Эстель Маскейм - Я говорил, что лучше промолчать?

– Неужели так не терпится? – поддразниваю я и залпом допиваю пиво.

Отставив бутылку, медленно приближаюсь к Тиффани, закатывая рукава до локтя. Все это так привычно… И вот уже мои руки стискивают ее бедра, а губы приближаются к ее губам. В нос ударяет приторный запах духов, и я едва не задыхаюсь.

Почему-то Тиффани не отвечает на мой поцелуй, а через несколько секунд и вовсе с силой отталкивает меня. Ошеломленно таращусь на нее, разинув от удивления рот. Раньше она никогда меня не динамила.

Выражение ее лица меняется. Теперь оно суровое и жесткое.

– Ты оставил внизу телефон, – резко говорит она, протягивая мой мобильный.

Зачем-то проверяю карманы – там, конечно, пусто. Хочу забрать телефон, однако Тиффани быстро прячет руку за спину и решительно качает головой. Она явно чем-то недовольна, и надо срочно исправлять положение. Иначе мне придется весь вечер терпеть ее плохое настроение.

– Я читала твою переписку с Декланом, – после паузы объявляет Тиффани.

– И что с того?

Чего она так взъелась? Ну да, мы с Декланом договорились пересечься сегодня вечером и выкурить пару косячков. Ничего нового. Тиффани к этому уже привыкла.

Деклан Портвуд – личность известная. Все, кто балуется наркотой, – его добрые приятели. Остальные Деклана на дух не переносят.

Задрав голову, Тиффани смотрит мне в глаза.

– Я прочитала всю переписку.

До меня наконец доходит, о чем она. Изо всех сил пытаюсь придумать какое-нибудь оправдание и беспомощно замираю, словно перепуганный олень перед автомобилем.

– Ты же это не всерьез, правда? – уже мягче спрашивает Тиффани. – С обычными твоими глупостями я еще готова мириться, но на этот раз ты зашел слишком далеко. Не хочу, чтобы мой парень загремел в тюрьму. Ты хоть представляешь, что обо мне тогда подумают?

Молчу, гадая, как поскорее замять вопрос. За то время, что мы встречаемся, я уяснил одно: с Тиффани лучше не спорить. Надо признать, что был не прав, и она заткнется. Я понял и еще кое-что: Тиффани плевать, чем я занимаюсь, главное, чтобы на ней не отразилось.

– Я пока ни на что не подписывался, – бормочу я. – Мы просто общались…

– Но зачем?! – Тиффани всплескивает руками, явно поражаясь моему безрассудству. – Ты же ни в чем не нуждаешься. А если не ради денег, то какого хрена?

Пожимаю плечами. Я и сам не знаю.

– А что мне терять?

Тиффани смотрит на меня, как на психа.

– Что терять? Хм-м-м… Да все! Если ты считаешь, что стать наркоторговцем – хорошая затея, значит, ты совсем тупой!

Стараясь сохранять хладнокровие, закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Тиффани раздувает из мухи слона, и сегодня меня так и подмывает в кои-то веки поставить ее на место. Надоело постоянно извиняться.

– Это всего-навсего марихуана.

– Да-да. Ты говорил то же самое, когда впервые решил покурить травку. И вот до чего докатился! – Она гневно сует телефон мне в руку. – Начнешь с продажи марихуаны пацанам, а потом станешь торговать кокаином среди таких же неудачников! – Раздраженно дернув головой, Тиффани отворачивается. – Сегодня я больше с тобой не разговариваю. Ты мне противен. А если увижу Деклана, врежу ему как следует.

Скрежещу зубами от злости. Спокойствие дается мне нелегко, а бурлящий в крови алкоголь только усиливает раздражение. Сосредоточенно пытаюсь выровнять дыхание. От моих возражений будет только хуже.

Вроде бы тема исчерпана, и у меня есть несколько часов, чтобы прийти в себя, прежде чем я снова окажусь у Тиффани под каблуком. К моему изумлению, уже направившись к двери, она вдруг останавливается и, растянув губки в самодовольной, жестокой улыбке, добавляет:

– Знаешь, Тайлер, создается впечатление, что ты сам хочешь попасть в тюрьму. Как твой папочка.

Это последняя капля. Мое терпение лопается. В груди вспыхивает безумная ярость. Тиффани ответит за свои слова! Хватаю первое, что попалось под руку – а попалась мне бутылка из-под пива, – и, плохо осознавая, что делаю, с силой швыряю в стену. Перелетев через всю комнату, бутылка разбивается вдребезги, и осколки летят во все стороны. Тяжело дыша, постепенно прихожу в себя и замечаю, что Тиффани смотрит на меня, разинув рот от испуга.

