Таша Никольская - Я дышу, пока ты рядом

– Ага. – путаясь в одежде, буркнула она, и покосилась на него. – Ну... Всё. Уже можно повернуться. Я оделась.

– Оделась? – повторил Соколовский. — Так марш на урок! Или у тебя в привычку вошло опаздывать?!

Ошарашенная таким поворотом и несправедливым обвинением, она выскочила с такой быстротой, что чуть не протаранила стену. Богдан прислонился лбом к двери, и глубоко вдохнул. Чёрт бы побрал эту девчонку! С той минуты, как её увидел, он лишился покоя, а Сашенька, как назло, всё время маячит у него под носом.

Это невыносимая пытка. Какая она нежная, застенчивая и неуверенная... И ведь не дашь восемнадцать, совсем ещё как девчонка. Да она же понятия не имеет, как действует на него её улыбка! Она попросту сводила его с ума…

Дождь хлынул неожиданно, плотной серой стеной отрезав школьный двор от мира. Асфальт потемнел, выбоины наполнились водой, и всё вокруг стало тусклым, а небо сменило краски на непроглядную черноту.

Анютка упорхнула с Пашкой, безжалостно бросив Сашку у ворот, до автобусной остановки было далековато, и девушка, решив, что всё равно уже вымокла, побрела по дороге, зябко кутаясь в плащ. Из пелены дождевых струй то и дело вспыхивали стоп – огни проносившихся мимо машин, они призрачными светлячками исчезали вдали, и ей казалось, что она совершенно одна в этом утопающем в водном потопе городе.

Услышав сигнал клаксона, она не сразу сообразила, что это относится к ней. Прижавшись к стене какого-то павильона, девушка увидела притормозившую у кромки тротуара чёрную иномарку. Дверца со стороны пассажирского места распахнулась, и Сашка, пригнувшись, разглядела за рулём Соколовского.

– Садись, чего застыла? Мокрая совсем, простудишься! – не выдержал мужчина её нерешительности и похлопал по мягкому велюровому сиденью.

– Я Вам испачкаю... – начала было отнекиваться она, и тогда Богдан выбрался в промозглый сумрак дня, обежал машину и запихнул девчонку в салон.

Ей было неловко, ибо с волос стекала вода, да и одежда промокла насквозь. Но ˝феррари˝ уже плавно покатила по дороге.

Сандра подыскивала слова, чтобы прервать молчание, но не могла произнести ни звука. Она сидела, не шевелясь, жутко скованная, и неотрывно смотрела в окно.

– Куда едем-то? – взглянув на неё, спросил Богдан, и Санька с трудом вспомнила адрес.

– На Каширку. Мы живём напротив гипермаркета детских игрушек.

– Честно, я там ни разу не был. – признался он, улыбнувшись. – Показывай ориентир, куда сворачивать.

Не зная, шутит он или говорит всерьёз, Саша кивнула, и взгляд её упал на руку мужчины, сжимающую руль. Возле большого пальца синела татуировка, скорпион, и девушка поинтересовалась:

– Это знак зодиака?

– Нет. – коротко ответил Богдан, мимолетно посмотрев на рисунок.

Воспоминания о двух адских годах службы в Дагестане были для него нерадостными. И эта тема причиняла слишком много боли.

– А ещё я где-то читала, что такое тату набивают те, кто прошёл горячие точки. Ой! – спохватилась Саша, поймав себя на вранье. – Не читала, нет. Об этом мне друг рассказал, мы в интернете познакомились, он сейчас в армии и у него тоже есть такая татушка!

– Он призывник? – покосился на неё Даня.

– Нет, контрактник. – с готовностью подхватила Сашка, оживившись. – И он служил в Дагестане, и сейчас там. Говорит, что не может жить без армии.

– Не рановато тебе общаться с такими взрослыми дядьками? – усмехнулся Соколовский, вдруг почувствовав укол чего-то, смахивающего на ревность.

– Я не ребёнок, и давно знаю, что можно, а чего нельзя! – отрубила девушка так сердито, что Богдан рассмеялся.

Не ребёнок, это точно, иначе бы его не бросало в жар в её присутствии. Он начинал злиться, но лицо хранило невозмутимость.

– Вон там сверните. Остановите возле переулка, за ним мой дом. – сказала Сашка, и он послушно крутанул руль влево, объезжая мусорные баки.

Молчание никто так и не нарушил, и Саша чувствовала себя не в своей галактике. Ей казалось, что она чем-то разозлила Богдана, но упрямо ни о чём не спрашивала.

