— Господа… Добрый вечер.
Самуэль поднялся с места и помог мне сесть, опередив Патрика. Тот не растерялся и заказал для меня вино с невозмутимым, почти что спокойным видом. Какая прелесть.
— Добрый, — проговорил бизнесмен, накрывая ладонью документы. Наивный. Я все прочитаю в твоей голове, мальчик. Мне не нужны глаза, чтобы видеть.
Сэм уселся рядом со мной и в свою очередь отодвинул от себя листы, делая вид, что никакого к ним отношения не имеет. Я посмотрела сначала на одно предельно честное лицо, потом на второе. Не нужно было читать мысли, чтобы понять, что они чувствовали себя так же, как школьники, пойманные за списыванием. Лица шкодные и абсолютно невинные, даже с оттенком наивности. Я почувствовала себе учителем или воспитателем.
Черт.
— Тео, как хорошо, что ты пришла, — наконец опомнился Сэм. По его глазам было видно, что он, конечно, рад меня видеть, но теперь надеется, что я не стану акцентировать внимание на том, что пришла слегка раньше, чем он рассчитывал. — Мы тебя ждали.
Патрик кивнул, отпив какую-то бурду из тумблера. Судя по всему, это был виски с колой. Фу. Не люблю крепкий алкоголь. Как люди могут его пить? Про похмелье я вообще молчу. К чему самостоятельно губить свой организм и мучить себя дикими головными болями? К чему добиваться состояния замутненности сознания? Зачем себя мучить? Мне четыре тысячи лет, но я не понимаю, почему люди так склонны к самоуничтожению.
— Вижу, как ждали, господа. — Я попыталась придать голосу максимально обиженную интонацию. Играть роль — так до конца. Не умею обижаться, закатывать истерики и требовать внимания. Но… надо же вживаться в образ Тео? К тому же, у меня есть определенная цель.
— Что с тобой? — проговорил Сэм, озвучивая общий вопрос. Он напрягся, с трудом удерживаясь от того, чтобы взять меня за руку.
Я пригубила вино, надменно наклонив голову и смотря в темные глаза Патрика. Тот холодно улыбался, ожидая, что отвечу. Когда дело касалось денег и бизнеса, чувства уходили на двадцатый план, что, собственно, не мешало ему раздевать меня глазами.
— Ничего. Дела за моей спиной, Сэм? Я твой директор, а ты договариваешься о чем-то без моего ведома?
— С чего ты взяла, что я о чем-то договариваюсь? — вспылил Самуэль, сжимая руку в кулак.
Я резко развернулась к нему, пригвоздив его к месту самым холодным взглядом из оставшихся в моем арсенале.
— Я не слепая, мистер Мун. — Пришлось даже немножко повысить голос. Мужчины за моим столиком напряглись. Патрик вздохнул и протянул мне документы.
— Теодора, мы говорили о возможности проведения выставки работ Муна, приуроченной к юбилею «Мирквуд Банк».
— Какая мелочь.
Я взяла бумаги двумя пальцами, просматривая условия договора и сроки проведения выставки.
— Я собирался тебе сказать, — предпринял попытку оправдаться Сэм.
— Я верю. — Я улыбнулась в высшей степени ехидной улыбкой. — Патрик… А наши дела? Ты принес документы?
Он побледнел. Я так и знала — забыл. Ох уж этот Сэм. Он умудряется настолько запудрить человеку мозги, что тот забывает про все дела, кроме связанных с художником.
— Прекрасно. Получается, я зря пришла сегодня? Могла спокойно отрываться в другом месте?
— Нет!
— Конечно, нет, Тео!
Оба мужчины смотрели на меня с видом нашкодивших школьников. Какая прелесть. Краем глаза я увидела, что Вивиан не сводит с нас внимательного сосредоточенного взгляда. Возможно, он чувствовал себя зрителем на спектакле. Мой милый… Для тебя я готова даже разыграть из себя истеричку.
— Вы мне надоели. И расстроили меня.
Я сделала глоток вина и достала сигарету. Две зажигалки почти одновременно. Подняла бровь, смотря то на одного, то на другого и демонстративно прикурила, выудив из сумки собственную zippo. Патрик залпом осушил свой бокал и жестом приказал официантке принести еще. Сэм, пивший чистый виски, последовал его примеру.
— Тео, ты должна мне ужин, — наконец решился подать голос Сэм. Выглядел он вполне решительным.
— Должна?! Мне кажется, слово «должна» в отношении меня должно было уйти из твоего лексикона сразу после развода, Самуэль Мун!