– Счастливо оставаться, – рычу я сквозь зубы.

Резким движением убираю телефон в карман, достаю ключи от машины и выхожу из комнаты.

– Отлично! – кричит Тиффани мне вслед, указывая на россыпь осколков на ковре. – Ты настоящий псих!

Я мог бы сказать про нее еще и не такое… Впрочем, нужно как-то успокоиться. Жаль, не умею сдерживать эмоции. Так уж меня воспитали.

Из кухни доносятся музыка и смех Меган, но я не в том настроении, чтобы идти с ними на вечеринку. Бегу вниз по ступенькам, мечтая только об одном: оказаться как можно дальше от этого дома и от Тиффани. Дин окликает меня, я даже не оборачиваюсь. Молча проскочив мимо, шагаю за порог и захлопываю за собой дверь.

Моя «Ауди» стоит рядом. Забираюсь на водительское сиденье и остервенело дергаю ремень безопасности. Я выпил несколько бутылок пива, но не время разыгрывать из себя законопослушного гражданина. Поскорей бы отсюда убраться! Ожесточенно жму на газ. Мотор ревет, визжат шины. Машина стремительно набирает скорость. Впереди виден знак «стоп» – даже не притормаживаю. Впрочем, как всегда.

Пятью годами ранее

За ночь синяк у лопатки расплылся и стал болеть еще сильнее. Я чувствую его и сейчас, сидя на кухне, через силу глотая ложку за ложкой хлопья с молоком.

Уже почти половина восьмого, через десять минут выходить. А я не хочу в школу. У нас сегодня физкультура, и ребята в раздевалке могут заметить мои кровоподтеки и ссадины. При одной мысли об этом становится дурно. Я собираюсь прогулять урок, хотя боюсь даже представить, что будет, если отец об этом узнает.

Мамин голос выводит меня из размышлений.

– Опять заснул? – смеется она.

Замираю, так и не донеся ложку до рта, и, растерянно моргая, смотрю на маму. Она уже полностью готова к выходу: на ней строгий костюм и туфли на каблуках. Рядом, на двери, висит мамина куртка.

– Угу. – Потерев глаза, продолжаю жевать хлопья.

Мама накрывает на стол. Мне нравится, когда по утрам мы с ней завтракаем вдвоем. К сожалению, это каждый раз быстро заканчивается. Еще чуть-чуть – и мама крикнет Джейми и Чейзу, чтобы они поторапливались. Братья забегут в кухню, а вслед за ними и отец, как только закончит бриться и отыщет галстук.

– Какие у тебя сегодня уроки?

Мама не понимает, почему я такой молчаливый по утрам, и всегда пытается меня расшевелить. А мне не то что говорить, жить не хочется…

– Ничего интересного. Естествознание, математика и физкультура.

– Хм. Кстати, о физкультуре. – Внезапно посерьезнев, мама откладывает тарелки и становится напротив меня. – Вчера я получила записку от твоего учителя.

Она ждет объяснений, а я не знаю, что ответить, и просто сижу, нервно теребя пальцы. Мама достает из ящика сложенный листок бумаги и, развернув его, прокашливается.

– «Меня беспокоит, что Тайлер за последний месяц пропустил пять занятий. Если так будет продолжаться, мне придется поставить в известность директора школы», – зачитывает она и пристально смотрит на меня. – В чем дело? Тебе же нравилась физкультура.

– Мне и сейчас нравится, – убеждаю я маму и, отвернувшись, вру: – Странно, почему-то каждый раз перед физкультурой я плохо себя чувствую. Выхожу подышать свежим воздухом, вот и не иду на урок.

Похоже, мама мне не верит, однако ничего более правдоподобного в голову не пришло. Нельзя же открыть ей правду: из-за синяков я боюсь переодеваться вместе со всеми, и к тому же сложно заниматься спортом, когда все болит. Мама упирает руки в бока.

– Неужели? Тогда нужно отвести тебя к доктору Колману, – с заметной тревогой заключает она.

– Нет! – Испуганно вскакиваю со стула. Сердце бешено колотится, во рту пересохло. С трудом сглатываю. – Я больше не буду прогуливать. Честное слово!

С шумом сбежав по ступенькам и потолкавшись в дверях, в кухню врываются Джейми и Чейз. Пихнув Чейза так, что тот отлетает к стене, Джейми радостно усаживается за стол.