Эмилия Адамс - Я найду тебя

— Ложись! Я пошла звонить в скорую!

— Никакой скорой, Лайма! Ты забыла? Акушерки, звони им. — меня немного отпустило от схваток и я смогла понятно все объяснить.

— Да, совсем забыла. Ты это…пока не рожай…сейчас они приедут, и тогда, хорошо?!

Я хмыкнула на ее заявление. Как будто это от меня зависит!

Я прилегла бочком на кровать, и понемногу взывала от боли, когда начинались схватки.

Лайма забежала в комнату с огромными глазищами.

— В общем, я позвонила. Они сказали что выезжают. Но, черт! Но, яндекс пробки показывают девять баллов! Ника! Повремени, пожалуйста, а? Я все для тебя сделаю.

— Лайма, ты не по адресу. Вон, ему говори, — и указала на живот.

— Ох ты ж…

Дальше я не слышала, снова рези внизу живота отвлекли меня. Я вновь не смогла сдержать стон.

— Ника, миленькая моя…Что сделать, скажи мне. Я все сделаю, только скажи, а? Пожалуйста.

— Помолчи. Пожалуйста, — разогнувшись, смогла проговорить я.

— Слушай, я пойду, еще им позвоню.

Да, так лучше, чем с жужжанием Лаймы под ухом. Я лежала и прислушивалась к своим ощущениям. И снова схватки вывели меня из состояния покоя.

Почему-то казалось, что лежа боль я ощущаю сильнее. Поэтому я встала и начала ходить по комнате, а во время схваток останавливалась и упираясь в стенку скулила.

Вновь пришла Лайма.

— Подруга, тут такое… В общем слушай, — и она поставила на громкую связь телефон.

Оказывается на связи были акушерки. Две женщина из роддома, с которым через моего гинеколога, мы договорились на проведение родов в квартире. В больницу ехать было нельзя, все та же причина — Марк.

Сотрудники Кеши, все так же нас охраняли. И была рекомендация рожать дома с вызовом акушерок на дом. Да, обошлось в копеечку, зато все будет не официально, и он нас не найдет.

Так вот, одна из акушерок сказала, что они попали в пробку, и не знают, когда из нее выберутся. Они будут нас консультировать по телефону. Что бы я выполняла все, что они говорят. А Лайма будет говорить им о моем состоянии, давая им понять на какой стадии родов я нахожусь.

Схватки стали более частыми, Лайма все засекала. А я не могла. Боль была на столько сильной, что я еле описывала свое состояние.

И тут, мне очень сильно захотелось в туалет.

— Лайма, помоги. Черт, я в туалет хочу. Сильно.

— Ты серьезно? Сейчас?

— Да, и по большому, — смущаясь призналась я.

И тут из трубки донеслось

— Стоять!!! А ну быстро на кровать, ты рожаешь!

Мы с Лаймой уставились друг на друга.

— Давай в кровать! — крикнула она мне, придя в себя первой.

К этому времени, она уже перестелила белье, постелила под него одноразовые большие пеленки, что бы не испортить матрас.

Светиться перед Лаймой особо не хотелось, но выбора не было.

Она продезинфицировала свои руки, надела перчатки и встала надо мной.

— Ника, — сказала она тихо, — На счет малыша… ты не передумала?

— То-ль-ко не сей-час, Лай-ма. — Каждое слово мне давалось тяжело Казалось, везде внизу живота орудуют невидимые ножи, которую доставляют реальную боль мне.

Я понимала, что мне предстоит сделать. Я все эти месяцы была твердо уверена в своем решении. А сейчас, тем более. Этот ребенок столько боли мне приносил, что решение оставить его и рожать теперь мне казалась на столько плохой, что в следующий раз, я вообще не хочу быть беременной, еще раз проходить этот "ад" я не хочу! Усыновлю и все. Больше рожать не буду. Слишком больно.

Я просто дышала, глубоко и громко, когда говорили тужься- тужилась. Все остальное, из-за боли, мозг не воспринимал.

И вот я почувствовала ощущение что из меня что-то хочет выйти.

— О Боже! Он выходит! Я его вижу!

"Давай, девочка, осталось совсем немного"-доносилось из трубки.

Дальше, что было не помню. Сознание вернулось, когда Лайма держала ребенка на руках. Грязного, в крови и какой-то слизи. И у него из животика ко мне вела такая большая и толстая пуповина. А еще, он крикнул, не сильно и не долго. Но я отчетливо услышала его плач.

