Тереза Фрэнсис - Высшая сила

— Он меня не любит, но это не имеет значения. Ни он, ни я не сказали ни слова о любви.

— Это ровным счетом ничего не значит. — Донна сердито замотала головой.

— Единственное, что для меня важно, — это ребенок.

— Почему ты не говорила Нику, что любишь его?

Келли чуть не выронила сковородку, которую вручила ей Донна. Эта женщина так прямолинейна и безжалостна. Да, она любит Ника. Она всегда его любила. Но как Донна узнала об этом?

— Я должна думать только о ребенке.

— Ты рассказывала, что Мери-Бет взяла с тебя обещание выйти замуж за него ради мальчиков? Извини меня за эти слова, но это единственное на моей памяти, что она сделала бескорыстно. — Донна вздохнула. — Я давно подозревала, что когда-то между тобой и Ником что-то было. Люди не женятся — даже ради детей, — если нет чувств. А теперь тебе нужно позаботиться еще об одном ребенке — твоем и Ника. И ты должна сказать Нику о своих чувствах.

— Может быть, — согласилась Келли, только чтобы поскорее сменить тему разговора.

Никогда она не сможет сказать Нику, что любит его. Может быть, он и достаточно воспитан для того, чтобы не рассмеяться ей прямо в глаза, но и его сочувствие было бы унизительным.

— Я не буду больше ничего говорить. Но если тебе нужна моя помощь...

— Знаю. Не могу выразить, как я тебе благодарна, — сказала Келли.

— Я понимаю, тебе сейчас нужно многое обдумать. Но ты не посчитаешь меня чудовищем, если я попрошу у тебя кусочек тыквенного пирога? — Ее подруга улыбнулась.

***

Ник беспокойно перевернулся на спину и закинул руки за голову. В комнате было темно и тихо, как в могиле. Ничто не нарушало его одиночества. Он уже не мог протянуть руку и дотронуться до ее теплого, мягкого тела. Он был совершенно один, как того и хотел.

Так почему же он не может уснуть? После обильной еды, а потом еще и десерта он должен спать как младенец. Младенец...

Он подумал о Келли, которая спала внизу уже вторую ночь. Скучает ли она по нему так же, как он по ней?

Она никак не выходила у него из головы. От тревоги у него все переворачивалось внутри. Келли выглядела сегодня усталой. Ему не следовало позволять ей в ее положении устраивать званый ужин. И Донну никак нельзя было назвать радостной, когда она поздравляла его с грядущим прибавлением семейства. Когда она уходила, то взглянула на него так, будто хотела придушить.

Так прошел их первый совместный День благодарения. А ведь им было за что благодарить Бога. Но из-за него, Ника, Келли была несчастна, как, впрочем, и он сам.

Он откинул покрывало и встал с постели, спустился вниз. Полоска света из-под двери гостиной падала на нижнюю ступеньку лестницы.

В кухне Келли, босая, в своем голубом шерстяном халате, убирала в шкаф вымытые и высушенные кастрюли и тарелки. Почему она не спит? Она же беременна.

Ник тихонько кашлянул.

— С тобой все в порядке?

Она резко обернулась и прижала руку к груди:

— Ты меня напугал до смерти.

Он опустил глаза на ее живот.

— Извини. Я думал, ты слышала, как я вошел. Ты в порядке? — снова спросил он.

— Да. — Она оперлась о стол.

— Почему не спишь? Тебе это сейчас просто необходимо. И ты сегодня ничего не ела. Ты должна есть за двоих. Давай я сделаю тебе сандвич с мясом индейки.

Она озадаченно взглянула на него. И неудивительно. Он ведет себя как лунатик и говорит совсем не то, что хотел сказать. Он хочет, чтобы она пошла с ним наверх, в постель, где и есть ее законное место. Может быть, тогда они оба смогут заснуть.

— Я не голодна. И пожалуйста, Ник, не нужно всей этой суеты. От этого только тяжелее.

— О чем ты?

— Ты дал ясно понять, что не рад этому ребенку, и я смирилась с этим. Не стоит изображать из себя преданного мужа. Мы оба знаем, что это только игра. А мне нужно решать реальные проблемы. Мне нужно подумать о своем ребенке.

— Это наш ребенок. И мне не нравятся твои намеки.

Он подошел к холодильнику и, вытащив оттуда пакет молока, потянулся за стаканом.

— Хочешь немного? Может быть, это поможет тебе заснуть.

