Роза Алая - Выкуплю невесту. Дорого

— Отец, я тебе не советую так поступать, — снова настойчивый голос Дени вмешался в напряжённое молчание собравшихся мужчин.

Я хотел пожать ему за это руку, но выглядело бы это через чур странно, поэтому довольствовался тем, что просто мог видеть и слышать то, как этот парень отстаивает честь сестры.

— Переезд навсегда запретит ей переступать порог твоего дома, ты не увидишь ее до свадьбы. Кроме того, это подрывает ее честь и достоинство! Забудь о деньгах и о своем бизнесе! Подумай о Дине!

Обстановку, где, казалось, каждый предмет кабинета был накален до предела, разрядила тихая фраза женщины с такими же невероятно красивыми голубыми глазами, как у Дины. И мне сразу стало понятно, что это вошла ее мама. Я был поражен: она красавица!

— Артур, может вы все-таки пройдете к угощениям? У меня все готово, прошу в столовую.

Артуру, как и всем нам, был необходим тайм-аут, и я заметил, как он в ответ благодарно посмотрел на жену — это так и читалось в его глазах: "Спасибо. Ты пришла вовремя".

Я облегченно вздохнул. Появилась надежда на то, что в отношениях между мной и Диной еще не все потеряно. И хрен с ней, с этой помолвкой с Тиной, ее отцом-полпредом и даже моей будущей карьерой, которая стояла сейчас на кону.

….

Стол ломился от различных угощений. Белоснежная скатерть подчеркивала "праздничную" атмосферу этого дня. Пару произнесенных тостов — и между мужчинами появилось взаимопонимание и согласие. Но только не между Эмином и Русланом.

Эмин, как никогда, чувствовал сейчас себя победителем. Не иначе как Олимпийских игр, пройдя все испытания и взобравшись на пьедестал почета.

Руслан ощущал себя потерпевшим поражение. Он проиграл войну своему отцу, приняв его бесцеремонное распоряжение его собственной жизнью. Также, как сейчас он поступает со своим младшим сыном. Одно не складывалось в разобранном на детали паззле — Эмину действительно нравилась Дина, пусть и как временно интересующая его девушка, которую он решил покорить во что бы то ни стало. Любой ценой. Даже ценой собственной свободы и ценой ее счастья. Толтко вот свою свободу он, видимо, ограничивать не собирался, да и сделать Дину счастливой ему вряд ли удастся — насильно мил не будешь.

Дени то и дело бросал пристальный взгляд на выход из столовой, нервно ожидая, когда в проеме появится Дина.

….

Мне было жутко некомфортно в подаренном мамой платье. Оно сидело на мне как влитое, и было явно впору. Тем не менее, все давило, натирало и мешало. Хотелось разодрать его в клочья, чтобы кружева свисали обрывками вниз, а бисер разлетелся по полу во все стороны. Колени дрожали, губы посинели, хотя меня постоянно бросало в жар. Я дрожала как осиновый лист и не понимала, за что мне такое наказание. Почему отец так жестоко поступает со мной. Мне хотелось сделать выбор самой, без подсказок, упреков и советов о том, как лучше устроиться в жизни.

Как жаль, что рядом нет той, которая бы защитила меня, несмотря на преданность традициям. Бабуля, как же скучаю по тебе…

— Дина, ты собрана? — мама заглянула в мою комнату и, увидев мой потрепанный вид, покачала головой. — Так не пойдет, родная. Давай-ка я помогу тебе с прической.

— Мама, я заплету косу, — отстранилась я. — Оставь меня, пожалуйста, еще на пять минут. Я спущусь…

Она закрыла за собой дверь, тяжело вздохнув. Понимаю, что решение отца ее также не устраивает, как и меня, но она принимает его, потому что в семье главный он.

Собравшись с силами, я все же привела себя в порядок перед большим зеркалом и, придерживая подол ставшего ненавистным платья, медленно, чтобы не упасть в обморок от внезапно настигшего меня головокружения, стала спускаться на первый этаж по ступенькам лестницы. Одна из них предательски скрипнула, что ввело в меня в полный ступор, будто дальше был обрыв, и не стоило идти туда, где я могу сорваться вниз. Туда, откуда мне уже не выбраться.

