– Если она обожает мягкие игрушки, думаю, в самый раз.

Они прошли в гостиную.

– М-да, Соколовский. – вздохнула блондинка, узрев валяющиеся на полу диски с фильмами, полную окурков пепельницу, причём некоторые из оных со следами алой помады, и беспорядочно наложенные одна на другую диванные подушки. – Ты по полной, отмечаешь неделю каникул, да? Ну, и кто в этот раз имел несчастье стать предметом твоей похоти? Познакомь меня с очередной жертвой!

Подцепив пальцами небрежно брошенное на кресле чёрное мини-платье, журналистка язвительно шепнула:

– Тебе не кажется, что сейчас не сезон носить такие тряпки?

Забрав у неё вещицу, Даня бросил её на спинку дивана и уселся на край письменного стола.

– Светка в ванной, и знакомить вас нет необходимости, ты её давно знаешь. Слушай, Кэт, ты не могла мне звякнуть, а? Что у тебя за дурная манера являться без предупреждения?

– Уйми таланты, Дан. Чем ты ещё способен меня поразить, Казанова доморощенный? – прервала она, и уже серьёзно сказала: – ты с Ильёй давно созванивался?

– Не помню. Вроде дней пять назад. В чём дело? – нахмурился Богдан, почувствовав, как болезненно сдавило грудь.

– Я не могу до него добраться, Дан. Он не выходит в сеть, не отвечает на звонки. Пропал куда-то!

Прикрыв в комнате дверь, Даня отобрал у гостьи телефон и быстро пролистал список контактов. Ткнул в дагестанский номер Ильи, но механический голос сообщил о недоступности абонента.

– Это бесполезно. – сказала Екатерина, и отвернулась, засовывая мобильный в сумочку-клатч. – Я звонила в штаб, но со мной отказались вести диалог. Богдан, я собираюсь поехать в Долину, уже договорилась с начальством, мне выбьют пропуск на территорию боевых действий, но при условии, что привезу сенсационный репортаж. У военных не возникнет подозрений, я журналист криминального канала, они вынуждены будут со мной сотрудничать. И я смогу узнать, куда подевался Терлецкий!

– Куда ты намылилась, мать твою? В Дагестан?! – воскликнул он, и Катя упрямо сжала губы. – Ты в своём уме, нет? Головка не кипит у тебя?

Отпихнув его руку, когда Богдан прикоснулся к её лбу, блондинка сердито сказала:

– Я всё равно туда поеду, хочешь ты этого или нет! Послушай, неужели тебе нет никакого дела до того, что исчез наш друг? Я работаю на телевидении, и в курсе всего, что происходит в горячих точках! Нам присылают материалы из всех уголков, где идёт война, Дан! С Ильёй что-то случилось, он никогда не пропадал даже на день, выходил на связь, где бы ни был!

– Скорее всего, он на каком-нибудь спец.задании, и это ещё не повод паниковать. – возразил мужчина, но в тоне его Катя расслышала нервозные нотки.

Подойдя к нему, девушка крепко стиснула его правую руку и заставила поднять. Взгляд Екатерины упал на татуировку-скорпиона.

– Богдан, я пришла к тебе только потому, что вы с Ильёй всегда были связаны прочными братскими узами. Ну, не будь ты таким твердолобым, чёрт возьми! Неужели ты не чувствуешь, что он в беде?

Некоторое время, молча взирая в глаза подруги, он ощутил, как его обуяло беспокойство. Кэт права, он не может отмахнуться и делать вид, что всё в ажуре.

Илья однажды вытащил Богдана из горящего БТРа, и сейчас рука его легла на лицо, где на лбу и щеке виднелись уродливые шрамы.

– Я тебя одну не отпущу. – отрывисто произнёс он, опустив взгляд на тонкие пальцы, накрывшие его руку. – И не думай даже! Подожди пару дней, всего два-три дня, Кэт! Я о большем не прошу!

– Что изменится за это время? Ты понимаешь, что нельзя терять ни минуты!

– У отца есть хороший друг в Министерстве обороны, думаю, мне сделают исключение и я смогу не ждать три месяца, чтобы заключить контракт на прохождение службы.

На лице девушки отразилось недоверие.

– Это невозможно, Дан. Я помню, сколько документов нужно было собрать Илье, а потом ещё несколько месяцев ждать решения из Министерства! Даже если твой отец убедит своего приятеля пойти тебе навстречу, ты хоть соображаешь, что тебе придётся тотчас же лететь в Дагестан и ближайшие лет пять забыть о гражданской жизни?! Ты готов к таким переменам, вновь окунуться в пекло войны?!

