуха донесся тихий шорох. Джасмин прислушалась, не в силах поднять голову от усталости. Наверное, это любопытный мальчишка или просто ветер.

Что-то, такое тихое, что Джасмин вновь посетовала на воображение, казалось, двигалось по ковру. Она вновь услышала шорох, а потом почувствовала, как что-то коснулось простыни. Интуиция подсказала, что нужно встать. Борясь с усталостью, Джасмин села на постели и зажгла лампу.

Золотистый свет залил шатер, прогоняя темноту и являя взору девушки копошащиеся в углах тени. Тени двигались по подножию ее кровати. Сотни скорпионов – отвратительно коричневых на фоне белой простыни – приближались к ней.

Парализованная страхом, Джасмин могла лишь смотреть. Скорпионы неторопливо ползли вверх по кровати к обнаженным ногам девушки. Самый быстрый коснулся ее кожи. Джасмин зажала рот кулаком, наблюдая за тем, как он карабкается по ее лодыжке. С трудом удерживаясь от желания отдернуть ногу, она заметила, что скорпион остановился, а потом вновь пополз к коленке, в то время как другой достиг ее лодыжки.

Коричневые скорпионы?

Какая злая ирония. Ее враг последовал за ней сюда, в этот уединенный лагерь, в этот рай, где она надеялась обрести свободу и спастись от окружающего мира. И теперь Джасмин больше не была в безопасности.

Остальные скорпионы медленно поднимались по простыне в каком-то диком танце, а потом направлялись к ней. Укус одного она сможет вынести. Но их здесь было множество. Джасмин набрала полную грудь воздуха и принялась что есть мочи звать Томаса.

Послышались взволнованные голоса, и в дверном проеме показалась его мускулистая фигура. Он рванул в сторону тонкую шелковую занавеску. Его волосы были растрепаны, а глаза напряженно всматривались в темноту. Он был без рубашки и сжимал в руках винтовку.

– Не подходи ко мне. Но… помоги, Томас, – прохрипела Джасмин. – Скорпионы. Очень много. На постели.

– О Господи, – выдохнул Томас. Быстро сориентировавшись, он очень осторожно положил винтовку на пол и с грацией пантеры двинулся в сторону Джасмин. – Джас, дорогая, я здесь, постарайся не двигаться.

– Да я и не могу, – еле слышно произнесла девушка. Бесшумно, словно опытный охотник, Томас метнулся к Джасмин и протянул ей свою ладонь. Его уверенный добрый взгляд успокаивал Джасмин, подобно маяку, освещающему путь в темноте.

Занавеска, закрывающая вход в шатер, снова взметнулась, и на пороге появились Грэм и Джабари. Томас властно взмахнул рукой.

– Стойте. Любое движение может спровоцировать нападение. Я справлюсь. Будьте готовы по моей команде.

Грэм тихо выругался, а шейх кивнул. Мышцы Джасмин, старающейся не двигаться, затекли и горели от напряжения. Подойдя еще ближе, Томас протянул руку.

– Джас, дорогая, я знаю, как тебе страшно. Я тоже напуган. Поверь мне. Я собираюсь стряхнуть с тебя скорпионов на счет три, и когда я это сделаю, ты должна спрыгнуть с кровати и откатиться в угол.

– Но тебя ужалят!

– Я гораздо больше тебя. Их яд подействует на меня слабее.

Джасмин глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Хорошо. Я тебе верю. Пожалуйста, Томас, будь осторожен.

Голос мужчины смягчился:

– Хорошо, дорогая. А теперь… один, два…

На счет «три!» Томас резко опустил руки и одним махом смахнул с Джасмин насекомых. Смертоносные жала загнулись вверх и вонзились в кожу мужчины. Поджав ноги к груди, Джасмин скатилась с кровати на пол. Однако она задела Томаса, и тот повалился на кровать. Скорпионы тотчас же бросились в атаку. Еще три упали на обнаженную грудь Томаса и его левую руку. Он закричал, когда жала вонзились в его кожу, но все же сумел скатиться на пол.