В этот момент к нам ворвались, наконец-то, приехавшие акушерки. Они быстро начали открывать свои саквояжи и доставать от туда свои инструменты. Одна подбежала ко мне, вторая к Лайме с ребенком.

Акушерка осторожно взяла его из рук Лаймы и поднесла к моей груди.

— Открой, ему надо дать молозиво.

Его приложили к моей груди и сильно надавили на сосок.

А я смотрела на ребенка, и не могла поверить. Из меня, в прямом смысле этого слова, вышло живое существо- ребенок. МОЙ ребенок. Нас и сейчас соединяет пуповина. Это не чей-то ребенок. Это мое дитя! Мой малыш! Не Макса, ни кого бы то ни было другого. Этот живой комочек- мой малыш!

И я заплакала. Не громко. Просто слезы начали капать из глаз, от счастья! От радости, что у меня появился вот такой малыш, мой малыш. Мой ребенок. И я его никому не отдам! Ни за что! Этой мой мальчик!

Мой сыночек!

Я сидела напротив Макса опустив голову, трудно вот так сразу открываться человеку. Рассказав все, я подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза, что бы понять, что он чувствует.

Его лицо было каменным. Глаза тоже не двигались. Казалось, он находится в какой-то прострации.

— Макс, я тебе все рассказала еще к тому, что бы ты ни ругался с Кешей. Это я его заставила молчать.

Он как будто только проснулся, встряхнув головой и только после этого, посмотрел на меня. И его взгляд мне совсем не понравился.

— Т. е. ты хочешь сказать, что хотела отказаться от нашего ребенка? Вот так, просто отдать его?! Отдать в чужие руки!?

Я не ожидала такого вопроса. Поэтому, не сразу нашлась, что ему ответить.

— Ты… как ты могла!? Доминика!? Какая женщина добровольно отказывается от своего дитя!? Теперь понятно, почему твоя подружка считает себя его матерью! Какая ты после этого мать!? Ты до сих пор все так же считаешь, что этот ребенок тебе не нужен? До сих пор так считаешь?! Поэтому твои родители ничего не знают о нем, да? Ты все еще хочешь его отдать чужим людям? Избавиться от него. А теперь, когда я захотел быть с тобой, ты все переиграла и решила привезти его сюда!? Так получается?

— Ты что такое говоришь!? Это не так! Я люблю Юлика больше кого бы то ни было! Только после его рождения, я это поняла. И смогла выйти из депрессии окончательно. А на счет родителей… Я собиралась ехать домой и все рассказать маме. Как ты уже знаешь, Марк — сын мужа мамы! И любая информация обо мне и ребенке тщательно скрывалась! Сейчас, я уже чувствую себя более уверенно, да и Кеша дал добро, вот я и решилась. Но это чертово похищение, все планы разрушило! По-хорошему, мы бы сейчас ехали с моими родителями обратно в Москву, знакомится с внуком!

— А мне естественно, никто бы так ничего и не сказал, да!?

Я просто не понимала, что происходит! Почему он так отреагировал на мои слова, на мою искренность. Я же ему всю душу излила! Открылась полностью, а в ответ слышу одни упреки. Ну да, конечно! Я во всем виновата, для него. Идеальная отмазка, что бы защитить себя! Лучшая защита-это нападение. Браво, Макс!

— Да, Максимильян! Тебе! Я! Говорить не собиралась! И если бы ты не признался несколькими часами ранее в любви, ты бы ничего и не узнал бы! А сейчас я уезжаю с сыном и Лаймой. Когда остынешь, приедешь, познакомишься с ним! Запрещать тебе с ребенком видеться я не буду! Ему будет нужен отец, в будущем так точно. Если ты готов им быть, приезжай. А теперь прощай! Я уезжаю!

— Что? Ты никуда не поедешь! Если я раньше тебя не собирался отпускать, то сейчас и подавно!

Я была так зла, что у меня готов был уже пар валить из ушей! Отпускать он меня не собирался!

— Да кто ты такой, что бы что-то мне запрещать! Если у тебя и было такое право, то после слов сказанных тобой только что, ты его полностью потерял! Ясно!?

Вывалив всю эту тираду Максу в лицо, я развернулась с твердым намерением выйти уже из этой комнаты, из этого дома, из жизни Макса наконец.

Хватит. Довольно! Пусть катится со своей якобы любовью ко мне куда подальше! Не любит, ну что-же. Переживу! До этого справилась, и сейчас переборю. Да больно. Да, тяжело, но возможно! Я смогу!