Спустившись вниз, Дина увидела, что в их гостиной пусто. Почувствовав, что щеки начинают полыхать, превращаясь в раскаленную поверхность, а ее тонкая шея с нежной кожей покрывается красными пятнами, она стала оглядываться вокруг в поисках своего шелкового платка. Где же она его оставила? Он был ее любимой вещицей, подаренной мамой в тон ее аквамариновых глаз. Внезапно ее взгляд упал на перила лестницы, на которых одиноко лежало легкое и невесомое полотно — вот он! Девушка быстро, не теряя ни секунды, подхватила кусочек ткани и накинула на себя, повязав его вокруг раскрасневшейся от волнения шеи. Так-то лучше.

Дина надеялась, что Руслан не придет на смотрины, посчитав это дело слишком оскорбительным для себя, но она горько ошиблась. Топтав ноги на месте, она не могла заставить себя сделать ни одного шага в сторону столовой, откуда раздавались мужские голоса разного тембра — от низкого до высокого, от приятного баритона до яркого тенора. Среди нескольких из них она узнала тот, который завораживающе действовал на нее и заставлял трепетать ее сердце в унисон своему темпу. Лишь одна единственная фраза, прозвучавшая за стеной: «Я отвечу на звонок» и знакомая мелодия мобильного телефона — и она уже не сомневалась в то, что это был ОН.

Услышав приближающиеся шаги, она, как рыба на суше, немым криком ахнула и ринулась за угол гостиной, где она скрылась от его иссиня-черных глаз. Оставаться с ним наедине было бы для нее слишком тяжелым испытанием — когда придется столкнуться с его глубоким взглядом, полным разочарования от несбывшихся мечт, когда некуда будет отвести свой, потупив его в пол или на глухую стену, когда губы вспомнят его нежный поцелуй и будут нарочно пересыхать, требуя ласк его влажного языка. Когда станет больно и страшно. По-настоящему.

Он не заметил ее и продолжал ходить небольшими шагами по комнате, крепко прижав мобильный телефон к уху, хотя в пустой комнате и затаенной Диной тишине из его динамика отчетливо слышался женский голос. Девушка отгоняла от себя мысли о том, что это могла быть… Хотя это уже не имело никакого значения. Она — не его женщина, а он — не ее мужчина.

— Дина, от кого ты прячешься? — в полный голос спросила Марина, оказавшаяся за спиной у притихнувшей дочери.

— Что? — Дина вздрогнула так, что ее руки начали трястись сами по себе, выплескивая через нервные импульсы накопившееся напряжение.

Обернувшись, она наткнулась на удивленное и непонимающее выражение лица матери. — Я… я ничего, — девушка заметила, что Руслан тоже, услышав этот вопрос, прервал свой важный разговор, как-то по-особенному, торопливо нажав несколько раз на кнопку завершения вызова. Дине показалось, что в радужной оболочке под густыми ресницами читались осуждение и грусть. Поджав губы, Руслан на миг остановился на ней, зацепившись широко распахнутым взглядом за платок на ее нежной шее, а затем вернулся в столовую, бросив мобильный в карман брюк, сидящих на нем, кстати, поистине идеально.

….

На нем был надет шикарный деловой костюм глубокого, изысканного синего оттенка. Пиджак и брюки выглядели так, будто их сшили на заказ у самого известного и дорогого дизайнера в мире. Синий цвет прекрасно дополнял его строгий и непоколебимый образ, оттеняя красивые черные, как смоль, глаза. Он был таким неприступным, как гора, таким недвижимым и холодным, словно его сердце окаменело, увидев сейчас мою трусость и глупость. Глыба, омываемая ледяной водой далекой и холодной Арктики — одинокая и непреклонная. Потерявшая всякую веру в то, что когда-нибудь к ее каменному склону пришвартуется корабль, полный женской ласки и любви.

Стать, сила, мужественность. Страсть, темперамент, сексапильность. Безупречность, порядочность, бескорыстность.

Я видела в нем все перечисленное, которое единым списком выстраивалось и сортировалось в моей голове, как в открытом окне жесткого диска.

Сохранить как…

Тык… Сохранить как «Образ ИДЕАЛЬНОГО мужчины».

Он оставил выжженное клеймо на моем сердце — дымящийся огненный след, который теперь будет моим индикатором подходящего на роль любимого. Все должно совпадать, иначе — вон из моей жизни.

….

Под моим постом в ВК писали, что герой очень похож на Зубайру Тухугова.))) Согласна, в этой сцене это фото как нельзя кстати.

Ц-ц-ц…

— Что же ты нас свою дочь не показываешь, Артур? — развел руками самый старший из гостей. — Или передумал, раз так долго прячешь?