А когда нажала на панельку дверцы, та не пожелала открываться. Приложив усилие, Сашка сильнее надавила на выпуклость и потянула ручку на себя, однако, эффект был тот же. Её охватило беспокойство.

– Вот так. – пряча улыбку, Даня наклонился через её колени и показал, как нужно разблокировать дверцу.

На Сашу пахнуло терпким мужским одеколоном и табачным дымом. Она сидела, вжавшись в спинку сиденья и не смела дышать. Близость Богдана, почти интимное прикосновение его тела взбудоражило настолько, что щеки покрылись густым румянцем.

– Ну? Поняла, в чём секрет?

Соколовский повернул голову и их взгляды встретились. Саня не могла отвернуться, разглядывая полумраке машины его глаза. Сейчас они были тёмные, а его неровное дыхание обжигало её щеку, и в паху разливалась волна сладостной пытки. Саша свела колени, мечтая исчезнуть.

– Спасибо... Что подвезли. – шёпотом произнесла девушка, испытывая дикое желание поскорее сбежать.

Блин, ну чего он не торопится выпрямиться, ведь она больше не выдержит этой пытки! А если Богдан поймёт, как он на неё действует, она умрёт от стыда!

– Ты же окоченела совсем. Тебе нужна горячая ванна и кружка молока с мёдом. – дотронувшись до её холодной руки, сказал он.

Сандра протестующе замычала, когда мужчина принялся растирать её ладони, но ей не хотелось, чтобы Богдан выпускал их. Тепло его передалось и ей, и девушка натянуто улыбнулась.

– Ничего, я сейчас полежу в ванне и закутаюсь в плед. В мои планы не входит болеть, я и так пропустила занятия. В больнице валялась три недели.

– Я знаю. Как тебя угораздило подхватить бронхит? Слабый иммунитет, что ли?

– Нет. – широкая улыбка появилась на губах Саши и она высвободила согревшиеся руки. – С моря привезла, мы в Приморске лето проводили. С друзьями на катере катались и в штормовой угодили.

– Хулиганка ты. А предупреждения береговой охраны вроде как не слышали, да? – усмехнулся Соколовский и посмотрел в окно. – Дождь закончился, давай, беги, русалка!

Он не спешил уезжать, глядя ей вслед, пока яркое голубое пятно плаща не скрылось в тёмном переулке. Сердце его выровняло рваный ритм, и иномарка сорвалась с места на бешеной скорости.

Назойливое жужжание вибрировало где-то над головой, и Богдан приподнялся, сонно щурясь. В комнате было сумрачно, плотные шторы удерживали утренний свет за окном, но солнце умудрилось-таки пробиться в щель и бросить на кровать жёлтый лучик.

– Твою ж мать! Сколько времени? – пробормотал Соколовский, взглянув на дисплей.

Десять минут десятого?!

Отвечать на звонок сейчас не было времени, Кэт подождёт, а вот на работу он уже проспал. Почему не сработал будильник, он не знал, хотя, мог и не услышать, что неудивительно – спать лёг под утро, просто вырубало от того количества мартини, каким накачался.

За спиной раздался недовольный вздох, и Соколовский глянул через плечо. Сладко зевнув, темноволосая красотка улыбнулась ему и, потянув за руку, заставила плюхнуться рядом с ней.

– Нет-нет, крошка, мне пора вставать. Труба зовёт. – запротестовал мужчина, силясь припомнить её имя.

С этой милашкой Богдан познакомился накануне, в ночном кабаке, она работала там певичкой караоке. Однако, сколько бы ни пытался он сейчас напрягать клетки ещё спящего мозга, имя красавицы начисто вылетело из головы. Такое случилось с ним впервые, чтобы он не помнил имя девушки, с которой провёл ночь!

– Воскресенье, какая труба? – томно пропела девица, отбросив спутанные кудри на спину. – Давай ещё чуток поваляемся, милый?

– У меня дела, я же сказал! – с раздражением возразил он, страстно желая остаться один.

Виски ломило от похмелья, во рту был неприятный горький привкус. Кинув девушке скомканное, в блёстках, платье, Богдан брезгливо подцепил пальцем бюстгальтер и бросил ей на колени.

– Какой ты нехороший! – обиделась она, неохотно одеваясь и ничуть не стесняясь его присутствия.

– Совсем нехороший, особенно с утра. – усмехнулся он, натягивая джинсы. – Слушай, мне нужно уехать, так что подвезти я тебя не смогу. Доберёшься сама, такси я тебе вызову.