Кажется, мне удалось изобразить гнев?
Я повернулась к Патрику, ища у него поддержки, но он перебирал бумаги в дипломате в надежде, что все-таки взял документы, которые я просила принести. Сэм умолк, собираясь с мыслями, и осушил еще один бокал крепкого гадкого…. Ой.
Я старательно смотрела в стол, думая о том, что было бы неплохо пустить слезу. Между тем зал наполнялся и наполнялся… Скоро начнется программа. Скоро… скоро.
— Да, я забываю. — Сэма прорвало. — Так скажите мне, друзья мои, как вчера провели время?
Патрик поднял на него тяжелый взгляд.
— Не нарывайся, — прошептал он, слегка качая головой.
— Ну почему же, мистер Мэйсон? — проворковала я, приковывая его вроде бы мимолетный взгляд к себе. Бизнесмен замер, чувствуя, что и у него заканчиваются силы терпеть эту комедию абсурда. Сейчас он хотел довести начатое вчера до конца. Ему удалось заключить меня в объятия и даже поцеловать в щеку и лоб — вчера — и сейчас он хотел продолжить попытки, а заодно расширить географию.
— Мы чудесно провели время, Сэм, — проговорила я, переводя взгляд на бывшего мужа. Он был бледен и зол. А еще окончательно расстроен. — Ты же знаешь… Я люблю экскурсии.
Он замер. Это был удар ниже пояса. В медовый месяц мы катались по Европе, заказывая экскурсии везде, где только можно было. Ходили, держась за руки, узнавая новое (типа) про мир и архитектуру, строили планы относительно работы и совместной жизни и чувствовали себя вполне счастливыми.
— Хочешь уйти? — спросил меня Патрик почти с надеждой.
— Нет. Я хочу остаться. Мистер Мэйсон, будьте добры, выполните свое обещание и привезите мне завтра бумаги. Вас же не затруднит встретиться со мной в выходной?
— Я привезу.
Бедняга. Он и правда выглядел виноватым. Сэм неожиданно под столом протянул руку и положил ее мне на колено. Я отшатнулась, вскочив с места, но промолчала. Бокал с вином покачнулся и упал на столешницу, расплескав остатки рубиновой жидкости.
Я замерла, опустив руки на спинку кресла, в котором сидела мгновение назад. Я смотрела на вино и почти видела то усилие, с которым Патрик заставлял себя остаться на месте.
— Не прикасайся ко мне, — прошипела я, наклоняясь вперед.
Когда появляется женщина, мужская дружба испаряется. И сейчас мирквудский бизнесмен горел желанием размазать моего несчастного бывшего мужа по стенке ровным слоем. Не за то, что тот задел мои чувства. Не за то, что тот когда-то владел мною. За то, что тот позволил себе сейчас ко мне прикоснуться. Атмосфера накалилась до критичной точки. Поднеси спичку — и от клуба останется только пепел.
Ярость разыграть мне удалось весьма убедительно. В принципе, цель достигнута. Я почувствовала, что Вивиан покинул свое место зрителя и направился в нашу сторону легкой походкой. Посмотрим, как он поступит в этой ситуации. Уж кто-кто, а он прекрасно видел, где зарыта собака. И должен был знать, что делать, чтобы не допустить драки.
К нам подскочила официантка — со стола нужно было убрать. Ее появление дало мужчинам возможность перевести дух. Я демонстративно отвернулась от них и встретила Вивиана еще «яростным» взглядом загнанного в угол зверя. «Просила» у него помощи, с трудом сдерживая слезы. Женская истерика — это непросто. Вся гамма чувств. Слезы. Злость. Надежда. Обида. Нужно было передать все. В итоге к тому моменту, когда доктор Мори приблизился, слезы прочертили по моим щекам горячие дорожки.
Вивиан… как ты красив для смертного и как печален для живого. Король саморазрушения.
Только почему-то сейчас, когда мы, наконец, взглянули друг другу в глаза, я забыла про все, что было до. Про эту изнуряющую расстановку, про спектакль, разыгранный мной, про советы Ванессы… Я забыла про все. Я впервые за кучу десятилетий утонула во взгляде обычного человека. Смертного! Я впервые за очень долгое время почувствовала, как замерло сердце, пропуская удар за ударом, переживая сладостную пытку надеждой. Что ты сделаешь? О чем ты подумаешь?
Выпустив бездонность Авироны, я намертво заблокировала возможность читать мысли.