К подножию моста итальянцы ринулись подобно муравьям, но их встретили боевые кличи людей шерифа и звон стали о сталь.
Рассеянный, туманный свет луны и мерцающие огни факелов не позволяли разглядеть детали, однако Криспин видел, как солдаты кинулись вперед, пробивая себе брешь на широком пролете моста. Даже Уинком послал своего темного скакуна в самую середину, обрушивая меч на противника. Его зубы сияли особой белизной под черными усами. Похоже, шерифу нравилась рубка.
Во многих домах на мосту вспыхнули свечи; жившие там торговцы прилипали к окнам, распахивали ставни, высовывались из окон прямо в ночных рубашках, подбадривая бойцов криками. Кое-кто даже выскочил на улицу и присоединился к битве, прихватив первое попавшееся под руку оружие. В отличие от солдат, которые рубили и кололи врага с привычной сноровкой, торговцы напоминали скорее разъяренную толпу, размахивали дубинками и мечами — пусть неумело и бестолково, но все же наносили урон.
Люди короля попробовали было согнать итальянцев в кучку и арестовать, однако вскоре обнаружили, что отбиваться приходится и от торговцев, которые, надо полагать, усмотрели для себя шанс поквитаться со стражниками, а заодно и всеми теми, кто — по их мнению — нанес им обиды в прошлом. Словно прибой, обрушились они на людей короля. Кругом слышались хрипы, стоны; на вскинутые мечи солдат торговцы отвечали кулаками, кровь брызнула на булыжную мостовую. О камни звенело оружие, и немало тел повалилось через парапет моста в мрачную Темзу.
Криспин, вооруженный лишь кинжалом, стоял как истукан, хотя звон стали и терпкий запах чужой крови заставляли его собственную кровь кипеть в жилах.
Крик смертельно раненного зверя взрезал ночь, перекрыв шум битвы. Чье-то копье вонзилось в брюхо скакуна Уинкома, и конь вместе со всадником рухнули на землю. Криспин выхватил из грязи окровавленную гизарму[29] и одним взмахом снес полчерепа повинному в этом итальянцу. Брызнула кровь, испещрив алыми пятнами лицо Криспина. Агонизирующая лошадь упала на бок, придавив ногу шерифа.
— Саймон! — Криспин протянул руку, и Уинком за нее ухватился.
Напрягая силы и чертыхаясь на громоздкое оружие, Криспин выдернул шерифа из-под крупа жеребца. Мужчина встал покачиваясь, похоже, он не пострадал. Саймон невозмутимо взглянул Криспину в глаза:
— Премного благодарен.
— Пустяки, милорд шериф.
Уинком притопнул ногой, проверяя, нет ли растяжения или вывиха.
— Проклятые итальянцы!
Он смахнул пот с лица и угрюмо посмотрел на бившуюся в предсмертных судорогах лошадь. Выхватил меч. В тот же миг к нему бросился какой-то человек, издавая душераздирающий вопль, и Уинком ударом наискосок вниз навсегда закрыл ему рот. Криспин тем временем встал с шерифом спиной к спине, размахивая гизармой. Неудобное оружие, малознакомое, однако было радостно вновь очутиться в пылу битвы: уж очень много лет минуло с тех пор, как он в последний раз принимал участие в сражении. Выброс адреналина; напряжение мускулов при работе с мечом или топором; леденящие кровь кличи товарищей, побуждающих к победе… Вот здесь его истинное место. Не на грязных улицах Шамблз.
Уинком с трудом перевел дыхание и взглянул на Криспина.
— В жизни бы не поверил, если б не увидел собственными глазами.
Криспин сделал очередной взмах, затем нанес тычковый удар в попятившегося противника.
— Вы о чем, милорд шериф?
— Протянули мне руку помощи, помните?
— Так ведь мы на одной стороне. Разве не так, Саймон? — выпалил Криспин, размахивая гизармой и не подпуская врагов.
— Иногда я в этом не уверен. — Уинком шагнул вперед, фехтуя с очередным нападавшим и проговаривая слова в такт движениям клинка. — И сколько… раз… надо… говорить… не смейте… звать… меня… Саймон!
На выдохе он наконец-то поразил неприятеля.
— Простите, милорд шериф, — сказал Криспин, нацеливая свое оружие на человека с дубиной, который тут же передумал и предпочел обойти Криспина стороной. — Должно быть, я отвлекся.
— Гест, вы меня раздражаете.
— Да? И что же я натворил на сей раз?
Уинком рукавом смахнул пот со лба.
