Таша Никольская - Я дышу, пока ты рядом

– Верно, товарищ полковник. А почему Вас это интересует.

Садиться на стул капитан не стал, наклонился над картой, в которую уставился Дмитрий Петрович и увидел отмеченные красными флажками точки.

– До нас донеслись слухи, что Джафар Аль Сайд собирается переправить через каньон фуры с гашишем и кокаином. Якобы на нашей погранзаставе кто-то активно сотрудничает с дагестанцами. Ты должен взять самых верных ребят и отправиться туда сегодня же ночью. Оружие и всё необходимое для операции по уничтожению бандитов я тебе предоставлю. Если будет возможным, Джафар нужен мне живым.

– А что делать с товаром? – подал голос Сергей, и оба офицера обернулись к нему.

– Действуйте по обстановке. Желательно все запасы наркотиков уничтожить на месте же. – веско сказал полковник и, встав из-за стола, подошёл к Илье. – Эта операция должна остаться секретной, капитан. Мы не допустим, чтобы со стороны Дагестана вновь посыпались обвинения в том, что русские ополченцы творят самосуд. Ты понимаешь ход моих мыслей?

– Мы проникнем на их территорию нелегально. – кивнул Терлецкий, и, ещё раз посмотрев на карту, усмехнулся. – А ведь я Вам говорил ещё в прошлом году, что Аль Сайд вылезет из тени и попытается снова взяться за старое!

– Не упрекай меня в том, что я не отдал приказа убить его ещё тогда! – рявкнул Рогозин, хмуро глянув на него исподлобья.

– Одним меньше, одним больше, да в той мясорубке, которую устроили на дороге возле каньона, никто бы не понял, что Джафара завалил снайпер.

– И в этот раз без самодеятельности, капитан, если не хочешь, чтобы полетели погоны с плеч!

Взгляды мужчина пересеклись, и Илья понимающе хмыкнул. Вылазка будет, возможно, стоить ему жизни, но, разве не знал он о такой опасности, когда рвался снова в горячую точку?

Выбравшись из газели, ребята столпились возле Евграфа Елисеевича, а старик всё продолжал бубнить про исторические ценности этих мест. Сашка слушала в пол уха, то и дело оглядывалась туда, где о чём-то оживлённо болтали Богдан и ОБЖшник Максим. Мужчины курили, дожидаясь, когда им выдадут пропуск на въезд.

Плещеево озеро было зоной заповедника, и машины пришлось оставить неподалёку от шлагбаума. Цветастые шатры торговцев яркими пятнами выделялись на фоне заснеженных пустошей, вдали высилась Александровская гора, казалось, что она протыкала небо.

– Идём, купим ленточек и загадаем желание! – тут же потащила Сашку к торговцам Анька.

– Говорят, на Синь-камне надо бросить монеты и тогда желание точно сбудется! Вон, видите, глыба синяя торчит? Айда? – вставил Пашка, обняв девчат за плечи.

– Что будете загадывать? – усмехнулась Сашка, по очереди глянув на друзей.

– Желания нельзя вслух говорить! — отмахнулась Анютка, хитро улыбнувшись Павлу, и треснула его по макушке, когда он подкинул её в воздух, а поймать не удосужился.

– Придурок! А если бы я нос себе расквасила?!

– Я бы тебя пожалел, не хнычь! — хмыкнул парень и догнал Сашу.

Отпихнув его, девушка прыгнула ему на спину, обхватив ногами за торс, а руками за шею, и оба рассмеялись. Удерживая её за руки, Пашка начал бодать головой ребят, и вскоре поднялся невероятный шум и крики.

– Садыков, Куликова, прекратите этот цирк! – вдруг перекрыл всеобщий гам недовольный окрик Богдана, и Саня едва не шлёпнулась на землю. – Обниматься будете там, где нет посторонних глаз! Живо все сюда, и за мной!

Школьники, торопливо расплачиваясь за сувениры, потянулись вереницей вдоль дороги к шлагбауму. Подбежав к Саше, рыжая весело изрекла, кивнув в спину Соколовского:

– Ты видела, как он разозлился? Ревнует он тебя!

– Думаешь? Вообще-то, с чего бы? – пожала плечами Саня, сдавленно хохотнув.

– А чего тогда так отреагировал? – с видом знатока упрямилась Аня. – Катюха с Мишкой всю дорогу обжимались на заднем сиденье, он им даже замечания не сделал, а тут просто взбесился! Сань, он на тебя запал!

Сашке и самой хотелось в это верить, и настроение у неё заметно улучшилось.

Впрочем, неожиданно для самой себя Саша обнаружила, что история Плещеева озера весьма занимательная, а местная достопримечательность – Синь-камень, глыбой раскинувшийся на берегу, очень интересное явление.