Схватив ее за плечи, Богдан беспощадно встряхнул журналистку. Весь его скопившийся за время спора гнев выплеснулся наружу, и мужчина яростно прорычал:

– Откуда тебе-то знать, что такое война, и что мы с ним пережили за те два адских года?! Ты, как и твои коллеги-шакалы, готова сунуться туда, где идут боевые действия, и на первом месте у тебя не пропавший друг, чёрта с два! Ты надеешься заполучить интервью какого-нибудь исламистского командира, и эту наживку ты уже заглотила!

– Ты соображаешь, что сейчас несёшь?! – возмутилась Екатерина, тщетно пытаясь высвободиться.

– Ни в какой Дагестан ты не поедешь, поняла меня? – вдруг спокойно, но холодно сказал он и разжал руки. – Сиди на своей попе ровно, я сам разберусь с этим. Пойми одно, Катя! Там не игрушечные пукалки, а моджахеды хрен пощадят тебя, да ты понятия не имеешь, как эти мрази издеваются над русскими женщинами!

Молча пройдя мимо него, она обернулась у входной двери.

– Вот так, Соколовский? Ты, в самом деле, полагаешь, что я ни на что не годная глупая амеба? Знаешь что, иди ко всем чертям! - натянув сапоги и прихватив пальто, Катя выскочила из квартиры...

Глава 4.

Ему снилась Саша. Она смотрела на него грустными тёмными глазами, и с ним её разделяла прозрачная стена. Губы девушки шевелились, но разобрать слов Илья не мог. Она напоминала ангела, но, как бы он ни пытался до неё дотянуться, исчезала, растворяясь в туманной дымке.

Его лицо опаляло невыносимым жаром, и он тщетно пытался отвернуться, но маленькое солнце ослепляло веки, и кожа пылала адским огнём.И вдруг хлынул дождь. Холодные брызги живительной влагой омыли щеки и лоб, и Терлецкий разлепил глаза.

Вокруг простиралась бескрайняя чёрная пустошь, выжженная дотла, трава обугленными ниточками тянулась вдоль горного ручья, с шумом стекающего в ущелье.

Приподнявшись на локтях, капитан осмотрелся, и, с трудом встав на колени, тряхнул головой. Дотронулся до лица, морщась от боли – оно было сплошь в кровоточащих ссадинах.

– Товарищ капитан! Товарищ капитан, Вы живы! – неожиданно откуда-то раздался радостный вопль, и Илья, пошатываясь, встал на ноги.

Его подташнивало, жутко хотелось пить, и он двинулся к журчащему роднику.

– Где остальные? – плеснув в лицо ледяной водой, хрипло спросил мужчина. – Где ребята, Серёга?

Парень присел рядом на корточки, и устремил взор куда-то в далёкие, заросшие редкими деревьями, горы.

– Их взяли в плен у подножия горы, где они сидели в засаде. Когда мы с Вами взорвали на перевале две гранаты, Джафар сумел улизнуть по ущелью. Кто-то сдал ему план нашей операции, кто-то, у кого был доступ в штаб, как и у нас с Вами.

– Твою ж дивизию! Чёрт побери! – сплюнув сгусток крови, Илья снова выругался, на этот раз менее цензурно и, рывком расстегнув камуфляжную куртку, сдёрнул с себя.

Солнце пекло нещадно, и израненную кожу нестерпимо саднило. Обведя глазами зелёные окрестности, Терлецкий взглянул на Сергея.

– Что будем делать, товарищ капитан? Наш УАЗ сгорел, а до нашей погранзаставы километров триста! Мы своё дело сделали, фуры с наркотой уничтожены, но ребята в плену, а Аль Сайд смылся. Рация не фурычит, чтоб её!

– Слушай внимательно, сержант. Сейчас мы провернём одну аферу…

Лишних вопросов парень не задавал, именно это качество – сразу вникать в ситуацию – и нравилось в нём Терлецкому. Кивнув, Сергей натянул на голову вымоченный в воде бандаж

– У Вас есть план?

– Есть. – задумчиво отозвался Илья, повязывая голову косынкой маскирующего цвета хаки. – И теперь только от нас с тобой зависит, вернёмся мы живыми или не вернёмся вообще...

* * *

Конечно, Богдан предполагал, что отец станет отговаривать его в безумной идее отправиться на Кавказ в качестве контрактника, и неохотно изложил ему свою проблему. Андрей Иванович выслушал молча, но, когда сын снова заикнулся о службе, веско отрезал:

– Выбрось эту блажь из головы! Я созвонюсь с Паршиным и узнаю, что там стряслось с твоим другом. И давай без глупостей, Данька, сиди и жди, я тебе перезвоню.