— Ник, я уже сказала, что не могу выносить, когда ты так заботлив.

— Мне хочется сделать тебе что-нибудь приятное.

— Не надо. Это не искренне, а так, игра. Я поняла, что у тебя в этом большой опыт. — Она обвела рукой вокруг себя: — Для тебя важно только это, но я к этому не имею никакого отношения.

— Конечно, имеешь. Ты — моя жена.

— Ты что, не понимаешь? Мы поженились только потому...— Вдруг она замолчала и согнулась пополам, обхватив руками живот, а на лбу появились морщинки. — Я сейчас вернусь, — едва слышно проговорила она и медленно выпрямилась. Кровь отлила от ее щек.

— С тобой все в порядке? — Ник хотел было пойти вслед за ней, но только стиснул спинку стула, глядя, как она удаляется в свою комнату, так и не ответив на его вопрос.

Она так долго не выходила, что он не на шутку испугался.

Он мерил шагами кухню и уже собрался было зайти к ней, когда она сама появилась в дверях с почти паническим выражением лица. Она было протянула к нему руку, но тут же сжала ее в кулак.

— Келли? Что случилось?

— У меня кровотечение, Ник. — Она закусила губу, подавив стон.

— Мне очень жаль, что Ник заставил вас проделать весь этот путь, доктор Масис. — Келли сидела, откинувшись на спинку кровати в спальне. С тех пор как муж перенес ее сюда прошлой ночью, он ухаживал за ней, как заботливая бабушка. Всю ночь трогал ей лоб, гладил ее, а разбудив, все время спрашивал, хорошо ли она себя чувствует. Так что она, в конце концов, уже не знала, ударить его или поцеловать.

— Скажем так: как юрист, он был очень убедителен. — Добрые карие глаза врача блеснули.

С этой высокой женщиной Келли почувствовала себя абсолютно легко с самого начала, когда впервые пришла к ней на осмотр.

Келли удивлялась тому, как переменился Ник. Но она не позволяла себе лелеять надежду, что это начало любви. Когда они только поженились, она размечталась, что сможет иметь любящего мужа, детей и своего собственного малыша. Но теперь она поумнела. Он никогда не полюбит ее.

Келли сцепила пальцы на животе. Сейчас нужно внимательно выслушать доктора. Она должна сделать все, что в ее силах, чтобы сохранить ребенка.

— Ну, каков вердикт? — Келли уселась поровнее на кровати и накрыла ноги шалью. Она старалась, чтобы ее голос звучал непринужденно, но была напугана, не на шутку.

— К счастью, кровотечение прекратилось. Однако у вас небольшой жар — это плохо, но еще ни о чем не говорит. Вам уже за тридцать, а это ваш первый ребенок. Я советую вам оставаться в постели, пока не спадет жар. И не делайте лишних усилий.

— А что, если снова откроется кровотечение? — Келли закусила губу, чтобы унять дрожь.

— Не должно. — Голос врача был исполнен оптимизма.

Келли пыталась заставить себя просто поверить в это, но ее собственный медицинский опыт дал о себе знать. Она должна быть готова к худшему.

— Но что, если все же это произойдет?

— Тогда я положу вас в больницу, и мы проведем обследование.

— Из-за чего такое бывает? — Доктор тяжело вздохнула.

— Если бы я знала. Но такое случается. Могу вам только посоветовать не переживать сильно. Волноваться вредно. Волнение могло быть одной из причин. Постарайтесь расслабиться и не думайте ни о чем, кроме себя и ребенка. — Она подошла к двери и остановилась, положив руку на дверную ручку. — Я хочу поговорить с Ником. Позвоните мне, если будут какие-нибудь изменения. Любые.

Оставшись одна, Келли прикрыла глаза и откинулась на подушки, уговаривая себя успокоиться. Вся ее жизнь лежала в руинах. Как она могла расслабиться?

Через несколько минут она услышала, как приоткрылась дверь в спальню. Она увидела Ника.

Он быстро согнал обеспокоенное выражение с лица и заменил его легкой улыбкой.

— Ты почему не спишь?

— А ты почему мне мешаешь? — «Как ты узнал, что ты мне нужен?» Она не спускала с него глаз, впитывая в себя спокойствие, которое исходило от него. Она никогда еще не любила его сильнее, чем в этот момент, и никогда еще не чувствовала себя такой покинутой. Ему уже не удастся вернуть ее прежние чувства.