– Два века назад он выступал над уровнем земли всего на несколько сантиметров, сейчас высота его почти два метра. А некоторые очевидцы даже уверены, что он шевелится, но достоверно не знает пока никто. – рассказывал Евграф Елисеевич, стоя во главе группы ребят на покрытом плесенью и тиной камне странного синего цвета...

Когда краски дня сменил серый сумрак, пустошь усеяли палатки, а у костра собрались любители песен. Садыков приволок из машины гитару и лихо наигрывал известные мелодии из старых фильмов, и девчата пытались угадать, что это за треки.

Анька втихаря ушла спать, а Сашка, прихватив свой фотоаппарат, двинулась к проплешине скал, чтобы сверху поснимать вечерний пейзаж.

Она забралась на выступ огромного валуна, и, осторожно ступая по скользкой поверхности, вдруг увидела сидящего у тонких сросшихся берёз мужчину. Богдан курил, прислонившись к стволам, и наблюдал за ребятами, не заметив появившуюся рядом девушку.

Девушка сняла с шеи фотоаппарат, намереваясь щёлкнуть вспышкой и напугать Соколовского, но нога съехала с мокрого мха. Сашка вскрикнула, едва не рухнув вниз, и Даня вскочил, ухватив её за руку. От пережитого испуга сердце бешено разрывало грудь, и произнести хоть слово она сейчас не смогла.

– Твою мать, Саша, что ты вытворяешь?! Не ушиблась, нет? – громко выругался Богдан, но, мгновенно поняв, в каком она состоянии, умолк.

А потом рывком привлёк её к себе, ласково поглаживая по спине. Пожалуй, он и сам только что пережил испуг, и сердце отбивало дробный ритм.

– Глупая девочка... Ну, всё, только не плачь, ок? Испугалась, да? Прости, что накричал.

Саша что-то невнятно пробормотала, всё ещё боясь смотреть туда, где чернела пропасть, и внизу виднелись макушки кустов ельника. Тепло мужских объятий согрело её, и девушка несмело обхватила Богдана за шею, прильнув дрожащим телом. Из лагеря это место уже было не видно, темнота их надёжно укрыла. Саша слышала только быстрый стук сердца мужчины, и его прерывистое дыхание, остальные звуки куда-то исчезли. Ей захотелось уйти, ибо двусмысленность ситуации заставляла нервничать, и в то же время стоять так вечность.

Но собственные непонятные ощущения её пугали.

– Отпусти. – уперев ладони в его грудь, тихо, но твёрдо сказала девушка, и подняла голову, глядя в глаза Богдану.

На лице его плясали отблески огня, и оно было красноватым. Он улыбнулся, ласково проведя подушечкой большого пальца по её щеке.

– Ты что, боишься меня? – так же негромко спросил он, с неохотой разжав руки.

Голос его звучал хрипло, а возбуждение всё нарастало, и справиться с ним Богдану было сложно. Сашенька сводила с ума, от её близости он терял контроль над собой, но она вряд ли понимала, что с ним творилось. Вдохнув сладкий ванильный аромат её волос, он ощутил жгучее желание поцеловать девушку. Но, едва Даня склонился, и их губы чуть не соприкоснулись, она быстро отстранилась и двинулась прочь.

– Нет, я тебя не боюсь. – покосилась на него Сашка, осторожно шагая в обратном направлении. – Но ведь начнутся сплетни, а я не хочу, чтобы обо мне трепались! Не выношу пересудов за спиной.

– Так я и думал, что ты соврёшь. – усмехнулся Соколовский, спускаясь за нею.

– В чём я соврала? — огрызнулась она, мысленно признавая его правоту.

– В том, что не боишься меня. Ты отвернулась, когда догадалась, что я собираюсь сделать.

Сашка фыркнула, ничего на это не ответив. Ну да, она действительно жутко запаниковала, когда он наклонился, и она решила, что он её поцелует! Но не признаваться же в этом! Интересно, каково это, целоваться с ним?

– По-моему, у Вас слишком завышенное самомнение, Богдан Андреевич! – вызывающе сказала она, прежде чем убежать к своей палатке.

Даня сунул руки в карман джинсов, с усмешкой обводя взглядом вокруг. Девчонка тоже к нему неравнодушна, он это чувствовал, но, что с этим делать, увы, совершенно не знал...

Когда высадились у школьных ворот, накрапывал мелкий дождь, но все были довольны поездкой. На остановке Сашка попрощалась с Аней, пообещав вечером прийти в их любимое кафе, и поспешила к притормозившей маршрутке. Жутко хотелось горячего чаю и контрастного душа, а по дороге девушка задремала и чуть не уехала дальше своей улицы.