— Миледи, мне было поручено следить за вами.
Филиппа бросила на него косой, подозрительный взгляд. «Неплохо играет», — подумал Криспин.
— Он нанял вас шпионить за мной?
— Да.
Филиппа не знала, куда деть руки: ее пальцы сжимались в кулаки, мяли подол, тянулись к лицу.
— То есть, — натянуто продолжила она, — «многие другие вещи», как вы выразились, подразумевают слежку за невинными женщинами?
— За невинными женщинами? О нет, ни в коем случае!
Он бы разочаровался, если бы в ответ на такое она не дала ему по лицу. И Филиппа не обманула его ожиданий. В ухе зазвенело, щека вспыхнула огнем.
— Госпожа, вы отрицаете собственную супружескую неверность?
— Отрицаю воистину!
— И все же я видел это прошлой ночью своими глазами.
— Значит, глаза вас обманули.
— Да как у вас хватает… — Он покачал головой. — У меня нет слов.
— Какая разница? Мой муж мертв.
Подбородок Филиппы вновь дрогнул, и она прикусила нижнюю губу.
Криспин нахмурился. «Так же как и моя надежда на грошовый заработок».
— Верно. Мое поручение, стало быть, на этом завершено.
— Нет-нет… — задумчиво промолвила она. — Мне может потребоваться ваша помощь.
Криспин вздернул брови.
— Для чего?
— Вы многого не знаете… — прошептала она и дернулась, когда в коридоре раздалось эхо чьих-то далеких шагов. Испуганными глазами Филиппа окинула тени по углам. — Не здесь. Где мы можем встретиться, чтобы поговорить?
— В моих чертогах. Дом жестянщика на Шамблз, верхний этаж. Вам любой покажет.
— Тогда через час.
Она пошла было прочь, но Криспин ее остановил, легко коснувшись рукава.
— Меня нанимал мастер Уолкот. Не думаю, что…
Филиппа поджала губы.
— Вот как? Вы, стало быть, настолько лояльны? Что ж, прекрасно. Преданный исполнитель мне пригодится. В особенности когда ему можно верить.
— Очень хорошо. А если говорить про оплату, я беру…
— Меня не интересует, сколько вы берете.
Она подарила ему надменный взгляд, повернулась и поспешила прочь, затерявшись в тени зыбких гобеленов с мерцающими солнечными зайчиками.
Криспин проследил за ее ладной фигурой, и перед глазами вновь встали увиденные прошлой ночью груди. Лицо тут же подернулось жаром. «Христе Боже, Криспин! Как ты можешь думать такое, когда в двух шагах от тебя лежит мертвое тело ее мужа?!»
Он вернулся в комнату и подошел к задумчивому Уинкому.
— Загадка, — сказал шериф. — Мезонин был заперт изнутри.
— Да. И оконные створки тоже никто не трогал.
— Тогда каким дьявольским образом убийца проник внутрь, а потом сумел выйти?
— Положим, внутрь его могли пригласить.
— А потом? Девался-то он куда?
— Хм, это и впрямь головоломка.
Криспин шагнул к очагу и даже залез в камин с головой, топча серую золу. Упершись руками в каменную кладку, вскинул голову, осматривая дымоход.
Шериф хмыкнул:
— Вы думаете, он летать умеет?
— Хватило бы и простой веревки. Но уж очень тут тесно… Подсадите-ка меня.
— Что-что?!
Криспин вздохнул. Он отвлекся, забыл, что уже с давних пор не стоит выше Уинкома по положению. Все ровно наоборот.
— Прошу прощения, милорд, — сказал он, едва заметно кивнув.
Уинком самодовольно ухмыльнулся:
— Эй, Уильям! А ну помоги-ка ему.
Поигрывая улыбкой на устах, стражник неторопливо приблизился к Криспину, который на всякий случай отступил на шаг, не выходя из очага.
— Ну что вы, что вы, — промолвил Уильям, медленно похлопывая квадратными, мясистыми ладонями. — Вам разве не требуется моя помощь? — Он присел на корточки и сплел кисти рук в подобие стремени. — Давайте, не стесняйтесь. — Сложенные вместе, его могучие большие пальцы смахивали на ступеньку приставной лестницы. — Или, может, вы меня побаиваетесь, а?