— Вы слишком многого требуете от лорда шерифа. Я, видите ли, должен немедленно выступить со своей армией и это лишь по голословному заявлению одного из ваших уличных попрошаек.
— Ленни… — удовлетворенно прошептал Криспин.
— Безымянные нищие, головорезы, воры, — продолжал Уинком. — Следующими, наверное, пожалуют шакалы и стервятники.
Криспин сдержался, чтобы не расхохотаться, и ограничился слабой улыбкой в ответ на подшучивание. Приятно было вновь держать в руках оружие, быть полезным.
— Так почему же вы пришли?
Шериф покачал растрепанной головой:
— Сам не понимаю!
Он махнул двуручным мечом, и один из врагов с топором улегся на землю. Каждый удар шерифа отдавался в лопатках Криспина, который стоял спиной к спине с Уинкомом.
— А может быть, вы начинаете мне верить, милорд шериф?
Затянутый в перчатку кулак тут же угодил ему в ухо. Криспин поморщился от боли и бросил гневный взгляд через плечо.
— Не будьте глупцом.
Криспин молча согласился, что это мудрый совет, и принялся в мешанине безумного сражения отыскивать Гуда.
— Работа еще далеко не закончена, — заявил Уинком, оценивая силы обеих сторон.
— Согласен, — кивнул Криспин и собрался еще что-то добавить, но в ту же секунду увидел… Склаво и его раздражительный приятель Беспалый пробивались с того конца моста.
Они явно хотели добраться до своего хозяина, однако Гуд к этому моменту очутился среди толпы сердитых торговцев и бился с ними не на жизнь, а на смерть, размахивая сверкавшим в лунном свете мечом. Его свирепые взмахи с легкостью отбивали любые атаки короткими шпажками или кинжалами.
— Мастер меча… — пробормотал Криспин.
Он бы с удовольствием померился силами с Гудом, но — увы! — своего меча у него не было.
Гуд тем временем пробил себе путь к будке часового на мосту. Там ему уже никто не оказал сопротивления, и он без дальнейших проволочек скрылся в тени.
— Я должен идти! — прокричал Уинкому Криспин и бросился вперед, сбивая людей со своего пути и покрепче перехватив древко гизармы.
Нет, ему вовсе не нужен меч, чтобы остановить Гуда. Криспин пронесся под аркой возле сторожки и увидел Гуда, который уже мчался по мосту, направляясь в сторону Саутуорка. Криспин нагнал его и крюком гизармы подсек его под ноги. Гуд повалился на землю, однако меча из рук не выпустил. Вскочив, он уставился на Криспина. Лицо его потемнело от чужой крови, он злорадно усмехнулся.
— Ну-ну. И какие же у вас намерения, мастер Криспин? Сражаться? Пусть мое худощавое телосложение вас не обманывает. Мой хозяин, его светлость герцог, никогда не доверяет поручения неженкам. Я убил больше людей, чем вы встречали в своей жизни.
— Выходит, самая пора поменять счет в мою пользу.
С этими словами Криспин махнул гизармой, надеясь, что лезвие рассечет Гуду поясницу, но тот увидел угрозу и отскочил назад.
— Так дело не пойдет. Вам потребуется куда большее.
Тогда Криспин решил ударить врага длинным шипом, однако Гуд заблокировал его мечом. Перехватив гизарму обеими руками подобно боевому посоху, Криспин нанес удар тупой стороной в голову… но и тут меч Гуда отразил атаку. Сверкнула сталь. Не успел Криспин увернуться, как острие клинка проткнуло ему плечо.
Пошатнувшись, Криспин отступил назад.
— Проклятое отродье!
Боль пронзила все его тело сверху вниз. Побелели кулаки, сжимающие древко. Раненая рука онемела, к горлу подкатила тошнота.
Гуд вскинул оружие, нанося скользящий удар по грудной клетке. Криспин подставил гизарму, отражая атаку, и почувствовал, как вздрогнуло дерево от впившегося клинка.
Не теряя ни секунды, Гуд ответил обратными взмахами, рассекавшими воздух с отчетливым свистом. На это Криспин мог лишь подставлять древко, блокируя меч, и с каждым ударом ему приходилось на шаг отступать. Гуд, оказывается, ничуть не преувеличивал, когда бахвалился своим искусством несколькими минутами ранее.
Криспин не упустил момент и вбил тупой конец гизармы в грудь врага. Сейчас отступить пришлось уже Гуду. Впрочем, он быстро оправился и вновь атаковал Криспина двуручным взмахом. Тот опять закрылся блоком, однако на сей раз дерево не выдержало и треснуло пополам.