Так выглядело окончательное завершение нашей ситуации.
Оторвавшись от моих губ, Тайлер застонал. Я так и застыла, удерживая его лицо возле своего и тихо дыша ему прямо в щеку. Глаза у меня были закрыты. Наверное, у Тайлера тоже – не могу сказать точно.
– Сводные брат и сестра, – прошептала я. – И ничего больше.
– И ничего больше – эхом повторил он и, опустив голову, отстранился. Мне тоже пришлось сесть на место. Положив руки на руль, Тайлер отвернулся к окну. Он сдался.
Я заправила за уши несколько прядей влажных волос и натянула капюшон. Взявшись за ручку, я помедлила, давая Тайлеру возможность при желании что-то сказать.
Он промолчал, и я вышла из машины.
Уходя от него. Уходя от нас.
Быстро захлопнув дверь, чтобы дождь не заливался в салон, я сломя голову кинулась по лужайке к дому. В какой-то момент я оглянулась, и хотя в лицо ударили струи дождя, я все-таки разглядела, как, выехав с парковочной аллеи, машина Тайлера свернула на запад. Очень хотелось надеяться, что он поехал домой. Я так и стояла посреди лужайки, под проливным дождем, пока автомобиль не скрылся из вида.
У дождя, при всех его недостатках, есть одно очень важное достоинство: окружающим невдомек, что ты плачешь. Слезы сейчас нескончаемым потоком лились у меня по щекам и впитывались в худи. Вокруг бушевал ветер, и, развернувшись, я побежала к дому. К счастью, Дин распахнул передо мной входную дверь. На секунду я остановилась, чтобы вода скатилась с лица.
– Ты в своем уме? – спросил Дин, смеясь. – Подожди, я принесу полотенце.
Он метнулся в другую комнату – предположительно ванную, – а я, промокшая до нитки, осталась ждать у входа. Ни Джейка, ни Рейчел в гостиной не было. В доме пахло попкорном, доносились звуки тихо работающего телевизора: футбольный обозреватель комментировал игру. Дин неслышно подошел ко мне с огромным белым полотенцем в руках. Я тут же завернулась в него и вытерла лицо. Я чувствовала себя так, словно только что тонула.
На губах Дина еще играла озорная улыбка, но чем больше он меня изучал, тем стремительней она исчезала. Вскоре он уже хмурился.
– С тобой все в порядке?
– Сейчас оклемаюсь, – ответила я, понимая, что это полный бред. Внутри сломалось все, что только можно. Я не знала, смогу ли вообще когда-нибудь оклематься, но говорить об этом Дину было совершенно незачем, поэтому, шмыгнув носом, я кивнула на лестницу. – Они с Тиффани?
– Джейк и Рейчел? Угу. – Он прикусил губу и засмеялся. – А вот из меня друг оказался никудышный: вместо того, чтобы морально поддержать Тиффани, слоняюсь тут внизу. Впрочем, я собирался уже уходить.
– Уходить? – эхом повторила я. – А куда ты идешь?
– La Breve Vita дает в центре новый концерт. – Мне очень понравилось, как он это произнес: смущаясь, что фанатеет от группы. – Я думал, что после фильма успею только к концу выступления, но раз уж тут такие страсти, пойду прямо сейчас. Слушай, а идем со мной! Если хочешь, конечно. Я понимаю, что у тебя полно других дел, к тому же ты явно чем-то расстроена. Но почему-то я больше чем уверен – они помогут тебе взбодриться.
– Я пойду, – сказала я и невольно улыбнулась. Навязчивая идея Тайлера постоянно себя чем-то отвлекать неожиданно приобрела для меня смысл. Сейчас, принимая предложение Дина, я тоже пыталась как-то переключиться. Чем меньше думаешь о том, что тебя гложет, тем лучше начинаешь себя чувствовать. Я распустила волосы и, пытаясь просушить их полотенцем, добавила: – Они мне очень нравятся.
– Ты уверена? – Дин склонил голову и внимательно меня осмотрел – от него не укрылось, насколько сильно я промокла.
– Подумаешь, вода! – Я пожала плечами и, сбросив полотенце на пол, собрала влажные волосы в хвост. Сейчас меня абсолютно не волновало то, как я выгляжу. Глаза пылали. Щеки горели, причиняя мне боль. – Обсохну по пути.
Дин посмотрел на меня с сомнением, словно собирался отговорить, потом добродушно улыбнулся и вытащил из кармана ключи.
– Сейчас тебе снова туда выходить, – сказал он, кивая за дверь.
Пришлось стащить у Тиффани полотенце. Держа его над головой, как импровизированный зонтик, я выскочила на улицу и помчалась к машине, Дин – следом, и мы предельно быстро впрыгнули в салон автомобиля. Дин врубил на полную мощность обогрев салона, поставил диск с композициями из третьего альбома нашей общей любимой группы и отпустил несколько шуточек в адрес моего полотенца: ничуть не смешных, но я все равно засмеялась.
– Теперь ты видишь, что я был прав по поводу здешних ливней? – напомнил Дин наш недавний разговор, когда мы уже ехали на концерт. Он чуть наклонился к рулю, коротко взглянул через лобовое стекло на небо и, вздохнув, снова откинулся на спинку кресла. – Одним словом – дурдом!
– И сколько это еще продлится? – спросила я, следя взглядом за дворниками, которые на максимальной скорости бегали туда-сюда, пытаясь справиться с потоками воды. Дождь, не утихая, лил с самого утра.
– Да весь день, – ответил Дин несколько отстраненным тоном, потому что сосредоточенно вел машину.
Концерт проходил в том же месте. Зал, смятые стаканчики на полу, даже запах одеколона – все было таким же, как в прошлый раз. В темноте Дин опять провел меня к задней стене, где не было толкотни. Я поежилась – худи так и осталось мокрым; едва оно начало подсыхать в машине, как снова пришлось выходить на дождь. Дин тоже промок, как, собственно, и все остальные, поэтому всем было на это наплевать.
– Сейчас они готовят выпуск нового альбома, – сквозь шум сказал Дин. Группа прервала пока выступление, чтобы глотнуть воды и подстроить гитары. – Он выйдет где-то к январю. Дождаться не могу. Это будет что-то обалденное!
Дин говорил с воодушевлением и восторгом – приятно было смотреть, как его все это будоражит.
Началась следующая песня – солист группы приблизился к микрофону и сквозь полуприкрытые глаза покосился на немногочисленную толпу.
– Так трогательно видеть вас всех сегодня здесь, несмотря на паршивую погоду, – сказал он, добродушно усмехаясь. – Но еще более трогательно то, что вы пришли сюда, чтобы услышать нас. Сейчас мы исполним мою любимую композицию из второго альбома. – Толпа оживилась, гадая, что же это за песня. Дин, закусив губу, не сводил со сцены глаз. – Мы написали ее несколько лет назад. Вообще-то, история появления этой песни на свет довольно любопытна. – Солист вытер тыльной стороной ладони пот со лба, склонил голову и, опустив глаза, начал ходить взад-вперед по сцене. – Был у меня один приятель… Назовем его Бобби. Так вот, Бобби был чертовски хорошим парнем. Мы вместе учились в университете и жили в одной общаге. Бобби изучал юриспруденцию. И знаете, он чертовски ненавидел свою специальность. Он хотел заниматься музыкальным театром, а погряз в изучении закона. Почему? Да потому что наше общество – кусок дерьма. – Солист покачал головой и ненадолго умолк. – Чтобы получить диплом юриста, Бобби прошел через сущий ад. Четыре года жизни он пустил псу под хвост, потому что это его совершенно не интересовало. Зато над интересующей его темой все смеялись. И знаете, что Бобби сейчас чувствует? Он в ярости оттого, что погряз в этой чертовой юриспруденции. Поэтому посылайте на фиг все, что думают другие, слушайте только себя. Если вы гей – значит, мать вашу, так тому и быть! Любите это в себе! Если вы задумали открыть москательную лавку – открывайте эту чертову лавку. Не сдерживайте своих истинных желаний… Для тех, кто еще не догадался – «Holding Back». Tanto amore. Много любви.
Эта песня мне очень нравилась, я понимала, что́ она призвана донести до зрителя. Но послушав, насколько откровенно и по существу общается с публикой солист, я еще больше оценила всю глубину их текстов. Чертовски много в песнях группы было про меня. Особенно в этой, потому что она постоянно возвращала меня к мысли, правильно ли я поступила. Может, пора уже кинуться домой и сказать Тайлеру, что я совершила страшную ошибку и что на самом деле я хочу, чтобы мы были вместе? Впрочем, в глубине души я все-таки была уверена, что мы обязаны сдержаться. Другого выбора просто нет. Слезы снова подступили к глазам. Сладостно-горькие слезы.
Хотя сердце пронзила внезапная боль, я, закусив губу, заставила себя смотреть на сцену. Послышались гитарные переборы, к ним присоединилась бас-гитара, потом барабан, и, наконец, зазвучал голос. Вскоре песня заполнила все окружающее пространство. Музыка проникала в каждую клеточку, по коже побежали мурашки, волоски встали дыбом.