Криспину уже доводилось иметь дело с Уильямом, и он прекрасно помнил, что за сила кроется в этих лопатообразных ладонях. И кулаках. Криспин глубоко вздохнул, поставил ступню на предложенные руки и подпрыгнул, удерживая равновесие за счет кладки дымохода. Требовалось отыскать над собой некую ухватистую зацепку, опору, но пока что ничего нащупать не удавалось. От камней шло тепло, в носу свербело от сажи и дымной вони. Под пальцами обламывались и рассыпались в пыль кусочки подсохшей смолы, пахнувшей креозотом. Выяснилось также, что стоять в полный рост здесь не получается: на уровне плеч дымовая труба сужалась так, что в отверстии едва помещалась голова. Криспин посмотрел вверх, увидел небо и заодно понял, что человеку тут не пролезть.
Он спрыгнул обратно в комнату под довольный смешок Уильяма.
— Что тебя так развеселило?
— Вы, — ответствовал стражник. — Ни дать ни взять — арап заморский.
Криспин глянул на собственные вымазанные сажей руки и понял, что лицо вряд ли выглядит лучше.
— Эй ты! — прикрикнул шериф на Адама. — Не стой как чурбан, а принеси лохань с водой.
Адам молча повиновался. Тут Криспин обнаружил, что случилось с одеждой, и вполголоса чертыхнулся.
— Ладно, не важно, — сказал Уинком. — Лучше о трупе поговорим. Ударили ножом раз пять-шесть, я думаю.
–. И не только в спину, — добавил Криспин. — В грудь тоже досталось. Вот, взгляните.
Шериф пригнулся пониже. Небольшой неровный разрез в районе ключицы и тоненькая запекшаяся полоска бурого цвета — вот и все свидетельства полученной раны.
— Это-то? — Уинком аккуратно отогнул воротник и осмотрел крошечное кровяное отверстие. — Вздор, тут просто царапина.
Вернулся Адам, поставил кувшин с водой и тазик на полку серванта. Криспин попытался было завернуть рукава, не вымазав их дополнительно сажей с пальцев, и с надеждой посмотрел на слугу. Тот упорно делал вид, будто ничего не замечает. Выругавшись себе под нос в который раз, Криспин наконец справился с задачей самостоятельно, вымыл руки и лицо водой с мылом, обтерся полотенцем и заодно отряхнул им полы котарди, после чего отшвырнул от себя почерневшую тряпочку.
Он присел на корточки возле трупа.
— Первые удары ножом Уолкот получил в спину. — Криспин повернул труп на бок. — Видите? Здесь больше всего крови. Наверное, издал последний вздох еще до того, как рухнул на пол. А теперь взглянем-ка сюда…
Криспин приподнял руку мертвеца и повернул ее ладонью кверху, попутно разглядывая рукава.
— Ничего особенного, руки как руки.
— Именно. Ничего. Если бы он боролся, то рукава и ладони наверняка бы пострадали. Порезы, кровь и так далее. То есть он уже не мог сопротивляться, когда убийца атаковал его со стороны груди.
— «Атаковал»? Чем, штопальной иглой? Разве это рана от ножа?
Криспин покачал головой:
— Я не знаю. Возможно, убийца в последний момент передумал. Скажем, за ненадобностью. Или его спугнул какой-то шум. — Криспин покрутил пальцем в воздухе над практически идеально круглым бурым пятном на полу, рядом с трупом. — Обратили внимание?
–. Кровь — она и есть кровь.
— А-а, так ведь здесь не просто потек. Это отпечаток колена. Стало быть, нападавший припал на колено, чтобы нанести последний, завершающий удар — и вдруг передумал…
Уинком буркнул что-то нечленораздельное. То ли от уважения, то ли от раздражения — Криспин так и не понял.
— Ну-ну… Итак, мастер Криспин, при таком обилии улик и доказательств… кого вы подозреваете?
Пришла очередь Криспину ухмыляться.
— Милорд шериф, я пришел сюда вовсе не с намерением расследовать убийство.
— А ведь действительно, — оживился тот и заинтересованно посмотрел на Криспина. — Зачем же вы сюда пожаловали? Только не вздумайте умничать.
— По сугубо приватному делу.
— Для шерифа ничего приватного не существует!
— Как раз в этом милорд шериф изволит заблуждаться.
Уинком, рукой, затянутой в кожаную рукавицу, больно схватил Криспина за горло и вздернул на ноги.
— Ты меня, видно, не расслышал. Я спрашиваю: зачем ты сюда явился?
Криспин невозмутимо уставился на Уинкома.
— Этого я говорить не вправе.
Шериф разжал кулак, отшагнул в сторону и тут же ударил Криспина локтем под дых, заставив сложиться пополам. Уинком выставил вперед указующий перст и процедил: